—Вам подсказать?— голос кавказца, продаваемого елки, вырывает меня из собственных мыслей,— вы уже минут десять тут ходите, никак не определитесь с выбором.
—Да мне бы елку, сосну..- сосну, да я бы хотел, приложить свой член к ее губам, черт возьми,— ель. То есть ель,— к черту сосну, к черту! Хоть сосна и больше и пушистее, но я возьму ель.
—Дом большой у вас? Куда ставить будете? Какой высоты ель хотите?
—Мне нужна большая ель, пушистая и огромная. Метров два с половиной. Народу будет много, хотелось бы, чтобы выглядело красиво.
—Тогда может сосну?— блядь.
—Давай сосну,— черт бы побрал сосну. Точно, у меня не дотрах, в мыслях только Алена и сос… ну короче, вы поняли.
Кое-как грузим сосну на крышу моего внедорожника, завязываем. Слава Богу у продавца находятся веревки.
—Езжайте осторожно, все время смотрите в зеркало заднего вида. Чтобы если вдруг потеряете елку, во время могли бы вернутся и подобрать,— причитает продавец.
—Подобрать? Ты реально думаешь я один смогу ее подобрать?
—Ну думаю проезжие остановятся, помогут. Счастливого нового года.
—И вам счастливого нового года!
Завожу двигатель, сдаю назад и выруливаю на трассу. И тут до меня доходит, что выгрузить и занести я сам не смогу. Ну вроде Юрий должен быть там, поможет. А если нет, то дождусь гостей, которые должны приехать завтра, они и помогут. Справимся. Я спокойно и осторожно доезжаю до горного домика. Здесь как обычно, волшебно. Как мне нравится. Снега по колено, оно еще и не перестает идти, вообщем красота. Волшебно.
Паркую машину недалеко от крыльца дома. Думаю могу снять с крыши машины и хотя бы занести в прихожую. Покачу по снегу, получится. Выхожу из машины и утопаю в снегу. Столько снега еще никогда в своей жизни не видел. Вот в чем преимущество гор. Мне нравится. Хоть хозяев комплекса и предупредил, что тут снега много, и возможно в новогоднюю ночь снегоуборочные машины работать не будут. Чтобы позаботились заранее и приобрели все необходимое, чтобы не приходилось возвращаться в город. А то назад пути не будет. Заметет. Но мы вроде все купили. Даже в аптеку сходил, на всякий случай скупил еще пол аптеки. Всяких там средств, таблеток от отравления, рвоты, тошноты, порезов, ну короче пол аптеки. На восемнадцать человек. Мало ли, скорая не доберется. Надеюсь Бог убережет, ничего не случиться.
Ну ни тут то было. Новогодняя ночь еще далеко, а беда случилась.
Все из-за этой дуры, выскочки.
Выскочила в тапочках, схватила за ствол елки и потянула, ну и как результат, я не успел обойти вокруг машины, и удержать ее, как она вместе с елкой и криками покатилась вниз. Картина неЧто. Я бежать за ними не успевал. Они с такой скоростью катилась, что мне стало страшно, думал она уже умерла, свернула шею. Главное елку она не отпускала. Жесть. Вокруг нее снег летал, будто вентилятором на них дуло. Все в снегу. Тапочки сразу же слетели с ее ног. Крутятся, клубятся. Я бегу вниз, но не догоняю, пока они не останавливаются и наконец ее крики заканчиваются, что меня пугает еще сильней.
—Алена!— пытаюсь снять с нее сосну, хорошо что мы ее перевязали вокруг веревками и ветки собраны в кучу, что дает мне возможность откопать в снегу ее ледяное лицо. Слезы льются с ее глаз, в миг перемешиваясь со снегом, превращаются в лед,— отпусти ты эту елку!— разжимаю ее синие пальцы, и наконец скидываю с нее елку,— ты живая?
Глава 7
На кухне вонь сгоревшего молока! Дым и туман, я сразу же открыл все окна, как только зашел на кухню. Блядь… повар-кондитер блядь. Все пролилось и сгорело! Пусть сама разберется. Я только выключил плиту и убрал кастрюлю с молоком, с остатком.
Алена сидит на стуле, на кухне, стучат зубами, пока я, Я делаю ей чай! А что делать?!
—Черт!— кое как произносит мадам,— я забыла про молоко…
Пришлось нести ее на руках в дом. Было тяжело передвигать ноги в снегу с ней на руках, но по-другому я не мог. Она от холода и мороза, говорить не могла.
Та, рот которой не закрывается ни слово не говорила, молча лежала в снегу и стучала зубами.
Я не раздумывая схватил ее на руки и нес домой. Переодел в свои вещи. Только, когда я стягивал с нее ее свитер, тогда она пыталась схватить за мои руки, мешать мне.
—Что я там не видел? Успокойся или заболеешь!— это я говорил, точнее кричал приказным тоном. Дура блин! Из-за нее елка осталась внизу, как ее притащить к дому хотя бы, в душе не еб… знаю! Я конечно залипал на ее грудях, бедрах и плоском животике, когда раздевал, но я не настолько конченый, чтобы в этот момент думать о сексе, или конченный, потому как в штанах зашевелился член, напомнив о том, что у меня действительно не дотраХ.
Надел ей свой спортивный костюм, и шерстяные носки, которые положила мне мама. Спасибо ей, вот и пригодились.
Не успеваю я повернутся и подать ей кружку с горячим чаем, как…
—Блядь, Алена!
Не знаю, что она хотела сделать, какого черта встала, но она пролила на меня горячий чай. Я быстро среагировал, оттянул от себя футболку, но пиздец как горячо.
—Ой,— она принимается схватить салфетки и вытирать меня, дует на мою промокшую футболку.
—Не трогай, я сам!— достаю из морозилки пакет с заледеневшем мясом и прикладываю к месту, куда пролился чай. Пару минут подержу, хватит. Главное, чтобы кожа не ошпарилась.
—Ты можешь хотя бы десять минут сидеть и ничего не трогать?
—Я и так сижу! Сидела и ничего не трогала! Это вы на меня пролили чай!
—Ты наверное конкретно так заморозилась, потому как чай пролился на меня, а не на тебя!— блядь! Ей лишь бы покричать,— вот сейчас сиди и ничего не делай!— отворачиваюсь, ставлю мясо на место, иду к чайнику, наливаю чай. Еще один, протягиваю, она несмело протягивает дрожащие руки, берет кружку, делает глоток, прикрывая глаза, греет руки о чашечку,— я переоденусь и вернусь. Пей чай и грейся.
Быстро поднимаюсь в свою комнату, по пути стягиваю с себя мокрую футболку. Пиздец, вся грудь красная, но не страшно. Пронесло, я моментально оттянул от себя футболку, чтобы горячее не прилипло к телу. Хорошо хоть мозги не потерял, от вида ее охеренных грудей, и вспомнил, что делать в таких случаях.
—Нужно поехать в город, обратно..-застаю ее отмывающую плиту, от сгоревшего молока.
Пока я принимал душ и переодевался, она успела тут прибраться, уже не так сильно воняет, поэтому закрываю окна. А то на кухне, уже как на улице, морозно.
—Ты согрелась смотрю?— присаживаюсь за стол,— я бы тоже выпил чего-нибудь горяченького,— она ворчит что-то себе под нос, но нажимает на кнопку чайника. Не, а что? Я же ухаживал за ней? Ничего не станет с ней, если сделает мне чай.
—Мне нужно молоко! Для крема. Я должна сварить его сегодня, чтобы завтра нанести и закончить с тортом.
