Он хватает меня за руку и притягивает к себе. На его лице одновременно читаются ошеломление, печаль и надежда.
–И все же ты плачешь.– Уилл словно укутывает меня своими объятиями, крепко обхватывая руками и накрывая мою голову своим подбородком.– Лив, мне так жаль.
Я пытаюсь оттолкнуть его, но он лишь сильнее прижимает меня к себе.
–Время от времени плакать – это нормально.
Мои плечи начинают трястись, я ничего не отвечаю, но больше и не сопротивляюсь. Небольшой взрыв вызвал целое землетрясение, и это пугает меня… Такое ощущение, что этому нет конца, будто во мне неисчерпаемый источник слез.
Так что я даю волю эмоциям. Я плачу так долго и отчаянно, что это поражает даже меня, но слезы все не заканчиваются. Уилл отводит меня к дивану и снова обнимает, притягивая к своей груди.
Рыдания все не утихают, и в конце концов даже мне это уже кажется нелепым.
–Я не могу остановиться,– шепчу я со смехом, который переходит в очередной всхлип.
Он проводит рукой по моим волосам.
–Ничего. Все в порядке.
Я плачу до тех пор, пока не выбиваюсь из сил, пока на меня не наваливается усталость, пока во мне не остается ничего невыплаканного. А потом наконец засыпаю.
Когда я просыпаюсь, в комнате уже светло. Я лежу к нему спиной и чувствую, как что-то настойчиво прижимается ко мне сзади, даже несмотря на мои джинсы и его. Это вызывает у меня смех.
–Похоже, ты уже проснулся, извращенец.
Он издает усталый стон:
–Это не делает меня извращенцем. Каждый раз, когда я пытался сдвинуться, ты снова прижималась ко мне своей задницей.
Я немного ерзаю – и не только слышу, но и чувствую его очередной стон. Мне нравится иметь над ним такую власть – и даже слишком.
–Что-то непохоже, чтобы ты пытался отодвинуться сейчас.
–Если бы ты с меня слезла, я бы это и сделал,– огрызается он.– Иногда с тобой очень трудно быть милым.
Я неохотно сажусь, и Уилл следует моему примеру, опираясь локтями на колени.
–Ну, по моим ощущениям, твоей девушке очень повезло.
Это, с одной стороны, правда, а с другой – достаточно похоже на извинение. Он по-прежнему сидит согнувшись, особо не обращая на меня внимания.
–Мы с ней расстались.
Мое глупое-преглупое сердце начинает биться быстрее. Я знаю, что это произошло не из-за меня, и знаю, что ничего не изменится.
–Почему?
Уилл продолжает смотреть в пол. Я не уверена, потому ли это, что он зол на меня или просто пытается унять эрекцию.
–Причины, по которым я был с ней, были неправильными, и мы с ней хотели разных вещей. Но вернемся к основной теме…
–К размеру твоего члена?
У него вырываются смех и утомленный вздох одновременно:
–Нет, Оливия. К моей маме.
–О.
Он бросает на меня короткий взгляд:
–Ты ведь знаешь, что она будет очень расстроена, если узнает, что ты соврала?
Мысль об этом разрывает мне сердце. Дороти была действительно добра ко мне, а в моей жизни было не так уж много людей, о которых я могла бы сказать то же самое.
–Ты же ей не расскажешь, правда?
–Не расскажу. Потому что ты сейчас поедешь к ней вместе со мной и сообщишь ей, что твои планы изменились. Итак, как я уже говорил часов восемь назад: собирайся.
Глава 48
Оливия
–Мам, я привез тебе ранний подарок на Рождество,– говорит Уилл, когда мы заходим в дом.
Дороти выглядывает из кухни, и на ее лице тут же расцветает улыбка, причем эта улыбка слишком широкая и появляется слишком внезапно, чтобы быть неискренней.
–Оливия?– изумленно выдыхает она.– А как же твоя поездка?
Я сглатываю комок в горле. Дороти в самом деле хотела, чтобы я приехала… Из-за этого у меня возникает чувство, что я снова могу расплакаться.
–Мои планы изменились.– Я перевожу взгляд с нее на Уилла и обратно.– Это ничего?..
Она пересекает комнату и заключает меня в крепкие объятия.
–Ничего? Это гораздо лучше, чем «ничего». Это восхитительно!
К нам выходит Брендан в футболке и пижамных штанах, приглаживая рукой свою взлохмаченную шевелюру.
–Офигеть, ну вы и шумные.
Заметив меня, он пару раз моргает, и по его лицу расползается хитрая ухмылка. Уилл делает шаг вперед, загораживая меня от его взгляда, как будто я стою голая.
–Эй, Гудини,– смеется Брендан,– ты же понимаешь, что от этого она не стала невидимой, да?
За завтраком Дороти предлагает Уиллу заняться со мной скалолазанием, но тот отказывается, добавив что-то о сломанном двигателе, на который хочет взглянуть. Понятия не имею, правда ли это или просто предлог, чтобы не оставаться со мной наедине. В прошлую субботу он чертовски ясно дал понять, что ему от меня нужно, а именно – ничего. Полагаю, несмотря на сегодняшнее утро, в этом его намерения не изменились.
–Я отведу ее,– заявляет Брендан.
–Ни за что,– отвечает Уилл.– Я не хочу, чтобы моя главная бегунья выбыла до конца сезона из-за того, что ты где-то накосячил с ее страховкой.
–Наш сезон уже закончился благодаря мне,– вздыхаю я.
–Благодаря команде мы не едем на региональные,– поправляет он.– А ты не забыла, что через две недели у тебя «Купер инвитейшенел»? Это привлечет внимание национальных СМИ: для тебя это намного важнее, чем региональные.
–То есть у нее две недели даже не будет никаких забегов, а ты плачешь о том, что со мной она может получить травму?– возмущается Брендан.– Да иди ты! Я сейчас, наверное, лазаю даже больше, чем ты, и у Оливии нет никаких причин сидеть и скучать только потому, что тебе захотелось поиграться с двигателем.
Уилл награждает его таким взглядом, который кого угодно заставил бы поежиться, но Брендан в ответ лишь улыбается, показывая ему средний палец.
–Я не хочу лазать,– сообщает мне Брендан, как только мы садимся в его машину.– Все равно сегодня чертовски холодно.
