–Ну, нам же нужно обновление в гардеробе к потрясающему уик-энду, о котором тебе только что рассказал папа.
Я издаю громкий писк гораздо раньше, чем успеваю в полной мере услышать мамины слова.
–О боже! Как же я люблю вас!– кричу я, а она смеётся над моим детским поведением.– Обоих!
–А мы тебя гораздо больше…– Она проводит пальцем по своим накрашенным губам возле зеркала и произносит:– Иди одевайся. Выходим через час.
И через час я уже стою в прихожей, ожидая её.
За окном удобно устроилась дождливая ночь, а дома непривычно тихо. Лишь стук капель о стекло нарушает почти идеальную тишину.
Я поправляю свои длинные каштановые волосы перед зеркалом и в предвкушении веселья от грядущих покупок вздыхаю. Любовь к шопингу у меня точно от мамы. Ни одна катастрофа, стихийное бедствие или природная аномалия не способны отвлечь её от увлечённых прогулок по магазинам.
Мама, стуча каблуками, подходит к входной двери и довольно оглядывает меня. На ней наряд, прекрасно подходящий молодой богатой женщине,– бежевый комплект из тёплой ткани: длинная юбка и свободного кроя свитер.
–На этот раз ты быстрее обычного,– произносит она с наигранной серьёзностью.
Я цокаю и надеваю свой плащ, учитывая непогоду за окном. Дожди стали идти чаще, чем обычно, и мне приходится носить с собой зонт, однако сегодня он нам вряд ли понадобится.
Покинув дом, мы направляемся к чёрному автомобилю, пока двое мужчин по сторонам от нас придерживают над нашими головами зонты. За рулём автомобиля сидит наш личный водитель, которого я с детства привыкла называть дядей Сэмом
[2]. Серьёзный такой высокий мужчина с седыми волосами и старомодной бородкой, он всегда носит специальную фуражку и белые перчатки.
Мы садимся в машину, и мама тут же называет адрес, а я надеваю наушники, включая любимую песню на айподе.
–Ты опять за своё?– недовольно произносит мама, когда автомобиль трогается с места.
–Мм? Ты о чём?– Я уменьшаю громкость, и музыка лишь еле слышно играет на фоне.
–Поговори со мной. Ты вечно где-то в своём мире. Я хочу быть ближе к тебе. Ты же моя дочь всё-таки.
–Но всё, что, по моему мнению, ты должна знать, я тебе и так рассказываю. Необязательно ведь делиться с тобой вообще всем, мне кажется.
Мама удивляется моему ответу:
–Ты действительно так думаешь?
Я молчу, не понимая, что должна ответить.
Почему-то прокручиваю в голове мысль, что мне никогда и не хотелось быть с мамой ближе, чем мы есть сейчас. Наверное, я просто слишком привыкла замыкаться в себе.
–Я не прошу тебя разговаривать со мной целыми днями. Просто… Хотя бы иногда рассказывай мне о том, что происходит у тебя в душе. Я не хочу упустить какой-то важный момент твоей жизни. Не хочу тебя потерять.
На этот раз удивляюсь я. Вытаскиваю наушники из ушей и смотрю маме прямо в глаза, пытаясь что-то прочесть в них. Этот странный диалог весьма меня заинтриговал.
–Что-то случилось?– осторожно спрашиваю я.– Почему ты вдруг так заговорила?
Мама несколько секунд молчит, а затем отвечает:
–Вчера Сэмюэль покончил с собой. И, как оказалось, у него были проблемы, которыми он ни с кем не делился. Никто не успел помочь ему вовремя, потому что никто ничего не знал. Я не хочу, чтобы с тобой произошло подобное.
Я хорошо помню этого парня.
Сэмюэль Гонсалес. Сын близкой маминой знакомой. Он часто заходил к нам в гости, и иногда мне даже казалось, что мама просто горит желанием свести нас с ним. Однако Сэмюэль был не в моём вкусе. Таких ленивых, неотёсанных и полноватых парней я всегда обходила стороной, хотя они частенько со мной флиртовали. Легко догадаться, что на суицид его подтолкнули постоянные издевательства в университете. Мне не раз доводилось видеть, как несколько высоких и накачанных парней, считавшихся в универе альфа-самцами, швыряли его рюкзак или верхнюю одежду на улицу и выкрикивали обидные прозвища.
Мама выглядит очень расстроенной и… напуганной. Она правда думает, что я могу покончить с собой. Разве я выгляжу настолько несчастной?
–Мам, ты шутишь?– Я в растерянности.
Но она молчит, и я нахожу ответ и без слов. Я спешу успокоить её. Выгнать все эти глупые мысли из её головы. Беру за руку, отложив айпод в сторону, и смотрю в глаза:
–Мам, я никогда так не поступлю. Я… Я не стану делать ничего подобного. Как ты могла такое обо мне подумать?
Она смотрит на меня, оторвав взгляд от запотевшего окна автомобиля:
–Просто обещай мне всегда делиться своими проблемами. Если что-то сильно расстроит тебя, рассказывай об этом мне. Прошу. Единственное, о чём я тебя прошу.
–Я обещаю,– с полной уверенностью отвечаю я и улыбаюсь.
Мама улыбается в ответ и, кажется, чуть успокаивается.
* * *
Учебные будни проходят как обычно, без особых изменений и сюрпризов. Разве что сплетен стало чуть больше.
Многие обсуждают самоубийство Сэмюэля, но никто не чувствует вины за содеянное, что заставляет меня испытывать чувство омерзения к этим людям.
Крики и разговоры студентов смешиваются с топотом их ног, пока я пытаюсь протиснуться сквозь эту стену из тел к двери, ведущей в длинный коридор с кучей других дверей. Когда мне всё же удаётся провернуть свой план, я крепче сжимаю учебник по физике и парочку тетрадей в руке. Собираюсь наконец развернуться и побежать к нужному мне кабинету, как меня вдруг кто-то обнимает сзади.
–А это мы!– раздаётся голос.
Я тут же улыбаюсь, оборачиваясь к подругам.
Сестрички Ирэн и Вэнди выглядят, как всегда, потрясающе.
Я не могу не заметить, что на шее Ирэн висит очень красивое ожерелье, украшенное сверкающим бледно-голубым камушком. Я достаточно хорошо разбираюсь в драгоценных камнях,– ну ещё бы, невозможно в них не разбираться, живя в богатой семье, часто посещающей аукционы с подобным товаром,– поэтому я сразу вижу, что на шее подруги самый настоящий эвклаз. Я оглядываю её чёрное шёлковое платье, скрытое под джинсовой курткой, и моё любопытство возрастает в несколько раз. Это не наша университетская форма, что меня удивляет.
–Ты не ошиблась нарядом? Мы вроде как в универе, а не в ресторане,– шутливо говорю я.
Ирэн тут же окидывает взглядом своё платье и довольно улыбается, поправляя его в нескольких местах.
–Нравится?– спрашивает она, хотя скорее это не вопрос, а утверждение.– Сразу после занятий я собираюсь на свидание. Думаю, ночевать в общежитии не останусь.
Я изумляюсь еще больше. Шкала моего любопытства теперь уже просто горит.
