—Полегче, юноша! Опусти посох, я не причиню тебе вреда!— пробасили в ответ, и Йозэль недоверчиво отвел острие к верху.— Ясмин, рядовой городской стражи!— представился незнакомец, а Йозэль едва удержался от того, чтобы вновь направить на него посох.
Голос принадлежал весьма зрелому мужчине, что мало вязалось со званием рядового — в этом ранге обычно бегали безусые мальчишки, порой даже младше самого Йозэля. Напрашивался один из двух выводов: либо Ясмин слишком глуп, чтобы продвинуться по службе, либо, что более вероятно, решил поменять свою жизнь и вступил в ряды стражи совсем недавно. И то, и другое Йозэля устраивало. В конце концов, он был преступником. Пусть не из тех, чьи нарисованные лица висели по всем городам, но достаточно известным в узких кругах. Кое-как подавив дрожь, он натянул маску дружелюбия и улыбнулся стражнику. Извиняющаяся улыбка со смиренным наклоном головы и тихая речь, даже в былые времена сбивавшие многих с толку.
—Прошу простить, господин стражник! Этот скромный странник не видит и собственных рук, а жестокий мир всякий раз пытается воспользоваться его недугом,— речь парня звучала плавно и отточено, будто сотни раз он уже произносил эти слова, и столько в них было горечи! Горечи человека, смирившегося со своим положением.— Я не хотел бы беспокоить вас, и все же, быть может, добрый господин смилуется и поможет несчастному калеке?
Стражник что-то пробубнил, явно не зная, как без последствий покинуть пост, но не решаясь и оставить Йозэля, все это время улыбавшегося одними уголками губ. Однако помощь быстро подоспела: со стороны дороги послышался голос стражницы:
—Ясмин! Что ты там возишься с этим монахом?
Монахом?!
Йозэль едва не поперхнулся вдыхаемым воздухом, заслышав это. Ему и в голову не приходило, что он мог походит на священника хоть какого-нибудь из богов. Лишь сейчас он в полной мере осознал, что на нем действительно ряса, которую вряд ли надел бы кто-то, кроме монаха или мелкого жреца. Добавить к этому кроткий тон, и картинка складывалась воедино. Не желая разуверять стражу в их представлении о странном слепце, Йозэль сложил руки в молитвенном жесте, накрыв одну ладонь другой, и легонько поклонился туда, откуда слышал голос женщины.
—Прошу прощения,— тихо произнес Ясмин и, уже обращаясь к женщине, громко ответил:
—Ему нужна помощь!
—Мне бы только найти гостиницу до захода солнца,— уточнил Йозэль.
Женщина устало вздохнула:
—Ну так проводи его и возвращайся на пост! Вон, Берни с собой возьми, изнылся весь, сил уже нет слушать!
—Благодарю вас, госпожа,— Йозэль вновь поклонился, слушая, как приближаются шаги второго стражника.
Мужчины подхватили «монаха» под руки, чуть не отрывая того от земли, и повели вдоль дороги.
—Может, хоть перед одним богом словечко замолвят!— беззлобно рассмеялась женщина за спиной, и остатки караула подхватили ее настрой.
Вдохновленные возможностью ненадолго оставить пост — да еще и в направлении, где можно было чего-нибудь перекусить — стражники тащили Йозэля за собой по улицам, становившимся все более людными к центру. Сам Йозэль же едва успевал перебирать ногами, кажется, даже не всегда касаясь ими земли, и то и дело извинялся перед всеми на свете за болтавшийся в безвольно повисших руках посох.
