—Я ненавижу тебя, слышишь?— кричу на весь двор,— мне от тебя ничего не нужно. Ничего.
—Я не спрашиваю, чем скорей это до тебя дойдет, тем лучше для тебя,— хватает меня, перекидывает через плечо и несет домой, я не перестаю его колотить, теперь его зад,— успокойся уже!— на кухне ставит на ноги, сам тоже дышит часто и громко. Наверное не ожидал такой реакции от меня, я не могу остановить проклятые слезы.
Моя грудь поднимается высоко, так громко я дышу. Обида душит в горле, слезы текут по лицу. И самое обидное, что я ничего не могу изменить. Вещи из мусорки уже не достану. Не могу успокоиться.
Выхожу из кухни, несусь в сторону уборной, а он следом. Захожу, закрываю за собой дверь и получается опять перед его носом. Мне плевать. Умываюсь холодной водой, на столько сильно я проливаю на себя воду, что сарафана, спереди становится мокрым и липнет к коже, выделяя соски. Чуть прихожу в себя. Но обида не уходит. Стук в дверь.
—Выходи, хватит…— не договаривает, я открываю дверь, прохожу мимо, цепляя его руку, ухожу на кухню, к духовке.
Боже, какая я дура? Зачем поставила на 150 градусов? Ворчу и повышаю градус духовки, пусть быстрей подавится и свалит отсюда. Поворачиваться не успеваю, он подходит, ставит руки по обе стороны меня на столешницу. Теперь я в кольце из его рук.
—Что опять не так?— прикрываю глаза, стараюсь быть спокойной.
—С тобой все не так,— приближается ближе, полностью впечатываясь в моё тело. Я чувствую его крепкие мышцы, и эрегированный орган, который впивается в мои ягодицы.
—Отойди от меня,— не могу сказать, что мне противно, наоборот, скорей приятно ощущать запах мужского одеколона, начинаю дрожать, мозг сразу подает сигналы паники, что это не мой парень, и мне противны его касания.
—Не подумаю даже,— обнимает меня сзади, отодвигая от духовки, поворачивает к себе лицом,— ты мне нравишься.
—Если бы не нравилась, не обручился бы,— толкаю ладонями в грудь, поворачиваю лицо от него.
—Когда обручился не так нравилась, как сейчас,— берет подбородок в руки и поворачивает к себе. Тянется к моим губам, а мне порядком это надоело уже. Все надоело, его прикосновения и поцелуи, и засосы. И он тоже надоел, поэтому ловлю момент, когда он расслабляется, вырываюсь с его рук и бегу в другой конец кухни. Теперь между нами обеденный стол.
—Больше никогда не трогай меня……-он расширяет глаза, обходит стол, идет ко мне, а я от него,— ну после свадьбы только,— отвечаю коротко, не переставая уходить от него.
—Стой…
—Не могу, и не хочу, чтобы ты меня трогал…
—Алиса! Стой сказал!
—Не могу, правда,— кружим уже третий круг вокруг стола, я понимаю что нарываюсь, когда вижу его озверевший взгляд,— ты меня не трогал раньше, все было хорошо, шас будь добр тоже не трогай.
—Клянусь, ты получишь по заднице, если не перестанешь убегать от меня,— не знаю как ему удается меня перехитрить, но я оказываюсь в его объятиях,— ты доигралась девочка.
—Отпусти меня!— кричу, гад, наглый, самоуверенный тип, бедная моя сестра в его руках, Господи помоги ей с ним,— пожалуйста отпусти.
—Молчи, не выводи меня из себя,— одним рывком он сажает меня на кухонный стол. Целует в губы, как бы я его не толкала, не могу оттолкнуть, руки ползут мне под платье, гладят ноги, тихо поднимаются вверх, оголяя мои бедра.
—Отпусти! Не трогай меня!— он скручивает мои руки за моей спиной.
—Я не знаю, почему до сих пор не задушил тебя!— целует, кусая губы.
—Мне же больно!— хочется стукнуть его чем-нибудь тяжелым.
—Я делаю так, чтобы тебе было больно!— и у него это получается, клянусь, и морально и физически мне больно. И почему только я повелась, почему я согласилась? Опять эти предательские слезы катятся по щекам, которые он тут же слизывает своим мерзким языкам, вызывая в моем теле мурашки.
—Не трогай меня. Пожалуйста…
Входная дверь открывается и я слышу мамин голос:
—Алиса, дочка, мы уже дома.
Он быстро меня спускает, я поправляю платье, вытираю слезы и иду к ним на встречу.
—Дэмис у нас?— мама улыбается, радуясь, что будущий зять у нас, что было редким событием в этом доме, до моего появления. Хотя я уже начинаю сомневаться, Алиса говорила, что он приезжает раз в неделю, а он тут каждый день.
—Да мама,— спускаю глаза, боюсь встретиться с ней глазами.
—Почему ты мокрая? и красная?
—Мама, папа,— я еле сдерживаю себя, чтобы не обнять их, я так соскучилась,— я поднимусь, переоденусь, а вы идите на кухню, он там.
—Хорошо дочка,— быстрыми шагами поднимаюсь к себе, чувствуя на себе его взгляд. Оборачиваюсь, он. Стоит руки в кармане, смотрит в след. Сволочь.
В комнате нахожу телефон, в котором шесть пропущенных от Андрея. Боже. до чего меня довел этот хам, я забыла, что обещала Андрею перезвонить. Набираю его номер, он тут же отвечает.
—Привет.
—Привет милая, я так рад слышать тебя.
—Прости, я спала.
—До сих пор?
—Да, ночью плохо спала.
—А почему не позвонила, раз тебе не спалось?— Боже, прости меня, пожалуйста, Андрей такой милый, добрый человек, а я тут в объятиях этого монстра изменяю ему. Да, поцелуи тоже измена, хоть ни разу не ответила на поцелуй Дэмиса.
—Не хотела будить тебя.
—Понятно, милая, родная моя, прости меня за моё поведение? Очень прошу. Я так раскаиваюсь, что вместо того, чтобы проводить тебя, я вел себя так не по-человечески.
—Андрей, я тебя давно простила,— знал бы он, чем я тут занимаюсь, слезы невольно опять катятся по лицу.
—Правда?
—Правда. Ты самый хороший человек на земле, как я могу обижаться на тебя?— не то, что это монстр. Правда, он монстр.
—Как же я соскучился по тебе. Хочу к тебе, обнять хочу.
—Я надеюсь скоро,— хочу сказать, когда закончится этот ад,— мы увидимся. И наверстаем упущенное.
—Когда ты вернешься?
—Не знаю правда, точно через три недели, а там может и по раньше.
—Алин, ты же сюда только на месяц вернешься, работать в редакции, а потом опять обратно учится?— да, так было задумано. Но с последними событиями в моей жизни, думаю во избежание встреч с Дэмисом, он все таки наш зять, будет часто приезжать к нам домой с моей сестрой, я уеду отсюда. Это только, что пришло мне в голову, что я ни за что, не хочу его видеть. И никогда не хочу его видеть.
—Ты знаешь, так как в моей жизни появился ты,— глотаю слезы отчаянья,— я думаю переведусь туда учится и работать в той же редакции, если конечно меня примут там.
—С этим у тебя не будет проблем,— я слышу нотки радости в его голосе,— я все решу, ты только дай добро.
