К сожалению, похоже, Эрин не единственная в команде, кого я сегодня чрезмерно обнадежила. На дневной тренировке, пока мы ждем Уилла, рядом со мной болтают несколько девушек.
–Это было впечатляюще,– говорит Николь, самая быстрая в команде после меня и Бетси.
–С тобой у нас все шансы занять приличное место в этом году,– соглашается Эрин.
У меня такое ощущение, будто я задыхаюсь. Не хочу, чтобы они на меня рассчитывали. Бог свидетель: я сама не могу на себя рассчитывать.
–Это был всего один забег,– отвечаю я.
К нам подходит Уилл, одетый в серую обтягивающую футболку и шорты. Так раздражает, что вопреки всему он меня чертовски привлекает. Казалось бы: он такой придурок, что это должно было остудить мои гормоны, но, похоже, это все только усугубляет…
Эрин и Николь начинают хихикать; это такой типичный смех двух любительниц посекретничать, какой я, к своей чести, ни разу не издавала.
–Мы обожаем серую футболку,– поясняет Эрин с плутоватой улыбкой.
Когда я в ответ закатываю глаза, Николь смотрит на меня так, словно я тут отрицаю эволюцию:
–Ты не считаешь его сексуальным?
–Просто мне сложно что-то разглядеть под его толстым слоем сволочизма.
–Он не так плох, как ты думаешь,– возражает Эрин.– Вне тренировок он очень мил. Вообще-то и на тренировках он тоже мил.
–Во всяком случае, не со мной.
–Он каждому дает то, что ему нужно.– Склонив голову набок, она смотрит на меня несколько настороженно.– Без обид, Финн, но, похоже, он считает, что тебе нужна дисциплина.
Если бы это так не бесило, я бы, наверное, согласилась.
На тренировке я быстро понимаю, что за утреннее хвастовство мне придется заплатить. Уилл заставляет нас работать на скорость, и пусть у меня больше нет того прилива энергии, который позволял опережать Бетси раньше, будь я проклята, если позволю ей победить. Мы идем ноздря в ноздрю каждый забег на восемьсот метров, обе готовы умереть во время передышек и тем не менее бросаем все силы на очередном повторении. Но, разумеется, Уилл окликает именно меня.
Он грозно приближается, одарив меня своим вечно свирепым взглядом.
–Что ты творишь?– требовательно спрашивает он. В этот момент я вынуждена сложиться пополам, чтобы отдышаться.
–Бегаю по восемьсот, как ты и просил,– отвечаю я, приподняв одну бровь.
–Серьезно? А мне кажется, ты соревнуешься с Бетси.
–Может, это она со мной соревнуется. Почему ты отчитываешь именно меня?
–Потому что от тебя я ожидаю большего.– Он скрещивает руки на груди.
«Ожидаю». Одно это слово заставляет меня чувствовать себя так, будто мне опять не хватает воздуха. Я не хочу, чтобы от меня чего-то ожидали, потому что, видит бог, нет никаких гарантий, что я справлюсь.
–Не стóит.
Лэнгстром смотрит мне прямо в глаза. У него открытый взгляд – не рассерженный и не дерзкий, а искренний, как будто он пытается увидеть во мне то, чего там нет.
–Да,– наконец произносит он и отворачивается, чтобы уйти.– Пожалуй, ты права.
Я снизила его ожидания. Но почему-то не чувствую облегчения, на которое рассчитывала.
За оставшуюся неделю я выслушиваю еще несколько лекций от Уилла и ни одной похвалы. Я делаю все, что он говорит. Я быстра, но не слишком, я больше не соревнуюсь с Бетси (хоть мне и хотелось бы втоптать ее в грязь, а после вытереть ноги о ее останки)– однако он по-прежнему хвалит всех, кроме меня. Я покидаю тренировки с недовольным лицом, но он, похоже, этого даже не замечает. Наверное, он считает, что я недолго буду его проблемой.
Наверное, я и сама так считаю.
Если он уже мной недоволен, то ему совсем не понравится, когда начнутся настоящие проблемы – через две недели после того, как в университете начнутся пары и не за горами будет первое соревнование. Стресс означает кошмары, кошмары означают бег во сне, а он означает, что на соревнованиях я буду «блистать» примерно как семидесятилетняя бабуля, которая впервые залезла на беговую дорожку.
В промежутках между тренировками я стараюсь как можно лучше изучить город и прочесываю леса, так как именно там я чаще всего оказываюсь во сне. Понятия не имею, почему меня тянет в лес, и на самом деле не хочу знать.
Эрин продолжает таскаться за мной на обед, хотя я ей не раз говорила, что предпочитаю есть в одиночестве. На данный момент ее попытки завязать дружбу стали больше напоминать преследование.
–Серьезно?– возмущаюсь я, когда она снова садится за мой столик.– По-моему, мне нужен запретительный приказ.
–Запретительные судебные приказы выдают только при наличии намерения причинить вред,– жизнерадостно сообщает она.
–Я даже не удивлена, что ты так хорошо разбираешься в запретительных приказах,– недовольно бормочу я.
А она просто смеется – как будто я пошутила!
Глава 6
Уилл
–Ну, как успехи?– спрашивает Питер, но сразу понимает ответ по моему лицу и усмехается.– Ты совсем как твой отец, Уилл: он тоже не умел скрывать свои мысли.
Потребовалось почти два года, чтобы любое упоминание о нем перестало причинять боль, и уйдет еще лет двадцать, прежде чем такое сравнение сможет мне понравиться. Я изменил свою жизнь так, как он хотел,– отказался от карьеры альпиниста, стал заниматься фермой,– но отец этого уже не увидит. А даже если бы увидел, это бы все равно ничего не изменило: он бы непременно нашел к чему придраться.
–Нормально,– вздыхаю я, и Питер медленно кивает.
–А как Финнеган?
В моей голове проносится множество ответов: что она все время враждебно настроена, что она смотрит на других девушек из команды так, словно готова пырнуть их ножом… и что у нее есть проблемы. Да, она умеет бегать – но что это было в первый день? Зачем она решила бегать перед тренировкой? Я знаю, что обязан сообщить об этом Питеру, потому что если это будет продолжаться и дальше, то неизбежно приведет к катастрофе: либо она однажды впадет в шок, либо у нее случится сердечный приступ прямо на забеге. Я все это знаю… но почему-то мне вспоминается, какой потерянной она выглядела, когда я потребовал объяснений. Юной, потерянной и разбитой…
