—Боже!— я прикрываю глаза, когда Марк ныряет в лифчик, опускает его, нежно ощупывает мягкие полушария, наклоняется и облизывает, оставляя влажный след. Я зарываюсь ему волосы, притягиваю к себе и громко стону, когда он втягивает в рот мой сосок.
—Хочешь меня?— шепчет хриплым голосом, не забывая мять мои груди, находит соски, крутит, облизывая мои губы. Пьяный, голодный, возбужденный взгляд оголяет мои спрятанные чувства, накаляя градус возбуждения до предела.
—Хочу…— и сама впиваюсь в его губы. Марк становится смелее, быстрыми движениями избавляет себя от пальто, расстегивает молнию на моих джинсах, приподнимает меня, помогая избавиться от ненужной вещи. Я остаюсь в одном белье. Марк рассматривает, целует, гладит, мнет ненасытными голодными движениями рук. Губы терзают мои, посасывают, покусывают, облизывают, проникают в рот, даря неземное наслаждение.
—Малышка моя сладкая, приподнимаясь,— он отодвигает полоску трусиков в сторону, шумно дыша мне в рот, заглядывает глаза, не моргает. Расстегивает свои брюки и плавно опускает меня на свой член.
—Аххх,— легкое головокружение и полное погружение дарят удовольствие. Марк хватает сильней меня под ягодицы, приподнимает и опускает, сам создает нужный ритм, не забывая стонать мне рот. Запах секса заполняет салон автомобиля, вызывает полное затмение разума,— это так неправильно…— шепчу Марку в рот,— в машине… аххх,— он с каждым разом сильней и глубже входит в меня, толчки влажные, скользкие и глубокие, до основания. Марк умело двигается во мне даря наслаждение.
Боже!
—Скоро доберемся до кровати,— шепчет и стонет, хватает ртом сосок, сосет покусывает. Легкая боль отзывается сильным возбуждением внизу живота, я ерошу его волосы не произвольными движениями. Двигаюсь, как могу. Темп такой, что сердце вот-вот выскочит из груди,— малышка моя, любимая,— он мнет мои ягодицы, глубже насаживая на себя. Мы двигаемся сумасшедше быстро, я близка к взрыву напряжения внутри, держусь за сидение, запрокидываю голову назад,— давай сладкая, взлетим вместе. С тобой хочу,— Марк наращивает темп, помогая мне, двигается, целует в губы, язык проникает глубоко внутрь, заставляя меня пищать от удовольствия. Коленки дрожат и слабеют, искорки покрывают мое тело,— кончай Майя и смотри мне в глаза,— Марк оставляет мои истерзанные губы в покое и смотрит не отрываясь,— хочу увидеть твои глаза, когда ты кончаешь,— он смущает и одновременно возбуждает своим откровением. Шарик удовольствия скопившегося внутри взрывается с новым резким толчком. Мы рвано и громко дышим. Марк изливается долго глубокими финальными толчками, помогая мне двигаться, целует везде, куда можно достать, даря остроту удовольствию. Утыкаясь лицом ему шею, мелко дрожу, пока последние отголоски оргазма покидают мое размякшее тело.
—Отвернись,— прошу, когда пересаживаюсь на свое сидение и беру влажные салфетки, которые протягивает мне Марк.
—Ты серьезно?— он улыбается, смотрит пьяным взглядом, приближается, берет с моих рук салфетки и начинает вытирать мои бедра, не обращая никакого внимания на мои протесты и попытки мешать. Вместе, под мои возмущения мы приводим в порядок меня, он помогает мне одеться. При всем желании я не смогла бы отобрать у него что-либо, в данном случаи салфетки, а потом и свои вещи,— я раздел — я и одену.
Марк целует, целует и целует мои губы, не желая отпускать меня.
—Нужно добраться до кровати,— сообщает, отрывается от меня, и плавно выезжает с лесополосы, не отпуская моей руки. Дорога наезженная, и мы без труда выезжаем на трассу. Такое ощущение, что в эту лесополосу сворачивали не только мы. А может и какая-то спецтехника, не знаю.
