–Теперь все ждут, что я прибегу первой.
Хотел бы я сказать ей, что она ошибается, но это не так. Ни у кого в команде достижения Оливии больше не вызывают удивления или трепета. Теперь от нее ожидают выдающихся результатов, и, как бы она ни старалась отталкивать окружающих, я знаю, что ей не нравится их разочаровывать.
–Дело только в этом? Или ты волнуешься из-за того, что в этот раз не будешь ночевать у моей мамы?
Следующее соревнование проходит слишком далеко, чтобы мы могли добраться туда за один день, поэтому вместо дома моей матери мы проведем ночь накануне события в гостинице.
–Немного.– Когда она отвечает, ее поза чрезвычайно напряжена, как будто Оливия пытается сдержать правду.
–Что ты обычно делаешь, когда тебе приходится ночевать в гостинице? Такое ведь уже должно было случаться. И если ты с кем-то делишь комнату, то не получится всю ночь не спать.
К моему удивлению, ее скулы окрашивает намек на румянец. Я и не думал, что она способна смущаться.
–Обычно я говорю тем, с кем живу, что убегаю тайком.
На следующем вопросе мой голос звучит более гневно, чем должен:
–Убегаешь для чего?
–Чтобы раздавать еду бездомным,– огрызается она.– А сам как думаешь? Я их убеждаю, что остаюсь с кем-то из парней.
–И правда остаешься?
–Как мне это поможет? Думаешь, у меня меньше шансов сбежать из комнаты парня, чем из своей?– В этот момент напряжение, о котором я даже не подозревал, слегка спадает.
–Так что ты на самом деле делаешь?
–Выхожу на улицу и гуляю, чтобы не заснуть. Если мне удается найти какое-нибудь заведение, которое открыто всю ночь, я пережидаю там. А когда начинаю засыпать, снова гуляю.
–Оливия, гулять всю ночь перед забегом немногим лучше, чем пробежать шесть миль накануне. На этот раз ты не можешь так делать.
–Ну и каков твой гениальный план, Уилл?– Она усмехается, откинувшись на спинку стула.– Собираешься привязать меня к кровати? Потому что предупреждаю сразу: мне такое очень нравится.
Хвала небесам, я сейчас сижу за столом, потому что определенная часть моего тела реагирует на ее слова так, словно я не ее тренер, а она не запретная для меня территория…
–Нет,– отвечаю я, закрывая глаза в попытке выбросить этот образ из своей головы.– У меня идея получше: ты остановишься в одной комнате с моей мамой.
Глава 30
Оливия
Сперва я отказываюсь. Меня ужасает сама мысль, что я могу навредить Дороти, когда буду не в себе, и даже не замечу этого. Но Уилл обещает, что займет соседнюю комнату, а его мама не будет пытаться меня остановить,– и ему удается меня убедить. Я очень ценю то, что они для меня делают, правда, но все равно отстойно, что все будут думать, будто я живу в одной комнате с Дороти из-за своей плохой репутации.
В пятницу днем мы залезаем в автобус до Нью-Мексико, и Брофтон усаживает свою нахальную задницу рядом со мной.
–Слышал, ты будешь ночевать с мамой Уилла,– говорит он с усмешкой.– Видимо, нам придется вести себя потише, когда я проберусь к тебе в комнату.
–Если бы ты пришел в мою комнату, я бы и так вела себя очень тихо,– смеюсь я.– Мне бы наверняка даже не пришлось просыпаться.
–Продолжай во мне сомневаться, Финн,– отвечает он, широко ухмыляясь.– От этого будет только приятнее, когда ты начнешь выкрикивать мое имя.
–Единственное, о чем бы я кричала с тобой,– чтобы мне кто-нибудь принес лупу.
Все вокруг смеются, однако плечи Уилла напрягаются, из чего я делаю вывод, что он нас слушал и остался недоволен. Ну и пошел он. Я не монахиня и не давала обет безбрачия, когда вошла в команду.
Разговор переходит к распределению по комнатам и тому, сколько ребят вместо ночевки с командой остаются с родителями. Я мысленно отключаюсь, глядя в окно на горный пейзаж. Но мое созерцание прерывает долбаная Бетси, которая намеренно повышает голос, чтобы я ее наверняка услышала:
–Почему твои родители никогда не приходят, Финн? Должно быть, ты им нравишься не больше, чем всем остальным.
–Зато я удивляюсь, что твои вообще утруждаются,– парирую я.– Учитывая, что ты никогда не приходишь к финишу среди первых.
–Хватит,– сдержанно произносит Уилл, даже не поворачиваясь.
Мне не нравится, что он нас одергивает, словно каких-то детей, но, по крайней мере, он позволил мне оставить последнее слово за собой.
Когда мы прибываем на место соревнований, нас встречают родители Эрин, сияющие широкими улыбками. Я хочу испытывать раздражение по этому поводу, но, как ни странно, не могу. Мне нравится Эрин. Да, я завидую ей и все же не хотела бы отнимать этого у нее. Пусть, когда я смотрю на общение других семей, где-то в глубине души рождается чувство, словно меня обделили; словно каждая пара хороших родителей, гордых за своего ребенка и интересующихся его жизнью, могла бы быть моей, не принадлежи она кому-то другому (как бы нелепо это ни звучало). Однако, даже будь это правдой, я бы ни за что не хотела, чтобы Эрин, как я, осталась одна, сама по себе. Она слишком милая, слишком нежная… Если кто-то из нас должен был вытянуть несчастливый билет, я рада, что это оказалась я.
Ее родители приглашают меня поужинать вместе с ними. Я соглашаюсь, испытывая странное огорчение из-за того, что пропущу ужин с Дороти и Уиллом, что не имеет никакого смысла. Ради всего святого, с чего мне вообще хотеть ужинать с этим засранцем и его мамой? Я принимаю душ и причесываюсь, наношу легкий макияж, надеваю узкие джинсы и свою любимую блузку королевского синего цвета.
–Какая красавица,– улыбается Дороти.– Куда собираешься?
Как раз в этот момент к нам стучится Уилл. Когда он смотрит на меня, на мгновение его лицо становится пустым, ничего не выражающим, как будто он вообще не ожидал меня здесь увидеть.
–Вы готовы ужинать?– спрашивает он.
–Эрин пригласила меня поужинать с ней и ее родителями.
–Этого не будет.– Его рот сжимается в тонкую линию.
–В каком смысле?
–В том смысле, что я тебе не доверяю настолько, чтобы отпустить на ужин с Эрин.
–Серьезно?– вспыхиваю я.– Как я могу вляпаться в неприятности, пока буду идти отсюда до комнаты Эрин?
–Я уверен, ты бы сумела вляпаться в целую кучу неприятностей,– парирует он,– но меня беспокоит не это. Я сомневаюсь, что ты за ужином съешь столько, сколько нужно.
