Пока кипятился чайник, Илинея сосредоточенно что-то играла, иногда останавливаясь и бурча себе под нос. После нескольких сыгранных нот струны начинали светиться и издавали звук, словно рвались, что поначалу заставляло обеих девушек вздрагивать. И пусть Рида никогда не имела никакого отношения к музыкальным инструментам, она прекрасно понимала, что может произойти, если туго натянутая струна действительно порвется. Разум же услужливо подкидывал образы самых жутких исходов такой случайности. Лишь к концу процедуры девушки привыкли к особенному звуку снятия зачарования. Когда же колдунья устало отложила от себя инструмент, на кухонном столе ее уже ждала чашка горячего чая и на скорую руку сделанные бутерброды.
Рида села напротив, задумчиво посмотрела на чашку слишком горячего чая и отодвинула ее чуть в сторону.
—До скольки наш дружок обычно заседает в академии?— опершись подбородком на сложенные в замок руки.
—По-разному,— хмыкнула Илинея.— Зависит от нагрузки. Иногда его и в семь не застанешь уже, иногда, вон,— она кивнула в сторону окна, хотя академия находилась практически в противоположной стороне,— как сейчас. Начало семестра. Сейчас должны утверждаться всевозможные мероприятия и прочие бумажные радости. Будто заняться больше нечем!— с какой-то особенной досадой произнесла колдунья, которую бюрократия успела достать еще в бытность студенткой.— Так что сидеть он будет допоздна. Вряд ли, как сегодня, конечно. Проблема больше в том, что другие сотрудники тоже будут уходить поздно. Нужно уловить тот момент, когда в академии почти никого не останется, чтобы Вомин не мог привлечь внимание.
—Ты говорила, там хорошая звукоизоляция,— отметила Рида.
—Тревожный колокол,— коротко пояснила Илинея, отпивая горячий чай.— На случай стихийных и иных бедствий в каждом кабинете установлен особый колокол, на который нужно воздействовать магией. Крошечная волна, и вся академия в курсе, где что-то произошло.
В комнате повисло молчание.
—Слушай,— задумчиво произнесла Рида,— а Вомин… он сильный? Как маг, в смысле. Ну и в целом,— чуть замявшись, добавила она.— Он же ректор, в конце концов.
—То, что руководство у нас определяется по параметру силы, глупый стереотип. Или хочешь сказать, что у вас заправлял самый механистый механик?— Рида только беззлобно фыркнула, припоминая, как директрисой института стала молодая докторантка языковедения, которая в специализации института ни черта не знала, зато руководительницей оказалась весьма неплохой. Поговаривали, она в итоге в собственный институт поступила на заочное.— Ну вот и все! Вомин — историк всей душой, хотя диплом у него с кафедры изменения материи. Не скажу, что он особо крут, дело больше в связях и изворотливости. Я свяжусь с Ингрид ближе к концу рабочего дня и узнаю, как обстоят дела. Заодно попрошу уйти пораньше,— Рида понимающе кивнула. Она не знала Ингрид лично, но была наслышана о молодой лаборантке от подруги.
—Я утром домой съезжу, захвачу… средства удержания на месте,— Илинея вопросительно посмотрела на нее.— Хомуты,— пояснила девушка.— Не хочу, чтоб он смотался. А веревки — это долго, муторно и подходящих у меня все равно нет. То ли дело хомут металлический! Его и крепить быстрее, и снять потом или кусачками, или ножовкой. Красота!
—Иногда у меня к тебе появляется столько вопросов,— протянула Илинея, чуть шокировано жуя бутерброд.
—Странно слышать это от мага, знающего, как превратить мозги в кисель,— ехидно улыбнувшись, ответила Рида.— Ладно, я спать ложусь. Если понадоблюсь — распинаешь,— потянулась девушка и скосила глаза на часы — круг, разделенный на две неравные части: до двенадцати дня и до тринадцати ночи, служивших одновременно точкой отсчета начала следующего дня. Старинные часы явно висели здесь еще до заселения Илинеи, и тринадцатый час, в лучших традициях, был закрашен карандашом.— Сильно не засиживайся, лучше днем доделать,— с неопределенными нотками тревоги произнесла Рида.
Колдунья подняла глаза на часы:
—Боишься тринадцатого часа?— Рида, замявшись, отвела взгляд. Привыкнув слыть несколько безрассудной, храброй и непредвзятой, она стыдилась страха перед глупым суеверием, но ничего поделать не могла.— Рида, злобные маги уже давно не уводят детишек под покровом ночи, успокойся. Как минимум, у тебя у самой под рукой «злобный маг», который не даст трогать своих людей,— подмигнула она подруге, на что та лишь тихо рассмеялась.
—Ну смотри сама! Если меня кто-нибудь утащит…— Рида наклонила голову.— И все равно не задерживайся. Нужно выспаться перед ответственной операцией.
Колдунья кивнула, и Рида спокойно легла спать, расстелившись на полу. Еще какое-то время на кухне горел свет. Сквозь сонную пелену доносился бубнеж, тихая ругань, чирканье карандаша и звон струн. Зачарование — процесс сложный. Еще сложнее — наводить чары не столько на вещь, сколько на ее функции. Так что занимала данная деятельность не час и не два.
Рида невольно проснулась, когда стрелка часов показывала четыре часа после полуночи. Проснулась от внезапного осознания полнейшей тишины. Грешным делом подумав просто перевернуться на другой бок и продолжить прерванный сон, она бросила полуслепой взгляд на кровать. Еще застеленную. Недовольно скривив губы, она поднялась с пола и прошла на кухню, где все также горела газовая лампа. Виолончель стояла на полу, опершись грифом о стол, на котором мирно посапывала Илинея поверх собственных записей.
Спокойно улыбнувшись, девушка вернулась в комнату и расстелила кровать. Она осторожно тронула подругу за плечо и слегка потрясла, тихо позвав ее по имени. Немного очухавшись, колдунья позволила увести себя на более удобное место для сна и вскоре вернулась в мир собственного подсознания, накрытая теплым одеялом. За ней последовала и Рида, погасив свет на кухне.
Полностью собранные, «вооруженные до зубов» в районе девяти вечера девушки предстали перед величественным зданием академии. Как и вчера, в некоторых окнах горел свет. Конюх Ребекка заканчивала смену и не обращала внимания на прохожих, которых здесь быть не должно. Уверенным шагом девушки проследовали внутрь еще не запертого корпуса, встретившего их молчанием пустых коридоров. Большинство преподавателей и сотрудников уже были дома или собирались туда отправиться, а студенты, и подавно, сбежали при первой же появившейся возможности.
—Я б тут жила,— восхищенно прошептала Рида, осматривая сводчатый потолок, лакированный паркет и ажурные перила лестниц.
—Все так думают. До первых экзаменов,— так же тихо ответила Илинея, после чего встряхнулась и направилась к кабинету ректора.— Я сначала зайду одна. Хочу посмотреть на эту бесстыдную морду!
—Буду держаться рядом,— согласилась Рида.
Поднявшись на второй этаж, Илинея едва слышно открыла дверь, и девушки вошли в приемную. Переглянулись. Рида отошла в сторону, чтобы не попасть в поле зрения, а Илинея резко распахнула дверь, моментально привлекая к себе внимание собирающего вещи ректора. Ударившись о стену, дверь отскочила и прикрылась. Ректор, даже бровью не поведя, с немым вопросом в глазах и недовольством на лице осмотрел колдунью.
