—Я смотрю вы успели за пару минут подружиться?— Алена скрещивает руки у себя на груди и смотрит на нас враждебным взглядом.
—А чо нам воевать?— Ангелина Семеновна смотрит на меня и подмигивает,— я и с тобой подружусь. Ты тоже мне очень нравишься.
—Ладно, пошли я вас провожу.
—Я сама дойду, не боись!— дверь за соседкой захлопывает, я смотрю на Алену и расстегиваю ремень на брюках. Она смотрит и делает шаг назад.
—Ты тоже можешь уходить!— я шагаю к ней,— не смей приближаться и трогать меня не смей,— кричит когда я притягиваю ее к себя за талию. Обнимаю, упиваюсь ее запахом, вдыхаю и балдею.
—Как же соскучился! Не представляешь!— она упирается ладонями мне в грудь и со всей силы толкает.
—Когда трахал свою любимую? В это время скучал?
Глава 32
АЛЕНА
Тело в миг становится ватным, ноги не слушаются, а сердце тарабанит со всей силы, готовые вырваться наружу, стоит Герману притянуть меня к себе и крепко обнять. Я вдыхаю до боли родной, любимый запах, просто таю в его объятиях.
Дрожу.
Хочу прижаться к крепкому мускулистому телу, обнимать и не отпускать. До чего я соскучилась, предательское тело вмиг покрывается мурашками, когда чувствую его горячее дыхание на своей коже, и это все происходит со мной в считанные секунды. Пока не вспоминаю, что точно так же он обнималее.
Отталкиваю со всей силы и отхожу от него на безопасное расстояние.
—Уходи Герман. Не хочу тебя видеть и слышать.
—Алена я все объясню,— он шагает мне на встречу, пока не оказываемся в гостиной, возле дивана. Он стоит в противоположной стороне от меня. Ходим по кругу, вокруг дивана. Он смотрит на меня потемневшими глазами, его по-моему сильней заводит эта игра.
—Что ты собираешься объяснять? Что ты летел к своей девушке?— он делает шаг через диван и оказывается напротив меня. Одно движение и я опять в его руках. Держит крепко, не отпускает,— отпусти, не прикасайся ко мне.
—Я не трахал ее.
—Да да, верю,— упираюсь ему в грудь и отворачиваюсь от него, когда он приближает к моим губам свои. И поцелуй приходится по щеке,— я еще дура, записалась к гинекологу, чтобы она выписала мне противозачаточные, чтобы мы могли свободно спать, в то время, как ты там… уходи!
—Алена! Блядь, неужели ты не видишь, как я хочу тебя? Только тебя понимаешь? Почувствуй,— он толкается бедрами ко мне и я чувствую его каменный стояк на своем бедре,— да у меня была девушка, там,— он вздыхает, садится на диван, усаживая меня сверху,— давай сначала трахнемся, потом все тебе расскажу. Обещаю.
Я не успеваю и слово сказать, он уже развязывает пояс и снимает халат, несмотря на мои протесты и борьбу за халат, я оказываюсь на нем сверху в пижаме. В чертовски коротких шортиках и майке. Он отодвигает лямку и целует плечи, толкаясь в мое бедро каменным членом.
—Ты извращенец! Отпусти меня сейчас же! Я не могу с тобой…— ком давит в горле, грозясь взорватся слезами, но я держусь, борюсь с ним и его поцелуями, которые вызывают неземное удовольствие, желание катится по всему телу, уверенно скатываясь к низу живота,— я не могу допустить чтобы ты вошел в меня после другой! Отпусти!— кричу и кусаю его за шею.
—Я не трахал ее! Никого не трахал, Алена! Блядь, просто поверь мне! Разве стал бы я сейчас так хотеть тебя, если бы у меня был секс, во время моего нахождения в Париже? С ней или с кем либо другой?— он притягивает меня за бедра сильней, усаживая на свой член, двигает бедрами и рычит, как неудовлетворенный кот.
—Я не знаю! Я видела там ее! Ты был с ней!
—Нет у меня никого, кроме тебя!— моя майка слетает с меня легко и просто, следом он срывает с меня шорты. У меня дух захватывает от его движений и касаний. Воздух щекочет нежную кожу, вызывая табун мурашек. Руки Германа гладят мое тело повсюду, сминают и поглаживают. Губы целуют во все доступные места. Он спускает свои штаны вместе с боксерами и я чувствую нежную кожу его члена на своем бедре,— отдайся мне сейчас. Алена, пожалуйста, у меня сорвет крышу, если я сейчас не окажусь в тебе. Клянусь тебе, не было у меня никого. Я только тебя хочу,— он приподнимает меня за бедра и одним движением насаживает на свой член, глубоко и до конца,— я тебя люблю, дурочка моя,— стонет и шепчет мне на ушко, у меня темнеет в глазах, то ли от наполненности внизу живота, то ли от признания, я дрожу,— я только с тобой, только твой. Тобой дышу понимаешь?— он упирается мне переносицу, при этом не забывая вдалбливаться в мое податливое тело.
—Что ты сказал?— не могу не заметить довольную улыбку Германа,— повтори.
—Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ.
—Боже!— Герман технично ложит меня на диван, нависает надо мной, врывается в мой рот поцелуем.
—Раздвинь ноги,— коленом помогает раздвинуть мои ноги,— шире,— входит резко,— сладкая моя, девочка. Пиздец, как я мечтал об этом моменте, с ума сходил без тебя.
—Господи!— в голове туман и звезды перед глазами, все вокруг плывет, только сильней обхватываю Германа ногами и двигаюсь навстречу его движениям,— что ты делаешь со мной?
—Люблю, люблю, когда ты такая влажная и горячая, когда так страстно отвечаешь мне,— я зарываю пальцы в его волосы, притягиваю к себе и целую в губы.
Боже! Я пропала. С ним я перестаю контролировать свое тело, оно будто живет отдельно от меня. Еще несколько минут назад я была готова убить его, за предательство, как я думала, сейчас же я громко стону под ним, извиваюсь и сама двигаю бедрами, чтобы глубже, чтобы часто, не щадя. Чтобы в космос, вместе.
Герман не щадит не мои губы, ни мое тело. Он жадно и грубо вколачивается в меня, губами засасывает мою кожу, как изголодавшееся животное, оставляя следы, довольно рычит и кончает, одновременно со мной. Мы долго, молча лежим. Я после полученной эйфории не чувствую тяжесть его тела. Герман же в свою очредь н перстает целовать мое тело. Я чувствую в себе, как его член снова наливается, твердеет и шевелится.
—Нет Герман, нет!
—Сколько раз я просил тебя не говорить мнеНет?— он приподнимается, смотрит в мои глаза все еще пьяными, потемневшими глазами.
—Я не могу… так..- тихий стон срывается с моих губ, когда шевелится во мне, кусая нежно мочку уха.
—Как?
—Не предохранятся… ты знаешь какие последствия бывают.
—Знаю,— говорит спокойно, не прерывая свои поцелуи и влажные скольжения по моей коже.
—Встань… выйди с меня.
—Не хочу, не могу. Я пиздец как соскучился, думаю я сожру тебя сегодня,— говоря при этом он кусает мою кожу.
—Больно же.
—Пусть будет больно, чтобы понимала всегда меня.
—Я и так помню.
—Ты скучала?— спрашивает, добирается до моих сосков и начинает терзать их.
—Нет…аххх. Герман!— я пытаюсь оттягивать его волосы, ему хоть бы что? Не больно что ли?