Марк включает музыку, нашу песню, Зиверт. Воспоминания нахлынывают, я краснею и отворачиваюсь. Мысленно я возвращаюсь в ту комнату, где кинолентой в памяти проходят все наши с ним встречи, я сильней сжимаю его руку, которую он тут же подносит к губам, целует.
Мне становится не по себе, когда думаю, где мы с ним встретились. Как познакомились. Как и в какой атмосфере произошла наша первая ночь. Щеки горят от стыда и похоти.
Марк же смотрит влюбленными глазами, довольный, улыбчивый, счастливый.
—Ни о чем не думай,— произносит ровным спокойным тоном.
—Не думаю,— отворачиваюсь, смотрю на заснеженные деревья, которые блестят под свет фар,— правда,— расслабляюсь, когда вижу его полные любви глаза,— куда мы едем?
—Сначала заедем в кафе покушаем. Я ничего ни ел весь день, пока бегал за тобой,— смеюсь, и тут же живот предательски урчит, напоминая, что тоже пустой, Марк смеется,— потом мы поедем ко мне и я съем тебя!— подмигивает.
Глава 43
Мы продолжаем целоваться в лифте. На какую кнопку нажал Марк, не видела, потому что он не отпускает меня ни на секунду. Он прижимает меня к стенке, напирает, целуя жадно, страстно, голодно, тяжело дыша мне в губы.
—Марк…— шепчу, ерошу волосы, сильней к нему прижимаюсь. Я вспыхиваю рядом с ним, становлюсь мягкой и податливой, возбуждаюсь в считанные секунды, не давая себе отчета в своих действиях. Тело не слушается разума, словно живет отдельной жизнью от мозга.
—Майя, сладкая моя,— он облизывает мои губы, не сводя пьяного, возбужденного взгляда с меня. Марк расстегивает мою куртку и проскальзывает под свитер, теплые руки блуждают по моему телу, гладят, мнут. Внизу живота приятно ноет, отдаваясь желанием по всему телу. Марк углубляет поцелуй, горячо врываясь в мой открытый рот, находит язык, сплетается с моим, даря наслаждение. Руки опускаются к ягодицам, которые он беспощадно мнет и стонет мне в рот.
Двери лифта открываются, мы молча выходим не отрываясь друг от друга. Прислонясь от одной стене к другой, целуемся, словно сумасшедшие. Марк осторожно толкает меня к нужной двери, с трудом и с матами открывает ее, потому как не сразу попадает ключом в скважину. Я смеюсь ему в губы, за что он тут же кусает меня за нижнюю губу.
—Ой…— дверь за нами закрывается, Марк включает свет в прихожей. Смотрит в глаза и окончательно теряет голову. Спешно раздевается, снимает пальто, потом мою куртку. С нас все слетает на пол, по пути в спальню. Разглядеть не удается ничего, лишь светлые стены, где-то переходящие в серые.
—Эта квартира пустая,— Марк снимает с меня свитер, кидает на пол, и так наши вещи оказываются на полу по всему дому, от порога к спальне,— здесь из мебели только одна двуспальная кровать, которую подарил Демид,— хриплым тоном говорит Марк,— и я сейчас чертовски ему благодарен,— улыбаюсь,— а тогда хотел убить.
Марк опускает меня кровать, расстегивает джинсы и спускает их с меня вместе с трусами, он рассматривает меня без тени стеснения, глаза темнеют, дыхание становится частым и тяжелым.
—За что хотел убить?— спрашиваю и громко стону, когда он наваливается сверху, коленом разводит мои ноги в стороны и размещается между ним. Помутневший взгляд блуждает по моему телу, нагло рассматривая, он сглатывает и облизывает губы, когда взгляд останавливается на моих грудях, которые стали чувствительными, соски торчат, нежно побаливают, когда соприкасаются с его кожей. Щеки горят, во рту пересохло, я тяжело и громко дышу, хочу скорей проникновение Марка, а он отчего-то медлит, не спешит.
