– У них почти до декабря все всегда висит, – говорит тетя Тоня, – они ленивые.
– Пошли в дом, холодно, – Алекс тянет меня за руку, – еще не хватало, чтобы ты заболела.
– Отпусти, Алекс, – вырываю руку, – мне не холодно, дай подышать свежим воздухом. Ладно, пошли, я помогу собирать дрова.
– У нас есть дрова, – возмущается Алекс, – нужды собирать нет.
– Давай соберем, сами, – надуваю губки, – пожалуйста.
Мы с Алексом отдаляемся довольно далеко от участка, почему-то конец участка не огражден забором, просто выход в поле, которое заканчивается лесом. Такая красота открывается перед нашим взором, не описать. Я, чтобы успеть за Алексом, должна бежать.
– А можно шаги короче делать? Я не успеваю за тобой.
– Не успеваешь? – он смеется.
– Конечно, ты высокий, у тебя шаги длинные, – я почти бегу, поэтому, когда он останавливается, я утыкаюсь носом в его спину, – что стало? – он поворачивается ко мне, целует.
– Ничего, хочу тебя на свежем воздухе, – я не успеваю ничего ответить, мой рот накрывают поцелуем. Горячий скользкий язык проникает внутрь, дразня, маня грубыми движениями в моем рту, – ты что-то хотела сказать?
– Я не буду с тобой ...этим заниматься на морозе!
– Ты же только говорила, что мороза нет, – смеется, гад, – я пошутил, предпочитаю в такую погоду теплую постель.
– Блин ..я уже думала.... – стучу кулаком ему в грудь.
– Какая ты пошлая, все мысли о сексе.
– Я? Я не думала.... – он опять целует меня.
– Ты ни о чем вообще не думай, я все сделаю за тебя.
– Сейчас ты о чем? Я другое имела в виду.
– Я знаю, что ты думаешь только о сексе, – прямо хохочет, а не смеется, и быстрыми шагами идет ...в лес. Я следом, большими шагами, потому как не успеваю.
Лес такой красивый, некоторые деревья уже стоят голые, а на некоторых еще листья и еще зеленые. Шелест листьев приятно хрустит под ногами. Хотя, мне страшновато, каждый раз наступая на какую-то ветку под листьями, я жду, что кто-то, например, змея, вылезет и будет шипеть в мою сторону. Боюсь даже спросить про змей, он же начнет меня подкалывать. Гад. Поэтому, иду молча. Все-таки, лес, природа – она красива, в любое время года.
– Я догоню же?! И ты получишь.
– Я знаю – я получу тебя, – кажется, все, что я сейчас говорю, он использует против меня. Поэтому дальше я молчу, нахожу ветки, кидаю в его сторону. Мне нравится его такое настроение… игривое. Он тут совсем другой, свой, домашний.
Собрав кучу разных веток, Алекс завязывает их веревкой, которую он достает из кармана, кидает себе на плечо.
– Пошли, – берет за руку, мы уходим в сторону дома, уже медленными шагами, чтобы я успевала за ним, – может мне тебя кинуть на другое плечо? А то такими шагами к вечеру как раз придем.
– Даже и не думай, – я отпускаю руку и только потом замечаю, что он смеется, опять шутит. И меня это злит. Я намеренно отстаю от него, иду назад, прячусь за огромным деревом. Слышу, что он что-то говорит, потом и вовсе его не слышу.
– Амаля! Не шути так, – слышу его голос где-то рядом, еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться, звук хрустящих листьев под его ногами то приближается, то отдаляется, он ищет меня, – клянусь, если не выйдешь – трахну прямо тут, нагну к дереву и трахну! Выходи.
– И чьи мысли только о сексе? – разрываюсь в смехе, принимаюсь бежать от него, но далеко не успеваю. Он хватает меня за талию, тянет к себе.
– Еще раз так напугаешь, получишь по попе, и я не шучу, – и только когда оборачиваюсь, вижу тревогу в его глазах, – и не смей бегать. Ты беременна.
– Прости, – обнимаю, целую в шею, – больше не буду прятаться.
– Конечно, не будешь, ты же не хочешь, чтобы тебя трахнули в мороз, в лесу? – подмигивает.
– Уфф, неисправимый! Пошли.
– Дай сюда руку и не вздумай отпускать.
Почему назад к дому, мы добираемся быстрее, чем когда шли в лес.
– Я хочу с тобой, – он ставит дрова около мангала на пол, – делать костер и шашлык.
– Нет, иди домой, согрейся, мы сами справимся, с папой.
– Алекс, ну, почему ты ведешь себя со мной, как с ребенком? Мне не холодно! Да и я согреюсь у костра.
– Иди лучше помоги маме, – и я вспоминаю про тесто.
– Ладно, но позже я приду. Можно?
– Только ненадолго.
Я захожу в дом с заднего входа, слышу знакомые голоса. Раздеваюсь, снимаю сапоги, прохожу и вижу Валерия Виссарионовича с какой-то женщиной, сидят на кухне, мило беседуют с родителями Алекса.
– Валерий Виссарионович? Здравствуйте! – мужчина при виде меня поднимается, подходит, приобнимает.
– Наша капризулька! – все смеются, – как себя чувствуешь? Как малыши? – он мило улыбается.
– Все хорошо.
– Тогда позволь представить тебе мою любимую супругу – Настя, можно просто Настя.
– Здравствуйте, – женщина средних лет, мило улыбается. Я прохожу к тесту.
– Мы присматривали, – говорит тетя Тоня, – я включу духовку, уже пора печь. Она встает, включает духовку. Наливает мне чай, – сначала выпей, согрейся.
Мы остаемся беседовать за кружечками чая, в то время, как мужчины удаляются помогать с мангалом и шашлыками.
По-моему, вечер будет прекрасный.
Мы печем хлеб, запах которого распространился по всему дому. Как же давно я не ела свежий домашний хлеб. Сразу вспомнила детство и маму.
Оживленно беседуя обо всем на свете, о чем только могут говорить женщины, мы накрываем на стол, я как будто всю жизнь жила в этом доме, и знаю всех, кто сейчас рядом.
Мужчины заходят, моют руки. Алекс ставит на стол большую кастрюлю с шашлыками. Мы все садимся, каждый со своей любимой рядом. Принимаемся за шашлыки.
– Какой вкусный хлеб! – говорит Валерий.
– Да, моя жена никогда не печет плохой, – отвечает дядя Толя.
– Это, вообще-то, Амаля пекла, – тетя Тоня улыбается.
– Ты умеешь печь хлеб? – Алекс удивленно смотрит на меня, – ты ела сырое тесто?
– Нет, я не ела.
– Мама, – он смотрит на свою мать, – скажи, она ела сырое тесто?
– Она не ела сырое тесто, – все смеемся.
– А почему она должна есть сырое тесто? – Валерий ничего не понимает, и его жена тоже.
– Дядь Валер, я вот хотел спросить, – Алекс поворачивается к нему, – когда Амаля перестанет есть странные вещи? – за этот вопрос я щипаю его под зад, гад.
– Когда родит, – дядя Валера отвечает спокойным голосом.
– Точно? – все смотрим на Алекса, – А что? Я просто уточняю.
