Я знаю, что сейчас меня может убить только страх. Если я буду делать все правильно, мой будущий сын сохранит мою жизнь и позволит мне пройти этот путь до конца. Нужно только дышать и держаться. Нужно только сохранять веру.
Я открываю глаза и вижу далеко внизу бесчисленные поля, которые спустя время сменяются лесами. Я смотрю долго и внимательно, пытаясь понять, где мы пролетаем, пытаясь запомнить дорогу, пытаясь угадать направление в котором мы летим.
Наконец, лес кончается, и впереди, насколько хватает глаз, простирается безжизненная пустыня, на границе которой, далеко впереди, видна тонкая полоска гор.
Я знаю, что это за место, но от этого мне становится только страшнее.
— Судные горы, — грохочет голос императора, он словно читает мои мысли. — Именно там я закончу свой земной путь. Не волнуйся, там все уже готово для тебя, ты сможешь вернуться обратно в город на лошадях, я позаботился о твоей безопасности, Анна.
От его слов на душе моей становится теплее. Хотя, я и чувствую, что голос его звучит куда слабее, чем раньше.
Конечно он обо всем позаботился, он не мог оставить меня на произвол судьбы, без еды и воды, без лошадей, предоставив мне самой пересечь эти безжизненные земли, полные опасностей.
— Спасибо, император, — говорю я, — следя за тем, как иссушенная земля с редкими колючими кустарниками становится все ближе. Император, похоже, решил снизить высоту.
Но вдруг, ритм взмахов его крыльев становится уже не таким ясным и четким.
— Мы почти на месте, — говорит он, и в этот момент я чувствую, как по моей спине прокатывается волна леденящего страха. Голос его теперь звучит словно бы из сна, словно он говорит на последнем пределе сил.
Полоска гор приближается, но они все еще слишком далеко.
Император отчаянно взмахивает крыльями еще несколько раз но я с ужасом вижу, как одно из его крыльев подгибается и мы начинаем резко падать вниз.
— Мне должно достать сил, — рокочет он слабым голосом и я чувствую, как он делает несколько отчаянных взмахов перед самой землей, чтобы смягчить падение.
В следующую секунду я чувствую страшный удар об землю, который едва не скидывает меня со спины императора.
Я каким-то чудом удерживаюсь руками за выступы на его шее и в следующее мгновение с ужасом обнаруживаю, что мы на земле. Одно крыло императора подломилось и погребено под его исполинским телом, второе трепещет, бессильно хлопая по растрескавшейся земле.
Император издает яростный вопль и из последних сил встает на ноги. Я вижу, как земля впереди буквально плавится и течет от струи яростного пламени, которое он выпускает изо рта.
В страхе я зажмуриваюсь и жду, когда все закончится, молясь, чтобы император не забыл про меня, ослепленный своим предсмертным порывом ярости.
Спустя несколько мгновений все стихает и я чувствую только его неровное дыхание.
— Дальше лететь я не смогу, прости, Анна,— говорит он. — Похоже, богу угодно, чтобы я закончил свой путь в этом месте.
Глава28
— Император Шрайк, — говорю я еле слышно даже для самой себя.
— Я исполню то, что должно, — рокочет он, словно бы в полусне, — силы оставляют меня, и остался последний шанс на то, чтобы земля приняла меня обратно. Прости меня, дитя.
— Но что же я буду делать? — едва не плача, спрашиваю я, уже не скрывая свой страх перед неминуемой гибелью, которая ждет меня одну в этой безжизненной пустыне, простирающейся на многие мили вокруг.
— Все, что тебе нужно сейчас, дитя, это свидетельствовать мой уход. Обо всем остальном позаботится наш создатель.
— Но как? — спрашиваю я дрожащим голосом, уже осознавая в глубине души, что ответа не получу.
— Беги, девочка, если не хочешь совершить погребение вместе со мной.
Я оглядываюсь по сторонам и волна дикого страха и одиночества охватывает меня. Неужели все закончится здесь? Невыносимый холод, который пронизывал мое тело на высоте, теперь, здесь внизу, сменяется нестерпимой жарой, которая только становится еще сильнее, от пламени, которое извергает гибнущий император.
Я, не помня себя от страха, слезаю с его спины и обжигая пальцы, карабкаюсь вниз по его огромной лапе, молясь, чтобы у него хватило рассудка не раздавить меня.
Помнит ли он еще, что я карабкаюсь по выступам на его теле? Мне остается только надеяться.
Едва я ступаю ногой на раскаленную землю, раздается душераздирающий вопль дракона, от которого все внутри меня содрогается, едва не заставляя мою душу впокинуть тело.
не многим удается услышать последний крик дракона, и я жалею, что слышу его, потому что нет на свете звука ужаснее этого крика.
Я закрываю уши и пригибаюсь. Сейчас в голове моей только одна мысль, отбежать как можно дальше. Спастись любой ценой, спасти сына.
Я бегу вперед, спотыкаясь на камнях и чувствую, что земля под моими ногами содрогается от ударов чудовищной силы, словно от землетрясения.
Когда я наконец отваживаюсь остановиться и посмотреть назад, я вижу, как дракон бьет в землю своими огромными лапами, одновременно разогревая ее, так что она раскаляется, и начинает течь, как вода.
Наконец, он издает еще один оглушительный крик и словно гигантский молот, вонзает свой острый шип на лбу в землю.
От чудовищного удара меня сшибает с ног, но спустя пару мгновений я заставляю себя встать, и с ужасом смотрю на огромную трещину в земле, которая только что появилась.
С безумно колотящимся сердцем я смотрю, как дракон закапывает свое огромное тело в под землю, вгрызаясь в каменистую почву.
Извиваясь, словно ящерица, он уменьшается в размерах, на глазах становясь все меньше и меньше.
Я подхожу ближе и, со смесью благоговейного трепета и отвращения, смотрю, как то, что только что было императором, ломая собственные кости, забирается в узкую расщелину, полностью скрываясь в ней.
Спустя несколько бесконечных минут я чувствую телом еще один подземный толчок едва не сбивающий меня с ног. Расщелина сдвигается и вдруг становится так тихо, что я слышу биение собственного сердца.
— Император? — говорю я, зная, что уже не услышу ответ, и голос мой звучит сухо и бесплотно, словно сам раскаленный воздух высасывает из звука моего голоса жизнь.
— Император! — кричу я, не веря в то, что прямо сейчас видела своими глазами. — Пожалуйста, не оставляйте меня одну!
Он не ответит.
Он мертв.
Его больше нет.
Оглушительная тишина вместе с осознанием необратимости произошедшего обрушиваются на меня безжалостной каменной лавиной и я, роняя слезы на раскаленную землю, подхожу ближе к тому месту, где теперь покоится император.
