На шоссе, когда мы поворачиваем налево, она наконец поднимает на меня взгляд.
–Обычно мы едем в другую сторону.
–Верно. Я думаю, ты уже готова к подъему посерьезнее.
На ее лице почти проступает улыбка, и это первый проблеск радости за весь день, который я за ней замечаю.
–Неужели ты в самом деле признаéшь, что у меня что-то получается?
–Не-е-ет,– я слегка улыбаюсь,– я лишь признаю`, что ты уже не так ужасна в этом, как раньше.
–Ужасна?– фыркает она.– Ты возьмёшь свои слова обратно, придурок.
Когда мы подъезжаем к горе, на меня накатывают сомнения. Это действительно сложный подъем, требующий немалых навыков, и я выбрал его по идиотской причине. Я искал что-то достаточно трудное, чтобы заглушить эту неловкость между нами, отодвинуть ее на задний план, но теперь беспокоюсь, как бы Оливия не убилась в процессе.
–Ты ведь знаешь, что я просто шутил: утебя действительно хорошо получается. Однако, глядя на эту скалу, я уже не уверен, что это хорошая идея…
–Можешь слиться, если струсил,– бросает она через плечо.– А я взбираюсь.
Черт.
Кто-то уже проложил здесь маршрут, но я не слишком ему доверяю, поэтому поднимаюсь первым, проверяя, прочно ли держатся в скале крючья. Я прохожусь по маршруту примерно до середины – сегодня Оливии этого хватит. Каждый крюк я проверяю всем своим весом, чтобы убедиться, что они выдержат ее. Когда я остаюсь доволен страховкой, то спускаюсь обратно к подножию скалы и беру веревки.
–Твоя цель сегодня не в том, чтобы залезть на вершину,– говорю я.– Сегодня я хочу, чтобы ты просто попрактиковалась с такими углами наклона. Там будет пара моментов, когда ты почувствуешь, будто откидываешься назад: просто помни, что я тебя держу, хорошо? Если силы хвата у тебя пока маловато, можешь просто соскользнуть обратно.
Оливия закатывает глаза, не менее самоуверенная, чем обычно.
–Нормальная у меня сила хвата,– дерзко отвечает она.
Меня это должно раздражать, но вместо этого я чувствую сильнейший прилив вожделения, еще крепче сжимая веревку в кулаке.
И, пока я наблюдаю за тем, как она начинает карабкаться по склону горы, это чувство никуда не уходит. Манера ее восхождения напоминает сражение, и что-то в этой настойчивости порождает во мне целую массу желаний, которые я никогда не смогу удовлетворить.
Она добирается до середины гораздо быстрее, чем я от нее ожидал.
–Отлично!– кричу я наверх.– А теперь давай спускайся.
–Как же.– Она оглядывается на меня, изогнув одну бровь.– Думаешь, я сдамся на полпути, после того как ты сказал, что я ужасна?
Вот дерьмо. Я не рассчитывал, что она меня не послушается,– хотя почему, черт возьми, я на это не рассчитывал? Когда она вообще меня слушала?
–Я не говорил, что ты ужасна!– кричу я.– Но серьезно, Лив, подъем становится все труднее, а ты наверняка выдыхаешься. К тому же я не проверял остальные крючья. Не глупи.
–Если ты не хотел, чтобы я глупила,– кричит она в ответ,– не стоило совершать роковую ошибку и говорить мне, что я в чем-то ужасна!
Она возобновляет восхождение, оставляя середину склона позади, а мне остается лишь наблюдать. В данный момент Оливия все еще в безопасности, пока она недалеко от последнего крюка, который я проверял, но это ненадолго. Я понятия не имею, кто готовил этот маршрут и как давно это было: возможно, этим крючьям хватит легкого дуновения ветра, чтобы расшататься и вылететь. Если бы только здесь был кто-нибудь еще, чтобы я мог передать ему страховочную веревку и полезть вслед за ней, но я застрял и вынужден просто стоять и смотреть, как она поднимается, отчего я испытываю такой гнев, какого у меня не было никогда прежде.
–Оливия, остановись!– приказываю я, когда она вщелкивается в новый крюк, однако Оливия меня полностью игнорирует.
Я замечаю у нее признаки усталости. В ее плечах и кистях появляется дополнительное напряжение: не знаю, хочет ли она таким способом меня наказать, но, черт побери, ей это удается. Я изо всех сил пытаюсь что-нибудь придумать, чтобы заставить ее остановиться,– и в то же время я ею восхищаюсь. В отдельные моменты ее грация и ловкость выглядят сверхъестественными, и мне так хочется… Проклятье. Мне хочется очень много всего, но ничему из этого не суждено сбыться.
–Спускайся сейчас же!– наконец рявкаю я.– Я серьезно, Оливия. Прямо сейчас! Ты слишком устала и можешь пострадать.
Она по-прежнему меня игнорирует.
–Я никогда больше не возьму тебя лазать, если ты не остановишься!– угрожаю я в отчаянии.
–Я все равно больше никогда не буду с тобой лазать, придурок!– кричит она в ответ, и я слышу в ее голосе обиду, скрывающуюся за гневом.– Кем, черт возьми, ты себя возомнил? Поцеловал меня, а потом просто сбежал, как будто я собиралась тебя преследовать или вроде того.
–Оливия, я сбежал не поэтому. Пожалуйста, спустись, и мы это обсудим.
Вот тогда-то это и происходит. Ее рука соскальзывает с выступа у нее над головой, и она начинает падать. У меня на глазах разворачивается мой худший кошмар: Оливия падает, кричит, первый крюк под ее весом вырывается из скалы, и она на полной скорости летит вниз. От страха я замираю на месте и могу лишь наблюдать за ее падением, понимая, что, если второй крюк не выдержит, она умрет. Она разгонится еще сильнее, а дальше либо ее вес выдернет все остальные крючья, либо ее впечатает в скалу, как чугунный шар для сноса зданий.
Это не может длиться больше двух секунд, но это самые долгие, нескончаемые две секунды в моей жизни, пока я жду, выдержит ли следующий крюк – тот крюк, который я не проверил.
Веревка натягивается, дергая крюк, и он выдерживает, однако набранный импульс все равно впечатывает ее в скалу. На мгновение я теряю дар речи. Я не могу произнести ни слова, чтобы спросить, не ранена ли она. Прошло уже немало времени с тех пор, как я в последний раз молился, но в эту миллисекунду я молюсь так горячо, как никто и никогда прежде.
–Я в порядке!– кричит она мне, словно знает, что сейчас происходит у меня в душе. Мое сердце по-прежнему бьется где-то в районе горла.
–Просто не двигайся. Я спущу тебя вниз.
–Я в порядке,– повторяет она.– Я могу снова взбираться.
–Нет,– резко отвечаю я, мой голос звучит намного жестче, чем требуется.– Даже не думай об этом.
Глава 52
Оливия
Я чувствую, что скоро буду вся в синяках, и, пока Уилл опускает меня вниз, мое сердце все еще бьется как сумасшедшее, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Сейчас он накричит на меня за то, что я полезла дальше, после того как он четко сказал этого не делать – и оказался прав, черт побери.
