— Личные дела, — отвечает парень. Терпение у него уже иссякает. Мысли то и дело возвращаются к деревянному домику в лесу, в котором сидит девушка, заставившая его пойти на такой риск. — Дела, о котором отец пока не в курсе. Я сегодня как раз пойду ему докладывать. Прошу прощения, но мне нужно идти.
Обойдя шерифа и чувствуя спиной его взгляд, Гай уже добирается до входных роскошных дверей поместья Харкнессов. На самом деле дом достался им от далёких предков, так что даже в самом воздухе это отчётливо чувствуется. Войдя внутрь, парень оглядывается в поисках сестры. Просто поздравить, поговорить минут пять и уйти, — повторяет он самому себе, потом поднимается по лестнице наверх. Пахнет дорогим парфюмом и деньгами, мимо шныряют как серые мышки в окружении всех этих богачей горничные, то подавая вино, то подливая шампанское. На стенах в коридоре второго этажа висят картины и фотографии в рамках. Каталина здесь в тот вечер не была, а потому не видела фотографии семьи Харкнесс в полном их составе: Вистан и Натали во главе на возвышении перед домом, а чуть ниже — Гай, его брат Тео и Камилла посередине. О Тео хочется забыть как можно скорее, поэтому Гай не задерживает взгляд надолго, а уже сразу направляется в комнату сестры. Он не ошибся, когда решил, что она именно там.
Парень открывает дверь, и его взору предстаёт несколько красавиц. Молодые подружки Камиллы, дочери семейных друзей и коллег, такие же втянутые в криминальный мир родителей несчастные. Хотя едва ли их можно назвать несчастными, если все полученные кровавые деньги своих отцов они с удовольствием тратят на дорогие побрякушки и шмотки. Их совершенно ничего за пределами этих возможностей не интересует.
— О, привет, Гай, — улыбается одна из девушек, высокая блондинка с роскошными изгибами тела.
Остальные красавицы хихикают в сторонке, бросая кокетливые взгляды на Кровавого принца у дверей. Но вот сам парень их успешно игнорирует и проходит дальше.
Камилла стоит у зеркала поправляя макияж, в роскошном чёрном платье, усыпанном блёстками чуть ниже талии, и изготовленном кружевами на плечах и зоне декольте. Её золотисто-каштановые волосы свисают пышными локонами по спине. В ушах — изящные серьги с настоящими бриллиантами, подарок от отца. Наверное, они стóяли несколько десятков жизней.
— Братец всё же приехал, — произносит она, вытерев пальцами лишние следы от помады, вышедшие за контур губ.
— Камилла, я ненадолго, — говорит Гай, обнимая сестру одной лишь рукой.
— Почему же? Разве может быть спешка в таком деле?
Одна из девушек — красноголовая дочка одного из близких подручных Вистана, обладателя серебряной карты, — выходит вперёд, поправляя узкое платье на пышной груди: она едва не вываливается наружу.
— Гай, составишь нам компанию? — Она явно флиртует. Голубые глаза заигрывающе сияют.
— Нет, у меня дела, — сухо бросает парень, даже не глядя на неё.
Она вполне может принять это за личное оскорбление, но Гаю всё равно на задетые чувства людей. На чувства всех, кроме девушки, ожидающей его в лесном домике, разумеется.
Взяв Камиллу за руку, он просит её выйти из комнаты, полной женских горящих из-за него сердец, и она не возражает. Так они оба выходят на просторный балкон, открывающий невероятные виды на холмы и море.
— Да пофлиртуй ты с моими подружками, — усмехается Камилла, как только Гай закрывает дверь. — Они же все буквально стелятся перед тобой.
— Я сюда не для этого приехал.
— Это что, из-за той девушки, которую ты приводил?
Нельзя показывать сомнений, поэтому Гай не сводит глаз с сестры, хотя очень хочется отвернуться.
— Камилла, эта девушка уже мертва и...
— Может быть, ты успел влюбиться в неё ещё до того, как убил, — улыбается Камилла. — А сейчас совесть тебя гложет. Сердцу ведь не прикажешь.
В другом случае подобные изречения, такие свободные и лёгкие, из уст сестры должны бы напугать любящего брата. То, с какой лёгкостью Камилла говорит о мести, смерти и убийстве, которое, как она думает, учинил младший брат, действительно напугало бы нормального здравомыслящего человека.
Но Гай просто привык. И она тоже. Они росли в окружении гангстеров и крови. С самого детства они слышали, что отец убил кого-то там, потом кого-то тут. Что полиция закрывает глаза, что нет в мире справедливости, когда карманы забиты деньгами у плохих людей. Но отца плохим человеком они не считали. По крайней мере, Камилла. А вот Гай мог и ненавидеть, и любить его одновременно.
— Мне абсолютно всё равно на то, где сейчас лежит её труп, — врёт парень, по-прежнему глядя сестре в глаза. Бессовестно и нагло. — Я убил её. Выполнил долг перед матерью. На этом всё.
— Зачем же ты ей врёшь?
Голос Вистана, вдруг раздавшийся у него за спиной, заставляет всю душу похолодеть: от кончиков волос на голове до пальцев ног. Сердце колотится, дыхание перехватывает. Снова этот липкий невыносимый страх ползёт по спине, по изуродованной руками отца спине.
Гай поворачивается. Медленно и осторожно, словно перед ним — зверь, готовый наброситься на него как на кусок сырого мяса. Вистан выходит на балкон, а вслед за ним двое телохранителей. Они закрывают за собой дверь.
Тревога натягивает нервы как струны.
— Милая, — улыбается Вистан, — у нас с твоим братом назревает серьёзный мужской разговор. А твои подружки, кажется, тебя уже заждались.
— Конечно, папуля, — в ответ улыбается Камилла, чмокая отца в щетинистую щёку. — Удачно вам поговорить.
И снова она оставляет брата одного с тираном, с чудовищем, с человеком, не знающим жалости.
Сестра выходит, остаётся четверо мужчин. Балкон, до этого просторный и широкий, теперь будто бы сужается прямо на глазах Гая, заставляя его сердце трепетать от ужаса.
— Итак, — начинает Вистан. Тон его голоса спокоен. Это в нём и страшит в первую очередь. Непредсказуем как сам дьявол. — Ты считаешь меня идиотом?
Гай сглатывает, но совершенно незаметно.
— О чём ты, отец? — хмурится он, выдавая искреннее замешательство.
Вистан подходит к перилам, делает глубокий вдох. Его идеально чищенные лаковые туфли блестят под лучами солнца.
— Ты принимаешь меня за идиота? — повторяет он. — Скажи мне, сын, принимаешь?
— Я не понимаю, о чём ты...
— Каталина Норвуд не мертва.
И вот, мир вокруг вдруг сотрясается под гнётом слов из уст отца. Гай понимает: раз Вистан так уверенно это выдаёт, значит он действительно уверен в своём сообщении.
— Эта паршивая девчонка не мертва, — снова говорит Вистан. — Скажи мне на милость, как так получилось?
