— Я не буду скреплять его в машине, в центре города,
даже если улица без единого фонаря.
— Кто говорит о машине? — обиделся Пашка. —
Здесь ноги путем вытянуть невозможно. Едем в одно тихое место и пересидим, то
есть перележим там до утра. А утром начнем на мента охотиться. Да… вот еще что:
прошу помнить, что я герой и в момент скрепления союза относиться ко мне
соответственно. С полным пониманием, душевной чуткостью и желанием угодить.
— Я убью тебя, придурок, — пообещала я.
— Придурка уберем, глагол поменяем, и будет самое то.
— У меня голова болит, — сказала я. — Просто
невыносимо болит, ты не мог бы заткнуться, хоть ненадолго?
— Желание дамы — закон, — хмыкнул Пашка и
наконец-то тронулся с места.
В темноте мы плутали немыслимыми переулками, пока не
оказались перед зданием с надписью «Баня». Признаться, я не удивилась. Пашка
загнал машину в гараж в соседнем дворе и, взяв меня за руку, повел к боковой
двери. Позвонил, с трудом нащупав в темноте кнопку звонка, и стал ждать. Где-то
через минуту мужской голос спросил:
— Чего надо?
— Я это, открой… — отозвался Пашка.
Дверь распахнулась, и я оказалась в уже знакомом коридоре, в
компании со Свистуном, которого по-настоящему звали Димкой.
— О, знакомые все лица! — хмыкнул он, глядя
одновременно и на меня, и на Пашку, после чего, хохотнув, заметил: — Павлик,
должен сказать, она тебе не пара. Еще одной бутылки ты можешь не пережить.
— Заткнись, а? — попросил тот. — Мне только
что опять по башке съездили. Как можно жить в этом городе?
— Опять она? — ахнул Свистун.
— Нет, с ней мы теперь дружим. Ребятки Мальчика. Скажи,
зачем я им сдался?
— Мама моя, — веселости в Димке-Свистуне разом
поубавилось. — Им точно ты был нужен или с кем спутали?
— Вот она им нужна. Теперь, конечно, и я. Раз ребята
остались на дороге с разбитыми рожами, а один и вовсе коньки отбросил.
— Паша, ты дурак, — грустно констатировал друг и
соратник. — Кто ж из-за бабы с братвой воюет? Я считал тебя талантливым
парнем, возлагал большие надежды. Намекни, что я должен сказать на твоей
могиле, чтобы сделать тебе приятное?
Все эти разговоры мне страшно не нравились, я косилась то на
одного, то на другого и пыталась понять: дурака они валяют или все
действительно так плохо?
Мы прошли в комнату, памятную мне по прошлому визиту, и
взяли из холодильника по бутылке пива.
— А это точно были ребята Мальчика? — поразмышляв,
спросил Свистун.
— Точно. Одного я знаю, он вечно в казино у Бути
сшивается. Он меня вроде не признал, но это вопрос времени. Кое-что меня
беспокоит: мы ехали с одной дачки, а в городе нам сразу на хвост сели, точно
ждали.
— Может, случайность?
— Случайно знали, что девка в моей машине?
— А что ты думаешь?
— Думаю, Андрюха меня сдал, Карась. У него двоюродный
брат у Мальчика на побегушках, вот и стукнул, гад… тоже, дружок называется.
— Туманно очень… Выходит, Мальчик уже был в курсе, что
ты себе заботу нашел и с девкой болтаешься, и искать начал. — Свистун
тяжко вздохнул. — Был Кочан, теперь еще и Мальчик. Ты мой лучший друг, и
мне грустно видеть, как человек пропадает из-за… — В этом месте он покосился на
меня и крякнул, а я решила вмешаться:
— Пашка, почему этот Мальчик решил меня ловить? Ведь
сам отпустил, я же подсадная утка…
— Была. Теперь кое-что изменилось. «Ауди» нашлась, а в
ней ни шиша. Мальчик осерчал и хочет побеседовать еще разок, авось ты и скажешь
что-нибудь интересное.
— Я ничего не понимаю, — честно призналась я.
— Ну и не надо. Береги извилины, не напрягайся. У тебя
есть герой, готовый за тебя в огонь и воду. Мальчик хотел найти убийц курьера —
мы их найдем. Одного-то уж точно… Вот что, радость моя, мы с Димкой малость
поболтаем в соседней комнате, а ты приляг, отдохни и подготовь себя к скреплению
союза. Подумай, чем ты меня, к примеру, можешь удивить или просто порадовать?
На этот раз ругаться с ним мне не хотелось, уж очень
напугали открывшиеся перспективы и все возрастающее число врагов, я послушно
устроилась на диване и попыталась понять, что происходит. Жизнь выглядела
нелегкой и чрезвычайно запутанной.
Пашка с Димкой удалились, я слышала их голоса за стеной, но
слов не разбирала и от мысли подслушивать сразу же отказалась. Легла, накрылась
Пашкиным пиджаком и только тогда поняла, как я устала.
Пашка пришел уже под утро, вытащил откуда-то одеяло,
осторожно укрыл меня и еще долго стоял, молча что-то во мне разглядывая… Потом
пододвинул кресло и устроился в нем, вытянув длинные ноги на валик дивана. Я
выглянула из-под одеяла: Пашка спал, я взяла его ладонь и прижалась к ней
щекой. «Конечно, у меня есть виза, я могу уехать туда, где никакие Мальчики
меня не найдут. Только как же я этого дурака сейчас брошу?»
Я проснулась и взглянула на часы. Они стояли. Так как окон в
комнате не было, определить время суток оказалось делом нелегким. Пашки тоже не
было. Я сунулась к дверям — обе заперты. Начав беспокоиться, я громко
постучала. Послышались шаги, дверь открылась, и я увидела Свистуна. Смотрел он
на меня сурово.
— Проснулась?
— А Пашка где? — спросила я.
— Ушел на разведку. Просил считать его коммунистом.
Если хочешь в туалет, тебе вон туда, там же можешь и умыться. Пожрать принесу
минут через пятнадцать.
— А зачем меня заперли?
— На спрос. А кто спрашивает, с теми знаешь, что
бывает. И вот еще что: я не Пашка, церемониться с тобой не буду, начнешь
выкаблучиваться, привяжу к стулу и рот лейкопластырем заклею. Уяснила? Отдыхай.
Я пошла в туалет, потом в душ и как следует наревелась.
Думать о Пашке плохо очень не хотелось, но вдруг он затеял решить свои проблемы
за мой счет, то есть отдать меня на растерзание… Правда, интересуется мною не
только Мальчик-весельчак, но и какой-то Кочан, так что угодить сразу обоим
Пашке будет затруднительно.
День выдался на редкость долгим и утомительным. Пашка явился
под вечер, насвистывал и вроде бы чему-то радовался.
— Ты где был? — накинулась я на него. —
Почему меня здесь заперли? Какую пакость ты затеял?
