Проникнув в квартиру подруги, я устроилась возле двери и
стала ждать. Ничего не происходило. Ни шагов, никакого иного шума… Я
порадовалась и прошла к окну. К сожалению, окна Людкиной квартиры выходили на
проспект. Я села на диван без спинки и задумалась. Существенным недостатком
Людкиного жилья было то, что у нее отсутствовал телефон. Покинуть убежище я
вряд ли рискну, парень на «девятке» вполне мог наблюдать за домом, значит,
оставалось одно: дождаться Людку и отправить ее сообщать о моем бедственном
положении Михаилу или в милицию.
Тяжело вздохнув, я прошла в кухню и выпила воды из-под
крана. Чашка в доме была одна, без ручки и такая грязная, что пить из нее
никому бы не пришло в голову. Людка относилась с презрением к общепринятым
нормам гигиены. Тараканы ее не тревожили, так же как пауки и мухи. Беспокоили
только мыши, на них она с упорством охотилась при помощи мышеловок, в которые
никто не попадал. Сейчас одна из них с крохотным кусочком сыра стояла
посередине кухни. Людка считала себя поэтессой, непризнанным гением, раз в год
печаталась в областной газете и по этому случаю непременно впадала в запой, из
которого выходила долго, мучительно и с большими финансовыми потерями, так что
лучше бы ее вовсе не печатали. Алька даже хотела обзвонить местные газеты с
такой просьбой, но я ее отговорила. Еще одной Людкиной бедой были мужики, у нее
дар находить забулдыг с ярко выраженными уголовными склонностями, потому что
они ее без конца обворовывали. По этой причине у Людки не было ни телевизора,
ни холодильника, ни какой-либо другой более-менее ценной вещи. Последний
сожитель превзошел всех, и теперь у Людки не осталось даже мебели (это меня
немного удивило, так как я не была у нее больше месяца и об изменениях в личной
жизни подруги еще не знала). Теперь должно быть ясно, почему меня не обрадовала
перспектива долгого ожидания. В том, что оно будет долгим, я не сомневалась:
если Людка покидала свое жилище, то потом продолжительное время не могла в него
вернуться, что, в общем-то, понятно в доме, где часто не работал лифт. «Что за
день сегодня!» — пожаловалась я, устраиваясь на диване, подобрала с пола
какой-то журнал и попробовала ни о чем не думать.
В дверь настойчиво звонили, я вскочила, силясь сообразить,
что происходит, а главное, где я нахожусь? В комнате царил полумрак, а часы
показывали половину четвертого. Утра, надо полагать. Я подошла к двери и
спросила:
— Кто там?
— А там кто? — раздался пьяный Людкин голос.
Я открыла дверь, Людка, отлепившись от стены, упала в
коридор, обхватила меня руками за шею, и мы вместе оказались на полу.
— Дура пьяная, — сказала я, а Людка ответила:
— Обожаю гостей.
Я поднялась, с трудом подняла ее, проводила на диван, после
чего вернулась в коридор и закрыла дверь.
— Каменский закончил роман, — сообщила
Людка. — Тысяча двести страниц. Кто ж его читать-то будет?
— Ты по этому поводу набралась?
— По этому, — кивнула она. — А ты чего
притащилась на ночь глядя?
— Я давно сижу. У меня неприятности.
— Алька нашлась?
— Нет.
— Во гуляют люди… а тут на один хороший запой денег не
хватает… Ладно, давай спать… Чего-то мне худо…
— Слушай, где-нибудь по соседству есть телефон?
— У первого подъезда…
— Сходи позвони парню по имени Миша, пусть он за мной
приедет.
— Спятила я, что ли? Иди сама и звони.
— Не могу, боюсь, за мной следят.
Минут пятнадцать я втолковывала Людке, кто и зачем за мной
следит, она исправно кивала, а под конец уснула. Я растолкала ее и подвела к
двери.
— Иди и звони.
— Ладно… — согласилась она. — Вот навязалась на
мою шею… Как мужика зовут-то?
— Миша. Скажи, чтоб за мной приехал. Номер не потеряла?
Если заметишь что-нибудь подозрительное — звони в милицию.
Последнее замечание было излишним: Людка шла на автопилоте,
ничего не замечая вокруг.
Как только она исчезла из вида, я принялась томиться. А если
эти там во дворе обратят на нее внимание? Только что вернулась домой и тут же
выскочила к телефону? Нельзя ее было отправлять сейчас, надо бы утра дождаться.
Людка отсутствовала довольно долго, так что я вконец
извелась.
— Лифт отключили, гады, — сообщила она, входя в
квартиру. — Вниз съехала, а подниматься пришлось на своих двоих…
— Позвонила?
— А как же… Сейчас приедет. Что за тип? Голос приятный,
хоть человека и подняли ни свет ни заря.
Через полчаса выяснилось: в ту ночь Миша не ложился, пытался
отыскать меня, а потом ждал звонка, очень боясь, что я пополнила собой список
пропавших без вести. Пока мы все это выясняли, Людка уснула, а мы покинули
квартиру.
Машина Михаила находилась на стоянке метрах в сорока от
подъезда, примостившись между двух «Жигулей». Ненавистной «девятки» нигде не
было, и я успокоилась. А зря. Как только мы оказались на стоянке, двери бежевой
«шестерки» распахнулись, и рядом возникли четверо ребят, настроенных чрезвычайно
воинственно. Один бросился ко мне, а трое к Мише. Я взвизгнула и отскочила в
сторону, стянула с ноги туфлю и стала размахивать ею, без особого, впрочем,
толку. Миша махал руками куда успешнее, и вскоре из четверых парней в движении
пребывало только двое, но очень настырных. Миша героически сопротивлялся, а я,
по мере возможности, ему помогала, то есть прыгала взад и вперед, стараясь
выглядеть очень занятой, а главное — остаться живой. Драка закончилась
совершенно неожиданно: третий парень рухнул на колени, хрипло пробормотал
что-то нецензурное и затих, а четвертый сбежал. Мы с Мишей обнялись,
поцеловались, я вытерла его окровавленный лоб платком, и мы отправились к
первому подъезду с намерением позвонить в милицию… Пока мы туда добирались,
парни очухались, загрузились в машину и уехали. Мы вернулись к своей машине и
отправились к Мише домой.
— Я запомнила номер, — похвастала я.
— Машину скорее всего угнали, — не разделил он
моей радости. — Знать бы, кто их послал.
— Мальчик, — пожала я плечами.
— Не вижу в этом никакого смысла. Если ты «подсадная
утка», то его ребята сейчас должны были бы сесть на хвост этим типам и
выяснить, кто они.
— А как же они им на хвост сядут? — удивилась я.
— Думаю, они за тобой следят, значит, этих типов
приметили.
— Выходит, Сережу убили эти?
— Не знаю, — нахмурился Миша. — Идиотская
путаница…
