Мама хихикает, и я шутливо качаю головой, поняв, что её ответ положительный.
Так всё правильно. Франческа беременна. Надеюсь, ребёнок от Дилана, а не результат её измены.
Решив оставить вопросы, никак меня не касающиеся, я действительно хочу уже подняться к себе в комнату и отдохнуть как следует. Обхожу манекен и крутящуюся вокруг него маму.
–Тогда я пойду спать,– говорю я, направляясь к ступенькам, ведущим наверх.– Спокойной ночи, мам.
Она улыбается мне и отвечает:
–Добрых снов, детка.
Когда я поднимаюсь в свою комнату, меня встречает прохладный ветер: язабыла закрыть окна. На улице трещат сверчки, на тёмном полотне неба видны редкие, слабо мигающие местами звёзды.
Мне не нужно много времени для того, чтобы откинуть одеяло и лечь в свою постель. Так я и поступаю.
* * *
Первое, что я чувствую, лёжа в кровати и открывая глаза,– кто-то нежно обнимает меня за талию. Это заставляет меня в полудрёме удивлённо повернуться назад.
–Привет,– шепчет Гай.
Вытаращив глаза, я едва не подскакиваю к потолку. И вся ситуация лишь ухудшается, когда я понимаю, что он гол по пояс. Моему взору открыт заманчивый вид на мускулы и его безупречную кожу с несколькими татуировками.
–Что ты здесь делаешь?– удивлённо шепчу я в ответ, прижимая к груди одеяло, хоть моя пижама достаточно скромна, чтобы не пытаться что-то прикрывать.
Вместо слов Гай кладёт указательный палец мне на губы и едва слышно шикает, как бы прося меня молчать. В комнате темно, но я отчётливо вижу зелёные глаза перед собой. Пронзительные, холодные и прямо-таки манящие.
Он вдруг прижимает меня к кровати, оказавшись сверху. Я даже не понимаю, паникую ли или же мне это нравится.
–Гай?– еле выдавливаю из себя я, не в силах осознать, что происходит.
На его губах играет лукавая улыбка, а глаза прикованы к моим. Его тело горячее, но пальцы холодные, когда он касается шеи.
Боже, боже, боже… Что же это?
Он вдруг наклоняется, касаясь губами моего уха, и шепчет:
–Я вижу, о чём ты мечтаешь, Каталина. Вижу, чего ты хочешь.
Сердце совершает кувырок прямо у меня в груди. Я не способна шевелиться сейчас, не способна даже слова произнести в ответ. Если бы могла, нагло соврала бы, что он ошибается. Что он много о себе возомнил, а я совершенно не думаю о его руках, которые как раз уже опускаются к талии. Он коленом отодвигает мою ногу в сторону.
Никогда. Никогда я не испытывала ничего похожего. Это как впервые кататься на американских горках, только вот сердце колотится в два раза быстрее, а дыхание сбивается почти до того состояния, когда ты уже начинаешь задыхаться.
Я прикрываю глаза, когда губы нежно касаются шеи. Мой разум понимает, что это неправильно, что мне нельзя этого делать, но тело от него отделилось ещё тогда, когда Гай нашептал мне в ухо эти слова.
«Знаю, о чём мечтаешь. Знаю, чего ты хочешь…»
Но глаза вдруг открываются сами по себе.
Теперь нет ни Гая, ни ночи за окном. Вместо этого – пустая комната, освещаемая солнечными лучами, бьющими из окна, и моё покрытое холодным потом тело.
Сон. Всего-навсего сон.
Я разочарованно падаю на кровать снова, потом задумчиво касаюсь собственной шеи, вспоминая увиденное. Я ещё помню его руки на себе: холодные и гладкие. Прикосновения до сих пор ощущаются как самые реальные.
Его взгляд… Боже, этот взгляд. Его движения, руки, прижимающие к кровати мои, шёпот, дыхание у моего уха. Как жаль, что это был сон.
Под порывом странных мыслей я медленно закрываю глаза, запечатываю мысли, что-то твердящие о приличиях. А затем провожу рукой вниз, по собственной груди, задевая затвердевшие под тканью соски, потом по талии, пока не дохожу до нижней части тела, приподнимая свою пижаму.
И представляю. Представляю, что это не моя рука. Что это он сейчас меня касается. И стоило мне пофантазировать об этом лишь на миг, как внизу живота приятно заныло. Это так стыдно, неправильно, в какой-то степени отвратительно со стороны, но… я не перестаю. Не могу перестать. Мне приятно, заманчиво, интересно. Я продолжаю ласкать себя и представляю, как надо мной сейчас светятся его глаза, как лицо щекочут его каштановые волосы, усмехаются его губы, потому что он понимает, как мне нравится. Представляю, что это его пальцы сейчас касаются самых моих сокровенных частей тела.
Сердце стучит громко. Оно будто отчитывает меня за постыдные действия. Просит перестать. А я не слушаю. Я только вижу его. Удовольствие проникает в каждую клеточку, проходится по каждой косточке в моём теле.
Из горла вырывается глухой стон.
Мне хорошо настолько, что я едва не сбрасываю свободной рукой книги с прикроватной тумбы, а затем закрываю лицо одеялом, прижимая к губам, чтобы не слышны были мои тихие продолжающиеся стоны.
Впервые в жизни я мастурбирую.
А он всё смотрит на меня в моём воображении и шепчет те слова из сна:
«Я знаю, чего ты хочешь… Знаю, о чём мечтаешь».
Но вдруг…
–Лина, милая, ты уже встала?
Три стука, к счастью, раздаются до того, как я успеваю в панике зарыться с головой в одеяло, вытащив руку из-под своей пижамы, и краснею до вида спелого помидора.
–Детка, почему ты всё ещё в постели?– хмурится мама, входя в комнату.
–Я только проснулась,– отвечаю я, пытаясь привести дыхание в норму.
Лицо горит, краснеет пуще прежнего. Хочется провалиться сквозь землю, хотя я прекрасно понимаю, что мама ничего не поняла и не знает.
–Это не оправдание,– говорит она недовольно.– Через десять минут мы уже выезжаем. Поторопись.
После сказанного эта уже полностью одетая и распрекрасная женщина покидает мою комнату, дав мне возможность вдохнуть спокойно. Почти.
Всё ещё красная от смущения при одних лишь воспоминаниях о содеянном, я несколько секунд лежу на кровати, закрыв лицо. А потом едва выкидываю из головы образ Гая: полуобнажённого, красивого, такого горячего, и наконец лениво встаю, не понимая, к чему такая спешка. Мы ведь едем в гости к моему родному брату, а не к президенту.
Принятие всех утренних процедур не заняло много времени, поэтому уже к восьми часам я надеваю лёгкое сиреневое платье до колен с золотым ремешком, которое мне как-то на день рождения подарил Дилан. Именно поэтому-то я и решила надеть именно его.
–Ты уже готова?– торопит меня мама вновь.
Её голос доносится из прихожей, поэтому я начинаю двигаться быстрее, чтобы не заставлять её слишком долго ждать.
–Почти!– отвечаю я, суетливо напяливая жёлтые босоножки на небольшом каблуке.
