–А ты не пойдёшь?– спрашиваю я.
–Нет. У меня появились более важные дела,– загадочно выдаёт он.
Выхожу из машины, придерживая подол платья, готовый за что-нибудь зацепиться.
–Ладно.– Хочу ещё добавить «жаль», но сдерживаюсь.– Тогда… до встречи?
–Да.– У него блестят в ночных бликах глаза. Снова. И снова заставляют меня смотреть в них слишком уж пронзительно.– Но меня вновь мучает тот же вопрос, что и всегда: ямогу считать нашу поездку свиданием?
Вопрос и уместный, и неуместный одновременно. Прикусываю губу, потому что очень хочется ответить «да». Но не могу.
–Нет, Гай,– отрицательно качаю головой я.– Всё ещё нет.
Он кивает. Задумчиво и слабо улыбается:
–Хорошо, Каталина Норвуд. Значит, не в этот раз, но, вполне вероятно, в следующий. Потому что я не сдамся.
–Пока, Гай. И спасибо тебе…
И я направляюсь к ресторану, всё так же чувствуя за спиной пристальный взгляд двух изумрудных глаз, а потом всё-таки задумываясь о том, насколько же далеко это может зайти.
И смогу ли я отказать ему в свидании ещё раз?
Глава 19
Обратно в ресторан я возвращаюсь весьма неохотно. А когда вижу строгое выражение лица мамы у входа, смотрящей прямо на меня, скрестив руки на груди, мне становится в два раза хуже. Я всё ближе и ближе подхожу к ней, одновременно словно зарываясь в землю, и чувствую себя в сто раз меньше.
Мне и стыдно и страшно.
–Где ты была, Лина?– спрашивает мама укоризненно. Взгляд её суров.
–Прогуливалась по мостовой.– Я нахожу весьма глупый ответ, который точно не удовлетворит эту женщину, что знает о моих отговорках лучше меня самой.
–Прогуливалась? С кем же?
–С кем надо.
Мама в удивлении округляет глаза, и её прежнее спокойствие почти улетучивается.
–Как ты со мной разговариваешь, Каталина? Что это за тон?
–Обычный тон, мама,– бросаю я, собираясь уже обойти её. Но рука матери хватает меня за запястье. Не сильно, но этого вполне хватает для того, чтобы я остановилась.
–Я хочу услышать, с кем и где ты гуляла. И я больше не собираюсь слышать, как неуважительно ты себя ведёшь. Мы с отцом не так тебя воспитывали.
–С Гаем.– Я удивляюсь тому, как легко это имя выскочило у меня изо рта, как легко мой голос озвучил его вслух.
Мама выпучивает глаза сильнее.
–С Гаем?– переспрашивает она так, словно не расслышала. По её тону понимаю, что дальнейший диалог пройдёт не самым лучшим образом.– Это тот, с кем ты подружилась, верно?
–Да. Именно он.
–Ты слишком наивна для того, чтобы гулять с первым встречным в одиночку, Лина. Когда на твою жизнь совсем недавно кто-то покушался… Это ужасно глупо!
–Он не первый встречный!– возмущаюсь я.– Он мой друг!
–И что же ты о нём знаешь?– мама повышает голос, и меня эта ситуация начинает крайне напрягать.– Знакома ли ты с ним несколько лет, чтобы так ему доверять? Разве вы знакомы достаточно?– Она делает паузу на несколько секунд.– Ты не можешь так себя вести, глупая девочка!
–Боже, мама!
Не вынося сказанных ею слов, просто разворачиваюсь, чтобы уйти. Чтобы не доводить ссору до той точки, когда мы возненавидим друг друга и наговорим много оскорбительного и неприятного.
Кажется, такая возможность имеет место быть впервые в моей жизни.
–Тебе стоит поработать над своей паранойей! Ведь она портит мне жизнь!– выкрикиваю я, прежде чем исчезнуть за входной дверью ресторана.
К счастью, музыка внутри слишком громка, а гости слишком веселы, чтобы услышать мой гневный тон и заметить неприятный предистеричный вид. Я по-прежнему чувствую этот ужасный осадок после маминой речи, пока иду мимо людей, и бесконечно думаю о том, как так получилось, что я начала скидывать подобные злые эмоции на родную мать, когда раньше и пикнуть против неё боялась.
Что-то во мне меняется, и это изменение совсем скоро может лишить меня разума окончательно.
Когда я добираюсь до своего стола, то с грохотом усаживаюсь на стул. Папы не видно, как и Дилана. Я начинаю думать, что вместо возвращения в ресторан мне следовало отправиться сразу домой. Придумать что-нибудь в качестве отмазки. Например, «мне не здоровится». Вряд ли родители имели бы претензии, если бы я им подобное выдала.
–Милая мисс, вы не против, если я сяду рядом?
От неожиданного голоса я вмиг оборачиваюсь к его обладателю. И вижу Монику, которую никак не надеялась здесь встретить. Она стоит передо мной нарядная, словно пришла именно на празднование, хотя я не припомню, чтобы на подобные мероприятия родители звали наших горничных.
–Привет, Моника,– здороваюсь с ней я, натягивая улыбку.– Что ты здесь делаешь?
Она садится рядом. Делает это так аккуратно и тихо. Как настоящая леди.
–Мне велено за тобой присматривать,– хихикнув, отвечает она.– Нет, на самом деле твои родители поболтали с Диланом, и все они, кажется, решили, что я твоя подружка.
Я думала, что у меня совершенно не будет настроения с кем-то любезничать за одним столом, но от Моники исходит приятная аура человека, который даже в самый тёмный момент тебя вытащит из той бездны, в которую ты сам себя вогнал. Так что я остаюсь сидеть и слушать её с улыбкой вместо того, чтобы слинять.
–У меня будет только вот такой вопрос: почему ты сидишь на свадьбе родного брата такая грустная и одинокая?
Я даже не сразу нахожусь с ответом:
–Я не любитель подобных вечеров. К тому же мне хочется спать.
Экран моего телефона, лежащего на столе, включается под моим пальцем, и я называю указанное там время, как бы подтверждая свои слова.
–А почему Гай не составляет тебе компанию?– спрашивает Моника.– Он разве не здесь?
–У него какие-то дела. Ему пришлось уехать.
–И тебя это расстраивает?
Задумываюсь – лишь на секунду, чтобы услышать свои мысли и дать настоящий и искренний ответ.
–Да,– киваю я.– Общество моих родителей не совсем устраивает меня на такой скучной свадьбе.
–Вы с ним друзья, но я вам не верю.
Улыбка Моники очень загадочна. Она выглядит так, будто узнала тайну всей Вселенной, скрывавшейся тысячелетиями.
–Почему?– спрашиваю я.– Что такого мы делаем, чтобы не верить в нашу дружбу?
Глотнув сока, Моника отвечает задумчиво:
–Ну… Твои взгляды. Ты так смотришь на него… Не как на друга, в общем.
Другими словами, она сообщила мне, что я влюблена.
–Стой, стой. Ты ведь сейчас шутишь, верно?– надеясь услышать «да», спрашиваю я.
