Её лицо было закрыто руками, а плечи наклонены вперёд, сильно сотрясаясь с новыми рыданиями. Но я бы узнал её волосы где угодно.
Моя рука скользнула к грудине, сильно потирая её, когда там поселилась глубокая боль.
Был ли я причиной? Неужели я сделал это с ней? Неужели я заставил её плакать?
Сукин сын. Я был подонком. Я был самой низшей формой грязи, причинив ей такую боль. Надуманных извинений, которые я репетировал, было бы недостаточно.
Мои ноги рванулись вперёд, толкая меня в её направлении.
Должно быть, она услышала или почувствовала стук моих ботинок по земле, потому что, когда я был примерно в пяти метрах от неё, всё её тело содрогнулось. На её лице появилось выражение чистого ужаса. Но как только она узнала меня, её плечи расслабились.
Когда я подошёл ближе, в её глазах была смесь шока и замешательства. Слёзы не переставали катиться по её щекам. Но она не испугалась, когда я опустился на колени рядом с ней.
Она не отстранилась, когда я притянул её в свои объятия.
Несколько мгновений её тело было неподвижным, но затем она растаяла. Её тело погрузилось в объятия, и она уткнулась головой в мою шею, когда слёзы снова начали появляться.
Мои руки были напряжены, я не был уверен, насколько крепко я должен её обнимать. Последней плачущей женщиной, которую я обнимал, была моя мать. Воспоминание о маме, цепляющейся за мои руки в больнице, ворвалось в мою голову, и я чуть не уронил Пайпер на землю.
Что я делал? Я не хотел личных привязанностей. Мой разум кричал, чтобы я отпустил её, но мои руки отказывались слушаться.
Отпусти её.
Я крепче обнял её.
Её рыдания были полны такой боли, что мне захотелось унять её. Я хотел объединить её со своей собственной. Во мне её было уже достаточно, что могло сделать ещё немного?
Я поднялся с колен, сев на землю, чтобы иметь возможность притянуть её к себе на колени и положить щеку на её макушку. Потом мы сидели вместе, она цеплялась за меня, а я сжимал её, пока она не выплакала всё.
—Ты в порядке?
—О, боже мой. Мне так жаль.— Она отстранилась от моей груди, вытирая глаза. Даже с красными глазами и пятнами на лице она была сногсшибательна.
—Всё в порядке.
—Нет, это не так. Мои слюни на твоей рубашке.— Смущение вспыхнуло на её щеках, когда она промокнула мокрое пятно в районе моего сердца.
—Всё в порядке.— Я поймал её руку в свою, но она отказывалась смотреть на меня.
Я наклонил голову, пытаясь поймать её взгляд. Когда она, наконец, сдалась, я слегка улыбнулся ей. По крайней мере, я думаю, что это была улыбка. Я не делал ничего такого последние три года. Даже небольшой подъём уголков казался странным.
Она покачала головой, отодвигаясь от меня, чтобы встать.
—Ты, должно быть, думаешь, что я сумасшедшая.
—Нет.— Но поскольку я сам был сумасшедшим, что, чёрт возьми, я мог знать?
Я тоже встал, наблюдая, как она отряхивает траву и грязь со своих чёрных леггинсов. Они подчеркивали каждый сочный изгиб её задницы и ног, и я засунул руки в карманы, чтобы удержать их подальше.
—Я в полном беспорядке,— пробормотала она.
—Нет, это моя вина. Мне жаль. То, как я сбежал от тебя, было… ну, я мудак. Во всём. Я был им, когда пошёл к тебе. Разозлился на тебя. Тот, мм… поцелуй. Я не хотел этого делать. Когда я пришёл я не ожидал, э-э… секса.
Это было худшее чёртово извинение в истории человечества. Что случилось с тем посредственным текстом, который я только что заучил? Иисус. Заканчивай уже.
—Я просто… мне жаль. Я не хотел заставлять тебя плакать.
Пайпер искоса взглянула на меня, а затем с улыбкой заставила меня замолчать.
Моё сердце ёкнуло, а рука вернулась к грудине. Она была столь же красива, сколь и опасна. Всего несколько минут рядом с ней, и я потерял равновесие. Когда в последний раз женщина заставляла моё сердце биться чаще?
—Не волнуйся.— Пайпер рассмеялась.— Ты не причина моих слёз.
—Нет?
Она покачала головой.
—Нет, они принадлежали кому-то другому. То, что произошло между нами ранее, было самым безумным поступком, который я совершила за очень долгое время, но я не расстраиваюсь из-за этого. Я не жалею об этом.
—Я тоже не жалею.
—Ты уверен? Потому что то, как ты выскочил за дверь, заставляет меня думать иначе.
—Я уверен.— Как бы это ни мешало мне думать, как бы сильно она ни выбивала меня из колеи, это было лучшее время, которое было у меня за последние годы.
Она улыбнулась шире, достаточно, чтобы появились ямочки на щеках.
—Могу я кое в чём признаться?
—Эм, хорошо?
Она отвернулась и обратилась к горам вдалеке.
—В тот первый день, когда мы встретились, когда я пришла к твоей хижине, я была здесь. Мы с моей подругой поднялись сюда, чтобы осмотреть хребет. Думаю, мой риелтор решил, что это поможет ему продать мне это место, что и произошло.
Я окинул взглядом открывшийся вид.
—Здесь прекрасно.
—Да, это так,— сказала она.— Я видела тебя здесь, на этом месте. Ты стоял здесь на коленях.
Мышцы моих плеч напряглись, когда шквал эмоций закружил в моей голове. Мне было стыдно, что она увидела меня в самый уязвимый момент. Я был зол, что она вторглась во что-то, что никто не должен был видеть. Я испытал облегчение от того, что именно она увидела меня, а не кто-то другой.
В конце концов, облегчение заглушило два других чувства. Хах. Я бы поспорил, что остаться должен был гнев.
—Ты молился?— спросила она.
—Нет.
Я не молился. Не после случившегося.
Я ждал неизбежного вопроса. Тогда что ты делал? Но его так и не последовало. Пайпер стояла тихо, глядя вдаль, удовлетворенная моим односложным ответом.
Ещё одно странное ощущение охватило меня. Возможно ей и хватило короткого ответа, но меня самого он никак не устраивал.
—Я разговаривал с призраком.
Она подняла свой взгляд, чтобы изучить мой профиль.
—С призраком?
Я кивнул, но не сводил глаз с птицы, кружившей над деревом вдалеке. Зрительный контакт показал бы слишком многое.
—С призраком.
Я поднимался сюда и говорил с драгоценным духом где-то на небесах. Я рассказывал ей то, на что не был способен за её короткую жизнь.
И всё из-за него.
Прошло три года, а я всё ещё приходил в ярость, когда представлял себе его лицо.
Когда я думал обо всём, что он отнял у меня своим предательством. Гнев обжёг мне горло, когда огонь распространился по моим венам. Мои руки ныли от желания что-нибудь бросить, сжать или ударить.
