Я прошел через двор, собирая водяные пистолеты, футбольные мячи и пластиковую желтую бейсбольную биту. Бросив их в открытый ящик для игрушек, я подошел к воротам и вышел, чтобы направиться к своей старой хижине.
Пока мы расчищали территорию под двор, я также решил, что тропинки между хижиной и нашим домом недостаточно. Поэтому я проложил между ними узкую гравийную дорогу. Теперь, если кто-то поднимался по одной стороне горы, чтобы добраться до одного из домов, ему не нужно было ехать обратно, чтобы добраться до другого.
На полпути через дорогу я улыбнулся, когда смех и лай эхом доносились из магазина. По мере моего приближения визг и хихиканье становились все громче.
Я взбежал по лестнице, ухмыляясь следам от бензопилы на досках крыльца. Я заменил стул, который разрубил на куски, но следы остались. Они напоминали мне о том, какой несчастной и одинокой была моя жизнь. Они напоминали мне, как мне повезло сейчас.
Без стука я открыл дверь своего бывшего дома.
Посреди комнаты Робби и Гейб карабкались на Кода, нашего пса.
Мы купили его щенком вскоре после рождения мальчиков. Он был маленьким, но, когда вырос, стал огромным. Он весил чуть больше ста фунтов и был похож на волка, хотя мальчишки обращались с ним скорее как с лошадью и постоянно катались на нем верхом.
Робби в данный момент сидел на спине Коды, а Гейб изо всех сил пытался вырвать игрушку из плетеной веревки изо рта Коды. Пес посмотрел на меня, отмечая мое присутствие, затем сильнее дернул за веревку, отчего Гейб рухнул на пол, заливаясь смехом.
Я не верил, что собаки могут улыбаться, пока не увидел, как Кода играет с мальчиками. Но он улыбался от уха до уха, счастливый быть с двумя своими любимыми людьми.
Тем временем мама сидела с ними на полу, её телефон был включен, и камера щелкала, когда она делала, наверное, тысячную фотографию за день.
—Ты видела мою жену?— спросил я.
—Нет.— Она улыбнулась.— Извини. Я была занята, пытаясь сохранить жизнь этим двоим.
Я усмехнулся.
—Это работа на полный рабочий день.
Если не считать темно-карих глаз, похожих на глаза Пайпер, мальчики были моей точной копией. С моими темными волосами и своими озорными улыбками Робби и Гейб находили неприятности быстрее, чем Кода гонялся за белкой на дерево.
В два года безопасность еще не была концепцией, которую они усвоили. Если был стол, на который можно было залезть и спрыгнуть, они его находили. Если в доме был ящик или шкаф с острыми предметами, они его открывали. Если бы была лестница или холм, они могли бы броситься вниз.
Они искали опасности, все время хулиганя друг с другом. У одного или обоих всегда была царапина или синяк под глазом. Колени всегда были содраны, а локти в расцарапаны. Они постоянно толкались и боролись.
—Папочка!— Гейб наконец заметил меня и бросил игрушку с веревкой. Он вскочил на ноги и помчался в мою сторону. Его ноги не успевали за головой, когда он бежал ко мне, поэтому нырнул мне в ноги. Я поймал его прежде, чем он успел упасть, как раз вовремя, чтобы поймать и его брата.
—Как мои мальчики?
—Хорошо,— заявил Робби, когда я посадил каждого из них на бедро.
Они говорили медленно, но за последний месяц слова лились потоком, хотя большую часть времени они заменяли д на т, а предложения произносились медленно.
—Где. Мамочка?— спросил Гейб с явной паузой между словами.
—Я не знаю, куда она пошла.
Он нахмурился.
—Хочу. Нач.
Начос.
—Нач!— Робби вырвался из моей хватки и упал на пол. Он упал на колени, но быстро вскарабкался обратно, ведя гонку к шкафам, пока Гейб тоже спускался вниз.
—Я помогу.— Мама встала с пола и подошла к шкафам.
Она приехала две недели назад, чтобы остаться в хижине. Мы использовали её для любых гостей, но она была нашим самым частым гостем. Она приезжала на пару недель каждые несколько месяцев и каждый раз привозила ребятам угощение. Они точно знали, где она держала фруктовые рулетики и крекеры «Золотая рыбка».
—Я собираюсь найти Пайпер. У вас все хорошо?— спросил я. Присматривать за мальчиками было утомительно, и я не хотел, чтобы она слишком перегружалась.
Она отмахнулась от меня.
—У нас все отлично. Я приведу их позже.
—Спасибо, мама.— Я оставил их перекусывать и вернулся на улицу. Кода встал, чтобы последовать за мной, но я жестом попросил его остаться. По крайней мере, с ним там у мамы был помощник.
Мои отношения с мамой стали проще с тех пор, как родились мальчики. Враждебность, которую я испытывал к ней, просто… исчезла. Думаю, я никогда не хотел, чтобы Робби или Гейб видели какие-то раздоры между их отцом и бабушкой. Они так беззаветно любили её, а она их, что не стоило злится на неё.
Из салона я спустился в магазин. Я только что оттуда, но мне негде больше искать Пайпер. И с обоими нашими владениями был шанс, что она может прийти сюда, пока я ищу её.
Но когда я открыл дверь, внутри был только Исайя. Он все еще возился с двигателем токарного станка по дереву, который сломался на прошлой неделе.
—Я не думаю, что Пайпер была здесь, не так ли?
Он поднял глаза, его руки были покрыты жиром.
—Нет. Я не видел её с завтрака.
Я нахмурился.
—Как дела?
—Хорошо.— Исайя потянулся за тряпкой, чтобы вытереть руку, затем щелкнул выключателем станка. Он ожил без скрипа, к которому я привык за последний год, и звучал так же хорошо, как и в тот день, когда я его купил.
—Починил.— Он ухмыльнулся.— Говорил же, что могу сэкономить тебе пару штук.
—Черт. Тогда, думаю, мне просто придется заплатить тебе вместо этого.
—Неа.— Он выключил токарный станок и закончил вытирать руки.— Это просто хобби.
—Тебе всегда нравились двигатели. Может быть, тебе стоит поискать работу механиком.
Исайя вздохнул и посмотрел себе под ноги. Это было примерно в то время, когда я ожидал, что он отключится.
Всякий раз, когда я говорил о будущем или о том, кем он может стать, он замолкал. Он до сих пор не сказал мне, что случилось с ним в тюрьме. Я спросил только один раз и получил в ответ молчание на три месяца. В конце концов он ответил на мои телефонные звонки, но с тех пор я не давил.
Исайя изменился после аварии. Он все еще жил с болью и сожалением. Теория Пайпер заключалась в том, что он не хотел думать о будущем, потому что считал, что не заслуживает его. Может быть, она была права.
Но, как и в случае с мамой, последние пару лет изменили мои чувства к Исайе. Я не держал зла на своего брата. Он заслуживал того счастья, которое мне посчастливилось обрести в жизни.
