—Как дела в клинике?— трогаюсь с места.
—Мне назначили гармональный препарат, но яяяя,— она молчит.
—Что ты?
—Я боюсь, а вдруг я поправляюсь от них?
—Малышка,— смеюсь от вида ее надутых губ,— насколько необъятной бы ты не стала, я всегда тебя буду любить.
—Правда?
—Глупышка ты моя. Я тебя люблю. Ты спросила когда я смогу сдать анализы?
—Я забыла. Все забыла, когда она сказала, что у меня гармональное нарушение. Это во мне причина. Артем…
—Нина я тебе запрещаю так думать, слышишь?— она отворачивается к окну.
—Наверное это Бог меня наказывает, за мой язык. Когда я говорила, что не хочу детей. Он услышал и не дает нам детей. Это моя вина.
—Что за глупости? Прекрати сейчас же,— беру ее руку, целую,— никогда так больше не говори, даже не думай.
—У нас не получится.
—У нас все получится. Нинуль, родная, мы есть друг у друга? Посмотри на меня,— она поворачивается ко мне.
—Да.
—Все. Ты есть у меня, я есть у тебя. Выкини все глупые мысли со своей головы.
Мы стоим в палате, в белых халатах и бахилах. Смотрю как Нина обнимается с Наташкой. Глаза светьсятся от счастья.
—Нин, наверное цветы подальше убери, а то вдруг аллергия у мелкой,— говорит Наташа.
—Я даже не подумала об этом,— Нина ставит на тумбочку, на другом конце палаты.
—Не хочешь нянкать крестницу?
—Крестницу?
—А ты что думала? Кто будет крестить Алену?— Наташа протягивает Нине малыша.
Мы с Арсеном стоим наблюдаем за их идилей. Сердце сжимается от этой картины. Нина держит на руках малыша.
НИНА
—Она пахнет ангелом,— зарываюсь носиком в шею малыша, а она тут же открывает ротик,— она помоему хочет кушать.
—Хочет, у меня то молока нету! А они мне не приносят подкормить.
—Я шас им устрою!— говорит Арсен и выбегает из палаты. Через минуту он появляеться с бутолчкой. Отдаю малыша Наташе, и мы все улыбаемся, когда на всю палату слышем причмокивания малышки. Это так красиво, Артем подошел сзади и приобнял за плечи.
—Все хорошо малыш?— спрашивает тихо, чтобы слышала только я.
—Да милый.
Как мило наблюдать за Наташей, как не опытная мамочка старается ухаживать за малюткой. Все делает с осторожностью, чтобы не дай Бог не повередить ребеноку ничего.
Я тоже наверное буду как она, боятся. Я буду как она? Я буду мама? Как то не верю уже в такое чудо, но стараюсь прогнать плохие мысли, не места, сейчас совсем не время думать об этом.
Побыв немного у Наташи, мы вернулись домой.
—Ты есть хочешь?
—Нет, не хочу,— отвечает Артем, притягивает меня к себе,— хочу тебя обнять иди ко мне,— чувствую же что он без настроения.
—Что то случилось?
—Все хорошо, обними меня и никогда не отпускай.
—Артем, что за разговоры?
—Не отпустишь? Обешай, что никогда не отпустишь?
—Не отпущу, ты чего?— крепко его оббнимаю,— обешаю никогда не отпущу.
Мы уснули. Вымотались оба, морально. Я после похода в клинику, Артем не знаю после чего. Не говорит. Но знаю, что есть что то, чего он мне не говорит.
Глава 24
Что может быть лучще своего дома?
Только — свой дом!
Он такой уютный, свой родной. Обустроенный своими руками.
Даже запах свежого ремонта и новой мебели не может сбивать запах своего родного, уютного дома. Потому что здесь все мы делали сами. Правда ремонт делал Артем сам, а все остальное мы вместе. Уже почти месяц как мы переехали в свой дом.
Та неделя выдалась не легкой. Да наш переезд занял неделю. С вещами и посудой, да со всем переездом нам помогала моя мама и папа. Они неделю безвылазно проводили свое время у меня дома. Мишка тоже помогал Артему, подключать телевизор, компьютер, вещать спутниковую антену. Он ходил по пятам за Артемом, чтобы он не делал помогал как мог. Ему было очень интересно, и я радовалась смотря на них. Одно только омрочало ситуацию, Артема родители.
Ни разу не приехавшие к нам. Я уже ничего не говорю про помощь, которой от них не было. Ну вот разве не интересно где теперь будет жить их сын. Мне до глубины души было больно и грустно, за своего Артема. Но он особо не расстраивался, потому что с нами были мои родители. Артем к ним относился как к родным.
Да и нахальство Артема никуда не делось. Он и при них, обнимал, целовал, иногда просто поднимал в воздух и кружил. Если по началу все смущалиьс от его такого поведения, в том числе и я, то потом все привыкли.
—Мам а ч то мне делать? Если я хочу именно в этот момент ее обнять и поецеловать? Почему я должен сдерживаться?— он надувал по детски губки,— я вам тоже разрешаю, в своем доме обниматься,— смеялся он, а потом и мы.
—Бестыжий.
—Я тебя просто очень люблю!— вот не дурень он? Ааа? Как можно так при моих родителях?
Ну все мы просто смеялись.
Решили новоселием будет новый год. Позовем всех близких и родных. И Артема родителей конечно, надеюсь они придут. Отметят с нами новый год и новоселье.
А вот по поводу Наташи не знаю, их младенцу почти месяц, сорок дней не вышло еще не знаю они придут или нет, но теть Маша, Наташина мама обьязательно придет.
Одиннадцать тридцать ночи. Пол часа до нового года. Я одетая — разодетая, но с фартуком, накрываю столы. Мне помогают Наташа, она все таки пришли, плевать хотела на всякие там приметы, теть Маша, моя мама, все женщины.
—Хватит бегать, сними ты уже этот фартук,— Артем притянул меня к себе, обнял за талию,— все в порядке, все на месте, столы накрыты, шашлык пожарен. Гости на месте,— говорит и разязывает мой фартук.
—Ну хоть кто — то угомонил эту женшину!— громко сказала Наташа, и все засмеялись.
Аленку нянчит Арсен, потому что эта капризуля молчит только у Арсена и у Артема, как потом выяснилось. Она такая пухлошекая. Пирожочек. Так бы и сьела.
Часы стукнули двеннадцать!
Шампанское лилось рекой.
Гости, шум поздравления, тосты.
Потом фейверки во дворе. В собственном дворе. Чудесная ночь.
Алека тихо мирно спит в своей коляске, зная что капризничать именно сегодня нельзя.
Все проходит просто потрясаюше. Столько подарков, просто куча подарков!
Я счастлива.
Мы счастливы.
Кругом родные, любимые близкие друзья.
В час ночи стук в дверь, потом и вовсе не дождавшись, что кто то им откроет, гости заходят в дом.
