Даю время свыкнуться с болью. Слизываю слезы с её глаза. Дышим часто. Какая же она тесная, сжимает мой член, от чего он у меня готов взорвётся. Чувствую как она её начинает отпускать, медленно выходу. Скольжу в ней. Целую её губы, грубо, не сдержанно, готов сожрать её рот вместе с языком, который уже опытно танцует с моим языком. Я дрожу, она дрожит. Мои движения уже быстрые, глубокие, ее влажное лоно принимает меня нежно. Голову срывает, еле сдерживаюсь, чтобы не порвать её. Она двигается мне на встречу. Отпускаю её руки, она сразу обнимает меня за плечи. Я спускаюсь к её ягодицам, приподнимаю и уже не сдерживаюсь. Пару быстрых толчков и она трясется в оргазме, громко стонет в рот. Такая настоящая, не поддельная, моя чистая крошка. Обжигает дыханием, и мне этого хватает, чтобы изливатся следом. В неё. Какое наслаждение. Голова кругом, как в тумане. Ничего подобного не испытывал прежде, кажется до неё и секса у меня было. Я знал, что она единственная, созданная для меня, как будто выточили специально для меня.
Она другая, я от неё торчу.
Она моя. Мой мир, моя вселенная.
Восстанавливаем дыхание.
—Болит?— целую её всю. Куда попадают губы.
—Немного.
Хватаю на руки и несу в душ.
Ставлю на ноги, включаю воду. Намыливаю ее чудесное тело, она смущаеться хватает за руки:
—Тихо,— пальцем нежно давлю на ротик, чтобы не возмущалась.
Нежно провожу руками по изгибам ее тела. Когда дохожу до самого сокравенного места, она дергается, но расслабляется, когда я поднимаю на нее глаза.
—Я тебе разрешаю, делать тоже самое со мной,— уже требую.
Краснеет, но берется за гель для душа. Своими нежными пальчиками береться массировать мое тело. Чертовски приятно. Я не выдержав дергаю ее на себя:
—А его намылишь?— шепчу в рот, беру ее руку тяну вниз к своему паху. Она удивленно раскрывает глаза, когда обнаруживает какой он стал каменный. Проводит по нему мыльными руками и стонет, понимаю, что ей нравится. Дыхание напрочь срываеться. Сердце обешает выпрыгнуть с груди. Слетаю с катушек.
Мои руки, которые давно ласкают ее нежные соски, покручивая их по очреди, спускаются вниз. Раздвигаю ее лепестки, черт, да она вся уже течет. Такая скользкая, горячая это не вода, это ее соки. Скольжу рукой по ее лепесткам, размазываю по всей поверхности. Мой рот впиваеться в ее рот жадным головокружительным поцелуем. Одним рывком поднимаю ее за бедра, и сажаю на свой член. Вскрикивает, от боли, ноги скрешивает за моей спиной, не двигаюсь, пока не расслабляеться, потом помогаю двигаеться. За бедра поднимаю вверх вниз. Двигаюсь плавно. С каждым движением испытываю наслаждение, до дрожи. В голове туман. в ее глазах искры.
—Смотри на меня,— требую.
Сильнее хватаю за будра, насаживаю глубоко. Толчки резкие, быстрые. Так скользко с ума сойти. Она впилась ногтями мне в спину, стонет мне рот, но не отрывается от поцелуя.
—Я торчу от тебя, моя крошка,— шепчу в губы ей. Мои движения становятся частыми и быстрыми.
—Только не остановливайся,— еле шепчет мне рот. Стонет громко. Ее стоны это мелодия для моих ушей. Крышу срывает на прочь, пару сильных глубоких толчков и я чувствую ее пульсацию, она впиваеться мне в кожу спины, царапает и громко стонет, не здерживаясь. Она так сжимает мой член, когда кончает, что мне хватает минуты, чтобы достигнуть пика следом.
Ставлю ее ноги, но удерживаю, пока она ловит равновесие.
Открывает глаза и целует меня.
Глава 14
НИНА
С трудом открываю глаза. Приятный запах доноситься из кухни. Встаю, Боже время одиннадацать утра. Иду по запаху, Артем что то колудет у плиты. Так смешно выглядит, в боксерах, без футболки, но за то в фартуке. Улыбаюсь, подхожу сзади обнимаю.
—Доброе утро любимый,— целую в шею. Поворачивается ко мне. Обнимает, прижимает. Целует в носик.
—Доброе утро, неужели я дождлася тебя?— улыбаеться.
—Ты давно проснулся?— делаю угрюмое лицо. Это я должна была проснуться первая и приготовить завтрак.
—Пол часа назад,— смеется. Берет меня кружит и ставит обратно,— как себя чувствуешь?
—Ноги болят, как будто я кросс бежала, вокруг дома семь кругов.
—Больше нигде не болит?— еще крепче обнимает.
—Артем!— шлепаю по плечу,— бестыжий.
—Я волнуюсь.
—Волнуйся за то, что сейчас сгорит на плите,— смотрю ему за спину. Оба смеемся, он поворачивается, выключает плиту.
—Давай позавтракаем.
Включаю кофеварку и помогаю накрыть на стол.
—Я взял две недели отпуска, не буду ходить на работу,— ест и говорит,— моя капризная жена не захотела поехать отдыхать куда нибудь. Поэтому мы после завтрака отправляемся.
—Куда? Когда ты успел что-то придумать уже?
—Мы поедем на дачу Алекса, она полностью в нашем расположенни в течении двух недель, никто нас не побеспокоит. Всеми делами займеться Макс.
—Мы могли бы и тут отдохнуть,— допиваю свой кофе.
—Это не обсуждаеться.
Встает идет ко мне и я вижу как горят его глаза.
—Артем, стой,— вытягиваю руку, чтобы не подходил,— имей совесть, мне же… больно еще.
—Ты сказала болят только ноги.
—Артем,— вздыхаю,— давай договаримся два дня не будем….это,— краснею,— вообшем не будем. Ты понял.
—Два дня? Ты чего?— все таки притягивает к себе, целует губы, короткими поцелуями,— я не смогу два дня. Зачем сдерживаться, если ты моя, если нам обоим нравится.
—У меня та….там болит….немного.
—Я понял,— целует и целует,— одинь день.
—Два!
—Не спорь,— отпускает,— все все! Не смотри так, как будто убить готова. Может поедем к врачу? Осмотрит.
—Этого еще не хватало! Никаких врчаей. Все, хватит пошли вещи собирать.
Добрались до места назначения ближе к вечеру. Пока выбрались с города, сто раз простояли в пробках.
Перед самым выходом из дома позвонила мама, пришлось задержаться, пока она советовала почему то ходить в шерстяных носках. Чтобы дети были, разъяснила так. Как одно связано с другим, я понятия не имела, но молча согласилась. Если бы Артем не пришел обратно, посмотреть по какой причине я не спускаюсь вниз уже минут пятнадцать, я так бы и говорила с мамой, забыв что меня внизу вообше то ждут-муж. Как старрно говорить это слово. И кстати, как хорошо, что она напомнила мне про детей.
—Артем,— говорю уже сидя в машине,— кхм.
—Что милашка?— моя рука в его руке всю дорогу, только отпускает, чтобы переключать скорости.
—Я на счет это….вот…
—Смелее ну.
