— Не советую. Сама говоришь, что он какой-то там герой.
Кому поверят больше? Шальной бабе, которая даже лица убийцы не видела, или
честному менту? А вот свидетелем сразу же станешь опасным, соображаешь?
Я поежилась.
— Что же тогда делать?
— Поедем на дачу к твоей подруге. Посмотрим, авось и
разберемся, что к чему.
И мы поехали на дачу.
Пашкина машина стояла в соседнем дворе, он велел прихватить
сумку, заявив, что в ближайшее время я вряд ли смогу вернуться в свою квартиру.
— Странно, что Миша, то есть мент, не приехал ко
мне, — размышляла я вслух по дороге на дачу. — По-моему, не обнаружив
меня в своей квартире, он должен был отправиться на поиски.
— Вряд ли ему пришло в голову, что ты преспокойненько
сидишь у себя. Если он ничего не заподозрил, значит, считает, что тебя в
очередной раз умыкнули, а если заподозрил — думать, что ты прямиком отправилась
к себе, и вовсе глупо. Нормальный человек в такой ситуации должен прятаться…
— А мы, выходит, ненормальные?
— Про тебя и разговора нет… Ладно, не злись, а то морщины
на лбу появятся. Где сворачивать?
Я объяснила, и через десять минут мы тормозили на развилке.
— Значит, так, — сказал Пашка. — Я иду на
разведку, собираю сведения, а ты наблюдаешь за дачей подруги. Отсюда ее хорошо
видно?
— Не очень.
— Найдем удобную позицию. Дерево видишь? Заберешься на
него и будешь наблюдать.
— За домом?
— Конечно. Только повнимательней.
— Может, лучше подъедем к дому и все осмотрим? —
предложила я.
— Нет, не лучше. Делай, что говорят. И ворон не лови.
— Я не умею лазить по деревьям, — запаниковала я.
— Я тебя подсажу.
Через несколько минут, ободрав колени, я устроилась на
толстом суку и стала смотреть на Алькин дом.
— Теперь хорошо видно? — спросил Пашка.
— Хорошо, — огрызнулась я.
— Вот и наблюдай.
Он сел в «БМВ» и рванул по проселочной дороге, подняв облако
пыли.
Два с половиной часа я исправно пялилась на дачу. Совершенно
ничего не происходило. Дом выглядел каким-то заброшенным, ни одного живого
существа в радиусе пятисот метров. Сидение на дереве стало казаться мне глупым.
Наконец появился Пашка, вышел из «БМВ», постоял, задрав голову, и спросил:
— Сидишь?
— Сижу, — нахмурилась я.
— А зачем ты туда забралась, не скажешь?
Я едва не заревела от злости.
— Мерзавец. Ты нарочно, да? Кретин несчастный, как я
тебя ненавижу!
— Уже хорошо.
— Что хорошо, придурок? — заорала я, пытаясь
слезть с дерева — впрочем, безрезультатно: я боюсь высоты и в настоящий момент
шевелиться не хотелось.
Пашка устроился на травке и охотно пояснил:
— Хорошо, что ненавидишь, кое-какой прогресс. Слышала,
что люди говорят: от ненависти до любви один шаг.
— Идиот, я тебя убью…
— Кончай хамить, не то с дерева я тебя снимать не
стану. А сама ты не слезешь.
— Сними меня отсюда, немедленно! — то ли жалобно,
то ли зло заорала я.
— Ладно, только ногами не дрыгай.
Он помог мне спуститься, я хотела съездить ему по
физиономии, но вместо этого презрительно отвернулась и пошла по дороге в
сторону дачи.
— Ты куда? — поинтересовался он, догоняя меня.
— Отвяжись. Обойдусь без тебя и твоих дурацких
розыгрышей.
— Самохин был здесь в среду, — заявил он.
Я вытаращила глаза и остановилась.
— Откуда ты знаешь?
— С мальчишками болтал, местными. Они на речку шли, вон
через те кусты возле дачи. И видели машину. «Форд» черного цвета. Даже номера
запомнили. Я позвонил и выяснил: принадлежит Самохину Александру Георгиевичу.
Машина стояла возле ворот, а когда мальчишки вошли в лес, видели, как «Форд»
промчался в сторону шоссе. На бешеной скорости.
Я забегала вокруг Пашки кругами, силясь что-то понять.
— Выходит, Самохин приезжал сюда. Во сколько мальчишки
видели машину?
— Точное время указать не могут, где-то около
одиннадцати — говорят, мультики посмотрели и на рыбалку пошли. Заглянем в
программу телепередач и приблизительно будем знать время. Здесь только два
канала…
— Надо идти в милицию. Теперь мне совершенно ясно:
Самохин не зря врал, что не был на даче. Он наверняка знает, что случилось с
Алькой.
— В милицию пока рано, а вот с Самохиным надо
побеседовать.
— Но я уже пробовала. Он заявил, что весь день был на
работе и у него есть свидетели. Надо в милицию, припрут его к стенке как
следует, расколется.
— У нас расколется скорее. Что милиция?.. Мужик он
непростой, а за свои деньги найдет десяток уважаемых людей, которые клятвенно
подтвердят, что были рядом с ним сутки напролет. А с другой стороны — показания
пацанов, уборщицы и какого-то водилы… В милиции они начнут путаться, а потом и
вовсе откажутся от показаний.
— А с нами он будет откровенничать? — съязвила я.
— Вся хитрость в том, чтобы правильно задать вопрос.
Тут я насторожилась:
— У тебя есть план?
— У меня всегда полно планов. Поехали в город. Я не
знала, как отнестись к его словам, особого доверия он по-прежнему не внушал, и
все же…
— Тогда в парке тебя ждали ребята Вовки Кочана, это мне
доподлинно известно, потому как теперь мне от них покоя нет. А Кочан хозяин как
раз в том районе, где держит банк Самохин и свою лавочку твоя пропавшая
подруга. Про «крышу» слышала?
— Слышала, — кивнула я. — Мне Алька рассказывала…
— Ну, вот… У Самохина возникла проблема, он обратился к
братве с просьбой разрешить ее. В результате тебя несколько раз пытались
укокошить. И жива ты по сию пору потому, что не дошла до милиции… Хотя, если бы
заявила сразу, убивать тебя не было бы никакого смысла… А теперь ты очень
раздражаешь господина Самохина, и он мечтает от тебя избавиться. Еще кто-нибудь
знает, что подружка собиралась с ним на дачу?
