Музыкальный автомат переключился на более быструю песню в стиле кантри, и Уэйн встал со своего стула.
—Я не слышал ее целую вечность. Как насчет прощального джиттербага?
—А?
—Джиттербаг. Хочешь потанцевать?
Дакота засмеялся из-за кассы, где он делал подсчет бутылок со спиртным в блокноте.
—Смотри под ноги. В последний раз, когда женщина танцевала с Уэйном, она чуть не лишилась пальца на ноге.
—Честно говоря, эта женщина была пьяна, и она первая наступила на меня.— Уэйн встал со своего стула, жестом приглашая меня обойти бар.
Я поставила стакан, который мыла, и поспешила к нему.
Уэйн схватил меня за руки, держа их по бокам. Затем он притянул нас друг к другу, я подошла к одной стороне его тела, прежде чем отступить назад. Затем он сделал это снова, поворачивая нас по кругу.
Я выучила джиттербаг в детстве, когда моя учительница балета была в декретном отпуске, а ее заместитель хотела научить нас другим основам, таким как вальс, мамбо и степ. Эта замена была уволена вскоре после того, как закончился декретный отпуск ведущего инструктора.
И хотя эти уроки были давным-давно, было нетрудно следовать за Уэйном, когда он развернул меня и закружил в нескольких легких поворотах. К тому времени, как песня закончилась, мы смеялись и улыбались, оба запыхавшиеся.
—Спасибо,— выдохнула я.
—Спасибо тебе.— Уэйн поцеловал тыльную сторону моей руки, поклонился и отпустил меня.— Я лучше пойду домой. Было чудесно провести время с тобой, София. Не будь чужаком, когда в следующий раз будешь в городе.
—Мне тоже было приятно провести время с тобой.
—Я надеюсь, мы сможем потанцевать в другой раз.— Уэйн подошел к своему табурету, чтобы взять пальто и шляпу. Затем, в последний раз помахав Дакоте, он вышел за дверь.
Мои глаза наполнились слезами, когда он исчез за дверью. Я вытерла слезы, прежде чем они успели пролиться, решив не позволять себе плакать из-за чего-то настолько глупого. Это не было похоже на то, что я никогда больше не увижу Уэйна. Я приехала в Ларк-Коув в гости.
Но он был так добр ко мне в тот первый день, когда я разбила все эти стаканы. Он был первым за долгое, долгое время, кто увидел во мне что-то другое.
Как и Дакота.
—Знаешь, что мне кажется интересным?— спросил он.
Я проглотила комок в горле и сморгнула слезы, прежде чем обернуться.
—Что?
—Из всех уроков, о которых ты мне рассказывал за последние десять дней, танцы — это единственное, чем ты ещё занимаешься.
Было ли это правдой? Моя мать настояла на том, чтобы все мы были вовлечены и заняты. Мои внеклассные занятия всегда состояли из искусства. Язык. Музыка. Танцы.
Танцы были действительно единственным, что меня все ещё интересовало.
Что бы это значило?
Прежде чем я успела спросить, дверь в бар снова открылась, и внутрь ворвались трое детей, а за ними и их родители.
Родители, которые вернулись из своей поездки в Париж.
* * *
—Так где же твои чемоданы?— Спросила Тея.
Я покраснела, когда она протянула мне бокал вина.
После того, как они пришли в бар этим вечером, это был настоящий ураган. Детям не терпелось вернуться домой вместе с родителями. Тея и Логан были рады побыть с детьми. Прежде чем я даже успела как следует попрощаться с Дакотой, они увели меня с собой.
Он был в баре, заканчивал вечер в одиночестве.
Во всей этой суматохе я даже не подумала о своих чемоданах. Они все еще лежали в углу его спальни.
Мы с Дакотой оба знали, что сегодня мой последний день в Ларк-Коув, но ни один из нас не подумал собрать мои вещи. Мы оба знали, что сегодня ночью я буду в его постели.
Одна последняя ночь.
—Они в доме Дакоты.
Она поперхнулась вином и закашлялась.
—Что?
—Я останавливалась там.— Поскольку я планировала вернуться туда вечером, не было смысла отрицать это. И я не собиралась притворяться, что у нас с Дакотой не было великолепного романа.
У Логана должно быть свое мнение. Я не была уверена, как отреагирует Тея. Но прямо сейчас это не имело значения. Дети были в кроватях. В баре, вероятно, было тихо, и Дакота, скорее всего, закрывал его. Они могли бы прочитать мне лекцию позже.
Прямо сейчас я просто хотела уйти.
Как будто он знал, о чем я думаю, снаружи на подъездной дорожке прогрохотал грузовик. Я вскочила со стула в гостиной и бросилась к окну, вглядываясь в темноту и видя, как подъезжает грузовик Дакоты.
—Убирайся отсюда.— Тея улыбнулась, вздохнула и отпила еще вина.
—Спокойной ночи.— Я улыбнулась в ответ и поспешила выйти из дома.— Оу, Тея?— Я остановилась и обернулась.— Спасибо тебе. Я рада, что доверилась тебе.
—Я тоже.
Улыбнувшись в последний раз, я побежала к входной двери как раз в тот момент, когда мой брат выходил из комнаты Чарли.
—Куда ты собралась?— спросил он.
Я проигнорировала его.
В дверях появилась Тея с бокалом вина в руке.
—Нам нужно будет отвезти тебя завтра в аэропорт?
—Да, пожалуйста.— Я натянула ее пальто, которое одалживала всю неделю.— Я вернусь утром до восьми.
—Что?— Логан скрестил руки на груди.— Куда ты направляешься?
—Желаю повеселиться.— Теа подмигнула мне, когда я поцеловала Логана в щеку, пока я открыла дверь.
—София…
Я закрыла перед ним дверь, зная, что Тея все объяснит. Затем я поспешила к грузовику Дакоты, направляясь прямо к пассажирской двери и запрыгивая внутрь.
В ту же секунду, как я оказалась внутри, длинные руки Дакоты потянулись ко мне, обхватили мое лицо и притянули мои губы к его губам. Он целовал меня самозабвенно, его язык проник в мой рот и проделал тот же путь, который он проделывал сотни раз за то время, что мы были вместе.
Мы были голодны и безрассудны, потерявшись в горячем и влажном поцелуе, который длился, как казалось, несколько часов.
Наконец, он оторвался, но держал мои щеки в своих ладонях.
—Я не привез твои чемоданы.
—Мне не нужны мои чемоданы.
Пока нет.
Он снова поцеловал меня, наклоняя мое лицо в сторону, снова пожирая меня. Когда я задыхалась и жаждала большего, он отвез нас к себе домой.
Никто из нас не спал, пока мы наслаждались последними часами вместе, связанные, пока не начало всходить солнце.
Я не плакала, когда собирала чемоданы или после того, как Дакота поцеловал меня в последний раз в своем грузовике. Я не плакала, когда обнимала свою семью на прощание в аэропорту. Я даже не заплакала, когда самолет поднялся в воздух, оставляя Монтану позади. Я приберегла все свои слезы для того момента, когда вошла в свой пентхаус в Нью-Йорке одна.
