В очередной раз задыхаюсь от вида его красивого профиля. И в очередной раз задаюсь вопросом: как человек может быть так идеален внешне? Так красив, что вызывает желание откинуть все дела на потом и потратить часы на его разглядывание.
— В честь моего желания тебя порадовать, — усмехается он.
— А ты уже выздоровел?
Гай кратко смеётся, и этот звук проникает в самое моё сердце.
— Я надеюсь, это вопрос без подвоха, — говорит он.
— В смысле?
— Ты ведь просто интересуешься моим здоровьем, а не подводишь разговор снова на сторону своих желаний, правильно?
До меня сразу доходит смысл его слов. И я даже смущаюсь, хотя, как мне казалось раньше, я уже разучилась смущаться рядом с ним.
— Нет... — отрицательно качаю я головой. — Ну... разве что чуть-чуть.
— Была бы моя воля, я бы удовлетворил тебя прямо на заднем сиденье этой машины, — вдруг говорит Гай. У меня поджимаются колени от пролетевших в голове сцен. — Но первый раз девушки должен быть особенным и нежным, так что машина выходит из списка желаемых мной мест.
— Но особенным и нежным можно быть и в машине, — произношу я настолько тихо, что даже думаю: вряд ли он слышал.
Но он слышал.
Гай усмехается, протянув ладонь и гладя мои волосы. При этом он не перестаёт следить за дорогой.
— Всё будет, моя Роза. Когда настанет время.
Мне почему-то не нравится слышать фразу «Когда настанет время». Она будто подразумевает под собой то, что это время может настать через сотни лет и веков.
А потом я вдруг начинаю задумываться о странных предположениях.
Прочистив горло, я набираюсь смелости и решаюсь спросить:
— Ты не хочешь близости со мной из-за Алексис?
У Гая сжимаются на руле руки. Костяшки пальцев белеют так, что серебряные кольца на их фоне больше походят на фольгу.
— О чём ты? — спрашивает он.
— Ты не из тех, кто спит с кем попало, да? И, может, ты не хочешь касаться меня, как это полагается, потому что ещё во мне не уверен? А может ты меня и не хочешь вовсе?
— Откуда такие глупые мысли, Каталина?
— По-моему, не глупые... Ты ведь... ты даже не позволяешь мне касаться тебя. Ты предпочитаешь самому управлять процессом и при этом не позволять мне как-то действовать в ответ. Ты даже стараешься лишний раз не показываться мне без верха. Спишь в одежде, если оказываешься рядом со мной. Что это может значить?
Он вздыхает, и этот звук я принимаю за поражение. Будто бы он сдаётся. Будто бы я оказалась права.
— Это значит только то, что я люблю доставлять удовольствие тебе, а не упиваться наслаждением сам, — наконец отвечает Гай. — Только и всего.
— А если я хочу, чтобы приятно было и тебе?
— Мне и так приятно. Приятно видеть, как приятно тебе.
Я цокаю, а потом смеюсь.
— Ты мне не веришь? — спрашивает Гай.
Наверное, я просто спятила, раз думаю об одном и том же при виде него. О да, один лишь его вид и факт того, что он мой, заставляют меня много фантазировать, и фантазии эти хочется поскорее перевести в реальность.
Я не отвечаю.
— Каталина, — жёстко выдаёт Гай. — Я ведь могу и наказать за игнорирование моих вопросов.
От неожиданности я сглатываю, округлив глаза и повернув голову в его сторону. Его очень радует моя реакция.
— Так тебе хочется этого? — выгибает он бровь. — Чтобы я был таким? Властным? Грубым?
— Я... — У меня всё внизу ноет, и я свожу ноги вместе, чтобы избавиться от этого чувства.
Боже ж ты мой... Кажется, мне и в самом деле нравится такое.
Мне не надо ничего отвечать, чтобы он понял всё по моему лицу.
— Ах вот как, — усмехается Гай, приоткрыв рот от удивления. — Так вот что тебя возбуждает.
— Прекрати, Гай. — Я прикрываю лицо от смущения и чувствую, как разгорячена моя кожа.
— Хорошо. Не стесняйся, милая. По крайней мере, не стесняйся хотя бы во время ужина. А затем мы уж придумаем, чем заняться.
Я вижу из окна, что мы подъезжаем к роскошному высокому зданию, исполненному в стиле барокко. Над широкими золотистыми дверьми висит витиеватая надпись на, кажется, французском языке.
— Французский? — интересуюсь я, пока мы выходим из машины.
— Да, — кивает Гай. — Решил накормить тебя изысканными блюдами. Поешь нисуаз[1] с тунцом, почти тоже самое, что и твой любимый тунцовый салат, но вкуснее.
— Хорошо, — смеюсь я.
Мы входим в фойе, и у стойки нас встречает хостес. Она приветливо улыбается, будто очень рада видеть нас.
— Добро пожаловать в наш ресторан, мистер Харкнесс, миссис Харкнесс! — выделяя наши имена, проговаривает она. Улыбка у неё белоснежная. В речи слышится явный французский акцент. — Где бы вы хотели сесть?
— Nous avons une table près de la fenêtre, — вдруг произносит Гай. — Près du silence, madame[2].
Я от неожиданности даже теряюсь, а вот девушка остаётся очень довольна, когда слышит, видно, свой родной язык, и улыбаясь ещё шире, отвечает:
— Suivez-moi, Monsieur[3].
Нас провожают в зал, устланный дорогим ковром и обставленный столиками и стульями, набитыми бархатом, с золотистыми ножками. В воздухе витает сладковатый аромат. Всё так и кричит об изысканности. Мы садимся за столик у широкого окна, завешенного роскошными шторами.
— Здравствуйте! Закажете что-то сейчас или вам нужно время подумать? — спрашивает подоспевшая официантка.
— Думаю, нам понадобится немного времени выбрать, — отвечает ей Гай.
— Хорошо! Как пожелаете! Я подойду через через несколько минут.
Девушка уходит, а я, всё ещё не отошедшая от удивления, сижу, уставившись на Гая, а потом наконец спрашиваю:
— Ты и на французском говоришь?
— Вообще я говорю на шести языках, в том числе и на испанском, — издаёт он смешок. Я вспоминаю, как однажды он перекинулся парой слов на испанском с моей мамой. — Но французский – мой второй родной язык. Моя мама всё же была француженкой, и она никогда не давала нам об этом забыть.
Я охаю, потому что факт того, что Гай, как оказалось, полиглот, да и к тому же француз наполовину, заставил меня обомлеть.
— Французский тебе так идёт, — говорю я, улыбаясь. — Ты звучишь очень... сексуально, когда говоришь на нём.
— Буду иметь ввиду, ma chérie[4], — смеётся он.
Официант подходит к нам спустя несколько минут, и мы делаем заказ. Цены в меню показались бы любому среднестатистическому человеку запредельно высокими, но мы с Гаем, выращенные в семьях, совсем не считавших денег, не обращаем никакого внимания.