Отойдя от городских ворот, стражники разговорились о чем-то своем. Обсуждали неизвестных Йозэлю людей и события, новости о которых были столь незначительны, что до других городов и вовсе не докатывались. Мелкие местные дрязги. Лишь пару раз за всю беседу он услышал знакомые имена. Имена людей, богатых и знатных, которые охотно покровительствовали местной гильдии воров и были не прочь приглядеть и за самим Йозэлем, чем последний нагло пользовался, бывая в столице. Признаться, пока он ехал до Злотославы, всерьез подумывал обратиться за помощью к ним и отказался от этой затеи лишь в последний момент. Все эти люди с удовольствием пользовались его услугами и ради его талантов были готовы пойти на некоторые уступки. Однако сейчас Йозэль был бесполезен для них, а рассчитывать на благородство таких людей в высшей степени глупо. Скорее уж его прикопают где-нибудь под кустом, чтоб не сболтнул лишнего.
За последние несколько лет он нажил только врагов да тех, кто, улыбаясь, прятал нож за спиной. Подумав об этом, Йозэль горестно вздохнул, чем не мог не привлечь к себе внимание провожатых.
—Ох, прости!— замедлился Ясмин.— Что-то мы разогнались… Но все ведь в порядке?
Йозэль прочно встал на ноги и, смущенно улыбаясь, кивнул.
—В порядке. Просто немного задумался,— ответил он и в миг, когда Ясмин попытался вновь взять его под руку, поспешно добавил: — И все же, если вас не затруднит, было бы лучше немного сбавить ход!
Берни сбоку недовольно заворчал: возвращаться на пост ему, конечно, не хотелось, но плестись со скоростью слепого мальчишки хотелось ненамного больше. Ясмин же лишь согласно угукнул, и последующая часть дороги позволила Йозэлю от души насладиться улицами столицы и возможностью чувствовать землю под ногами. Свободной рукой ухватившись за Ясмина, он медленно ступал по мостовой и слушал. Стук колес повозок, последних на сегодня, ведь солнце давно перестало согревать город, а значит, сейчас глубокий вечер и ворота должны быль вскоре закрыть. Слушал, как хлопали двери, и за ними раздавался радостный галдеж — кто-то вернулся домой после тяжелого дня. Сейчас они обнимутся, а потом сядут ужинать, обсуждая всякие мелочи. Йозэль тепло улыбнулся. Где-то рядом стрекотали насекомые, пробуждаясь от дневного сна; где-то мявкнула кошка, не сумев ухватить птицу когтями. Откуда-то слышались пьяные крики и шум кабацкой драки, а местами шушукались парочки, затихавшие при приближении стражников.
—Знаете,— вдруг заговорил Йозэль,— я был здесь всего пару лет назад,— немного приврал он, чтобы стражники не пытались вспомнить, видели ли они кого-то похожего.— Чувство такое, будто пришел совсем в другой город, он будто даже звучит иначе,— стражники с сомнением что-то промычали, но говорить ничего не стали.— Даже интересно, город изменился или же я сам…
На последнюю фразу Йозэль мысленно усмехнулся. Да, поменялся. Как минимум, стал слепее на оба глаза! Радикально отказался от своего воровского прошлого, так сказать. Сейчас ему просто нет дела до золота столицы. Он приходил сюда, как ребенок в конфетную лавку — только руку протяни, и слава и богатства упадут к твоим ногам! Теперь же он чувствовал себя попрошайкой, неприкаянной душой, ходившей от дома к дому в надежде хотя бы на время вернуть утраченное. В сих горестных думах он даже не заметил, как Ясмин остановился, оттого легонько ткнулся ему в спину.
—Простите,— пробурчал Йозэль, потерев переносицу.
—Прибыли…— стражник вдруг замялся.— Эм… святой брат? Прости уж, юноша, я не силен во всех этих духовных вещах.
—Ничего страшного,— покачал головой Йозэль, солнечно улыбаясь.
—Да чего уж тут может быть страшного?— фыркнул Берни.— Мы ж даже не знаем, точно ли он монах…— Ясмин куда-то дернулся, а следом послышался глухой удар, и Берни, хватая ртом воздух, возмутился: — Да ты чего?! Я ж серьезно! Его ж так командирша назвала, а ты и заладил: «монах, монах»! Тьфу! Твоя дурья башка во что угодно поверит. А мне вот кажется, что вы, юноша, уж больно молоды для странствующего монаха!
