—Может я уеду на пять дней к родителям? Не будешь меня видеть- не будешь хотеть.
—Ты сможешь без меня пять дней?— вы бы видели его взгляд, когда он задавал этот вопрос.
Я больше ничего не говорила ему. Боялась, он ходил какой — то злой. Еще и не курил. Прям кипел, мне казалось у него из ушей дымит. Иногда смеялась над его злым видом, вот сейчас например, мне смешно. Он приехал с работы, мы покушали. Убрались и переместились на диван. Но ему не сидиться. Не лежиться. Он встает, потом садится, потом ложиться и так по кругу. Я в коротких шортах и топике, просто потому что жара. Он гладит меня по ноге. Я одергиваю ногу. Он прикрывает глаза и выдыхает. Сегодня четвертый день его выдержки. Он бесконечно пьет воду. Глотками. Это что успокоивает его?
Достает сигарету, нюхает его и обратно кладет на место. Я не выдерживаю, заливаюсь смехом. Убегаю, скрываюсь в ванной.
—Нина! Открой дверь!— слышу как он пвтается открыть, крутит ручку двери в ванную, но я закрылась из нутри, я что дура, оставить ее открытой.
—Артем,— не могу успокится, блин я как черт, подливаю масло в огонь,— подожди. Я хочу принять душ,— включаю воду.
—Нина, ты хочешь чтобы я сломал дверь. Открой немедленно!— он кричит, что есть силы.
—Я не открою! Я боюсь!— честно признаюсь.
—Нина открой. Чего ты боищься?
—Тебя боюсь! Ты злой как черт! Артем, осталось один день, потерпи. Иди в комнату, полежи. Может уснешь.
—Нина! Открой сейчас же дверь,— я слышу как он тарабанит. Он ее шас сломает. Иду. Открываю. Набрасывается на меня. Прижимает меня к кафелю, его огромный каменный член впиваеться в мой живот. Дыхание мгновеноо учащается.
—Артем,— у него пьяный взгляд. Вернее озверевший взгляд,— остался один день. И полсехавтра….
—Если я сейчас не буду в тебе, крыша слетит к черту…….- он впивается в мои губы, как зверь, руками впивается в мои ягодицы,— сума сойду.
—Артем…один день… еще один день. Потерпи.
Но кто бы слушал. Мой топик уже задрат полностью на верх, и сосок уже у него во рту. С моих губ срывается дикий стон, когда он сосет его, а другой рукой крутит второй сосок. Потом он отрывается от моей груди.
—Родная, хочу в тебя, до дури хочу тебя…— мои шорты слетают вниз, он снимает с себя шорты вместе с боксерами. Одно мгновение и он во мне, а мои ноги перелетены вокрут его спины. Громкие мокрые хлюпы слышны в воздухе. Стоны слетают с моих губ, при каждом его толчке. Движения глубокие. Быстрые. Частые и резкие. Как будто мы вечность не занимались этим. Губы не отрываются от его губ. Искусанная, опухащая от долгих жадных поцелуев я впивавюсь ногтями в его спину, когда мое тело содрагается в оргазме. Следом улетает Артем, издавая при этом громкий стон. Мы часто дышим, продолжаем целоваться, пока не восстанавливаем дыхание.
—Я хочу тебя,— говорит он и я чувствую как во мне одивает его агрегат.
—Нет Артем, надо потерпеть…..черт.
Он уже двигается во мне, плавно перемешая меня на руках в комнату.
Где до утра не дает мне спать.
—После такой ночи я обязан потерпеть гребанные пять дней,— говорит он под утро, скользко выходя из меня. Не знаю который это раз за ночь.
Обязан, не значит сказал и сделал.
Спермограмму мы сдали только спустя семннадцать дней! Артем не мог выдержать эти пять дней без секса. Срывался постоянно.
—Понимаешь, когда ты болела, у твоих родителей, я каким то образом мог сдерживть себя, потому что никто не запрещал. Я сам,— тяжело вздыхает,— Я боялся делать тебе больно. А сейчас, сейчас другое. Запретный плод сладок- теперь я понимаю искреннее значение этих слов.
Но чудо сперму мы сдали.
—Результат будет готов через три дня,— сказал Герман Шаевич.
Артем отъехал подальше от клиники, за какое то мне не известное здание. Припарковался.
—Куда мы приехали?— я оглядываюсь по сторонам, ничего знакомого не вижу.
—В рай,— с этими слова он пересаживается на заднее сидение, и тянет за собой меня, усаживая на себя сверху,— дальше я не выдержу,— впивается в мои губы, спуская с меня лямки моего сарафана.
Хорошо, что у нас окна затемненые, и людей во дворе этого дома нет.
***
Я сижу на приему у Виолетты Геннадьевны.
—Где спермограмма? Давай посмотрим,— спрашивает у меня врач.
—Но Артем сказал, что результат ему на руки не дали. Герман Шаевич сказал ему, что результаты остаются у врача.
—Что? Это что еще за новости? Нина, это частная клиника. Не государственная, чтобы результаты не выдавались пациенту.
—Он мне так сказал, я не ходила с ним за результатом,— он вчера приехал домой без настроения, покушал и сразу лег спать. Сославшись на усталость. Я как то ничего и не подозревала, а сейчас какое то чувство тревоги подкралсь, я охладела моментально.
—Твои все результаты, обследования, УЗИ и все твоя папка где?
—У меня. Я всегда ношу с собой.
—Правильно. Мы все выдаем пациентам на руки. Так,— она протирает глаза. Берте стационрарный телефон, набирет номер,— Герман Шаевич здравствуйте. А спермограмаа Артема Степанова готова?— я не знаю, что отвечаают на другом конце телефона,— ну тогда шас к вам спустится девочка, Нина Степанова, передадите ей,— она лодит телефон. Отправляет меня за результатом.
Иду с тим листиком в руке по коридору, уже обратно к Виолетте Геннадьевне. Читаю и ничего не понимаю. Только одно ясно- что живых сперматозодидов 88%/ Это наверное хороший результат.
Не знаю.
Сплошные цифры и названия, которые я не понимаю.
Вхожу в кабинет, протягиваю лист с результатом Виолетте Геннадьевне. Она смотрит, снимает очки. И смеется. Истерический короткий смех.
—Девочка моя. Прости меня за этот приступ,— она опять смотрит на лист, мотает головой, потом поднимает грустный взгляд на меня,— ты вниз головой встанешь- от него не забеременеешь.
***
Выхожу из клиники и иду. Жара неимоверная.
В голове каша.
Почему я такая дура? Господи! Я же ничего никогда не скрываю. Открыта, вся как на ладони. Бери и читай, как говоритя.
Артем.
Почему он скрыл от меня свой диагноз?
Что в этом такого, если ты болен, если тебе нужно лечиться? Главное, тебе можно вылечится, это излечимо!
Я в полной растерянности, иду, ничего не замечая вокуруг.
На трамвай.
Телефон звонит, но мне как то все равно, я его не слышу.
Иду дальше, прохожу мимо остановки.
Вижу знакомый киоск с адписью "ремонт обуви". Не задумываясь захожу.
—Привет,— голубые глаза поднимают на меня взгляд. Узнал, улыбается.
