–Гая, пап!– возмущаюсь я, хотя и знаю, что он так шутит.
Он хохочет, а вот мама вмиг меняется в лице. Она серьёзничает, смотрит на меня со странной тревогой и удивлением:
–Что?– Она отходит от папы на шаг.– Лина, ты хочешь позвать его к нам домой?
–Да. Хочу вас с ним познакомить. Вернее… он сам хочет с вами познакомиться. А ты лично, мам, в долгу передо мной, помни.
Папа, как и ожидалось, хохочет, а серые глаза говорят: «Моя девочка!» Но тем не менее родители переглядываются.
–О мой бог.– Мама хватается за сердце так, словно услышала радостную весть.– Ты слышал, Джереми? Этот парень хочет сам с нами познакомиться.
–Да, слышал. Мне интересно теперь взглянуть в глаза этого смельчака как в глаза парня моей дочки.
–Пап, давай без твоих строгостей, ладно?
Он отрицательно качает головой. Это означает «нет». Это значит: «Я буду самым строгим отцом, пока буду говорить с этим парнем. Пусть только попробует меня разочаровать». Это в его стиле.
–Неужели он так серьёзен?– мама задумчиво глядит на меня, как будто я дам ответ на её вопрос. А я заранее знаю, что её мысли сейчас вертятся вокруг нашей с Гаем будущей свадьбы. Да, именно это она и воображает.– Джереми! Завтра мы познакомимся с парнем нашей дочери. Ты ведь понимаешь, что это значит?
–Нет, моя милая Мария, это вовсе не значит, что он собирается жениться на ней прямо завтра,– хихикает папа.– Он не собирается, это верно, но я его заставлю, не переживай.
–Пап!
–Тсс, дочка,– шикает он сквозь смех,– доверься своему отцу, он всё разрулит.
–Ты невыносим!
Комната заполняется нашим весёлым смехом, и со стороны кажется, что никакого побега из дома и не было. Что мы никогда не повышали друг на друга голоса.
И именно так завершается разговор с родителями, который, как мне казалось ранее, пройдёт не самым лучшим образом.
Завтра. Завтра наступит одно из важнейших и новых для меня событий в моей жизни.
Не терпится уже лицезреть это собственными глазами.
Глава 27
Когда утро следующего дня наконец наступает, я долго размышляю о том, что хочу сделать в первую очередь. Нарядиться? Нет, ещё слишком рано. А вот выбрать то, что надену, в самый раз. Так я и подготавливаю одно из своих лучших платьев, сшитых на заказ, вешая его снаружи шкафа.
Спустившись на первый этаж, я встречаю завтракающих родителей за нашим столом в просторной столовой, отведённой исключительно для приёма пищи и важных гостей. Они беседуют о чём-то и, увидев меня, с улыбками приветствуют.
–Милая, доброе утро,– произносит папа, глотнув кофе.
–Привет,– отвечаю я, усаживаясь на свой стул.– Что у нас сегодня на завтрак?
–Панкейки с бананом и шоколадом. Как ты и любишь,– говорит мама.– Шарлотта, положи ей.
Одна из орудующих в соседней кухне горничных быстро кладёт мне парочку панкейков в пустую тарелку и заливает их клюквенным сиропом, и я благодарю её.
Я хватаю десерт и откусываю нежный воздушный кусочек, а потом делаю глоток апельсинового сока. Завтрак родителей выглядит более здоровым – яичница с французскими тостами. Я удивлена тому, что папа завтракает дома. Обычно, когда я встаю, его уже нет.
За едой мне никак не удаётся избавиться от мысли, что родители переглядываются и посматривают на меня. А потом по лёгким улыбкам на их лицах всё становится ясно: они ужасно взбудоражены предстоящим знакомством. Кажется, даже сильнее, чем я.
Когда же мой завтрак исчезает и тарелка пустеет, я с шумом встаю.
–Сегодня я проведу весь день дома, Лина,– говорит вдруг папа, увидев, что я собираюсь покинуть кухню.– Так что встречу Гая со всеми почестями. Когда он появится?
–В семь. Так что ждать тебе придётся долго.
–Ничего. Я подожду.
Издав смешок, я бросаю: «Как хочешь»– и вылетаю из гостиной.
Мне нужно подготовить собственное сердце к предстоящему. Собраться с мыслями. Понять, в конце концов, что именно я чувствую, когда вспоминаю его лицо, его фигуру, его руки… Определённо, я летаю в облаках, когда он касается меня, но когда с его губ срываются не самые приятные высказывания или голос меняется на нечто холодное…
Те моменты вспоминать не хочется вообще.
Я провожу пальцем по своим бровям. Мне достались красивые ровные брови, не нуждающиеся ни в каких правках.
Вообще женщины из нашего рода всегда славились своей красотой. И влюблялись в них подобные им красавцы. Мой дедушка, например, со стороны папы считался завидным женихом во всём Лондоне в 50-е и даже собирался жениться на одной из принцесс королевской семьи, пока не встретил бабушку, а прабабушка со стороны мамы, будучи дочерью знатных людей, считалась одной из самых красивых женщин Испании. С неё рисовали картины известные в те времена художники. Прогуливаясь по нашему дому, можно даже встретить пару таких картин на стенах в коридоре.
Так что я должна быть благодарна своим генам.
Когда я смотрю на висящий календарь в своей комнате, вспоминаю, что сегодня должен приехать Трэвис. Сегодня он научит меня новому приёму, который всё обещал мне показать совсем скоро. Правда, я не знаю, как же мне сочетать предстоящий ужин с полным нагрузок времяпрепровождением в спортзале. И всё же я спускаюсь в подвальное помещение, переодеваюсь в спортивный костюм, состоящий из чёрной майки и того же цвета свободных штанов с резинкой. Я собираю волосы в высокий пучок и беру бутылку с водой из мини-холодильника в углу.
Зал пропитан тишиной. До тех пор, пока спустя двадцать минут двери не открываются.
–О, моя шикарная ученица уже на месте?– произносит Трэвис, и его голос отражается от стен громким эхом.
–Привет, тренер,– усмехаюсь я.
Именно с этих слов и начинается наша новая тренировка, а потом зал погружается в музыку, которую Трэвис включает для поднятия моей мотивации.
* * *
Улицы хранят свои собственные тайны.
Они часто становятся свидетелями секретных разговоров, которые люди стремятся скрыть от посторонних.
Вот и сегодня, пока Каталина занимается своим телом вместе с личным тренером в спортзале дома, мысленно ожидая наступления семи часов вечера, где-то далеко от неё, в одном из парков Сиэтла, посреди тихой, безмятежной и почти безлюдной улицы начинается тайный разговор двух друзей.
–Привет,– произносит подоспевший Лэнс, усаживаясь на скамейку рядом с Гаем.
Вокруг никого. Можно говорить свободно.
–Привет,– отвечает Гай, запустив пальцы в свои каштановые волосы.– Зачем ты звал меня? Что-то случилось?
