Я спряталась за диваном, смотря фильм, хотя должна была быть в постели. Логан нашел меня, когда я кричала из-за женщины, которую на экране разрубали на куски.
Мой брат увел меня в мою комнату, а затем остался со мной на всю ночь просто потому, что я попросила его об этом. Он пропустил вечеринку с ночевкой со своими друзьями, чтобы позаботиться обо мне.
Я не была уверена, где оставила свой телефон прошлой ночью, но как только я нашла его, я собиралась отправить Логану сообщение. Я никогда не говорила спасибо за ту ночь.
«Спасибо» редко можно встретить в моем словаре.
Не обнаружив никаких признаков присутствия Дакоты в подвале, я подошла к другой двери. В тот момент, когда я подошла ближе, я услышала музыку, гремевшую с другой стороны.
Я осторожно приоткрыла ее и заглянула в щель.
Дакота была в центре его гаража, лежа на тренировочной скамейке. Он превратил гараж в тренажерный зал.
Все свободные веса были выстроены в ряд на стойках у одной стены. Он повесил зеркала на некоторые стены и разложил коврики по всему полу. В одном углу примостился эллиптический тренажер, рядом с ним — беговая дорожка.
Я открыла дверь шире, прислонившись к косяку, пока Дакота жал штангу с двумя черными гирями на каждом конце.
На нем были только шорты, его потная грудь была обнаженной. Мышцы его рук напряглись и затряслись, когда он поднял штангу до упора, а затем отпустил ее на выдохе. Я тяжело сглотнула, мой пульс участился при виде его пресса, похожего на стиральную доску.
Прошлой ночью мы занимались сексом при выключенном свете. Сегодня я бы не повторила ту же ошибку. Я хотела, чтобы картинка соответствовала моим чувствам.
Дакота поднимал штангу за штангой. Наконец, он поставил штангу на упор за головой и сел. Он провел пальцами по своим влажным от пота волосам, разделяя пальцами черные пряди.
Он потянулся к полу, взяв полотенце, чтобы вытереть лицо. Затем он сменил его на бутылку с водой, стоявшую у его ног, и пустил длинную струю воды себе в рот.
Его теннисные туфли были надеты, но он не завязал шнурки. Белые шнурки свободно ниспадали на черные резиновые коврики.
—Доброе утро.— Его приветствие перекрыло громкую музыку. Он не обернулся, но, должно быть, увидел меня в зеркале.
—Привет.— Я оттолкнулась от двери и спустилась по трем ступенькам на пол гаража. Я подошла к колонке в углу, поставив на паузу злую рок-музыку.
В комнате повисла мгновенная и пугающая тишина. Я слышала, как подымается грудь Дакоты, когда он сделал еще один глоток воды и восстановил дыхание.
—Здесь мило.— Я взмахнула рукой, указывая на спортзал.
—В городе нет ни одного спортзала. Пришлось сделать свой собственный.— Он отвернулся от меня, наблюдая за мной из зеркала.— Хорошая рубашка.
—Она немного великовата.— Рукава свисали до кончиков пальцев, а подол доходил мне до середины бедра.
—Твоя одежда в прачечной.
—Хорошо.— Это был намек мне пойти надеть ее? Если это было так, я притворилась, что пропустила это мимо ушей.
Я подошла прямо к скамейке и поставила колено на сиденье между ног Дакоты. Это заставило его отвести взгляд от зеркала.
Он откинулся назад, его темные, оценивающие глаза не отрывались от моих. Они ничего не выдавали, как и в тот раз, когда я увидела их в первый раз.
Дакота выставил несколько барьеров со вчерашнего вечера. Может быть, он исчез в этом спортзале, чтобы не просыпаться рядом со мной в своей постели.
—Во сколько мы должны быть в баре?— Я провела кончиками пальцев по влажным от пота прядям его волос у уха.
—Мы сегодня закрыты.— Его голос был грубым и хриплым.
Я хмыкнула.
—Так ты в деле?
—В каком?
—Неделя со мной.
Его глаза вспыхнули, настороженность превратилась в жар.
—Думаешь, это разумно?
—Я могу выйти из этого как друзья. А ты сможешь?
Он кивнул.
—Это не проблема.
—Тогда все прекрасно.— Я накрыла его рот своим, играя с ним своим языком. Пот на его верхней губе был соленым.
Руки Дакоты впились в мои бедра, разминая мои мягкие изгибы, прежде чем скользнуть под подол его рубашки. Когда он не нашел ничего, кроме обнаженной кожи, его язык нырнул мне в рот.
Я провела руками по его плечам и спине. Я возвышалась над ним на скамейке, заставляя его подняться мне навстречу.
Кожа на его пальцах была грубой по сравнению с мягкой плотью моей задницы, когда он погладил ее, подталкивая меня ближе. Его пряный запах окружил нас, теперь он стал сильнее, когда смешался с потом.
Мои руки скользнули вниз по влажным равнинам его спины, обхватывая мышцы, которые были такими же точеными, как и его пресс. Затем я подняла свое колено и оседлала его, прежде чем опуститься на него.
Сетчатая ткань его шорт не скрывала железный прут между нами. Я скользнула рукой вниз по его груди, ныряя под эластичный пояс и сжимая его шелковистый ствол, поглаживая, когда он застонал мне в рот.
—Презерватив.— Дакота начал подниматься, но я навалился на него всем своим весом, сильнее сжимая его член.
—Карман рубашки,— выдохнула я ему в рот.
Уголки его губ приподнялись к моим, когда он потянулся к карману. Звук рвущейся фольги, учащенное сердцебиение и прерывистое дыхание эхом разносились по комнате.
Дакота слегка приподнялся, одной рукой удерживая меня прижатой к нему, в то время как другая двигалась вокруг него торопливыми движениями, чтобы снять его шорты.
Я отпустила его член, взяла презерватив из его пальцев и натянула его на его твердость. Когда презерватив был на месте, он схватил меня за бедра, поддерживая, прежде чем поднять меня и посадить прямо на свой пульсирующий член.
—Черт,— простонал он, когда я ахнула.
—Ты ощущаешься так хорошо.— Моя голова склонилась набок, когда я растянулась вокруг него.— Так, так хорошо.
Его сочный рот прильнул к моей ключице, отодвигая рубашку в сторону. Он сильно сосал, когда поднял меня и снова опустил на свой член. Жестко.
Это движение вызвало у него шипение.
Он повторил это пять раз, прежде чем его руки опустились по бокам, и он раздраженно выдохнул.
—Руки болят. Давай поменяемся.
—Хорошо,— выдохнула я.
Он поднял меня, развернул нас обоих и уложил на скамейку, нависая надо мной своим толстым, длинным членом, который все еще глубоко внутри меня. Затем он приподнял мои бедра, проверяя угол наклона одним длинным рывком и глубоким погружением.
—Да-а-а.— Все мое тело чуть не оторвалось от скамейки. Как он так быстро сообразил держать мои бедра приподнятыми, я понятия не имела. Но это был единственный способ, которым он мог проникнуть так глубоко.
