— Я, конечно, не уверена, — начала Ирэн, — но возможно это из-за того, что те открытия, которые сделали я и мой отец, усилили Стоглавую империю и Бротта не хочет, чтобы это происходило и дальше.
— Нет, — произнёс хан, — открытия ваши уже несколько месяцев злят всех, но убить вас они решили после того, как вы появились в Горном княжестве. Что здесь такого? Зачем вы приехали?
Ирэн решила рассказать, она чувствовала, что хан знал «зачем» она приехала в Горное, но по какой-то причине хотел получить подтверждение именно от неё, и Ирэн не видела смысла молчать, она же не разведчик, готовый даже под пытками не выдавать большую тайну. Тем более, что рано или поздно о нефти станет известно и в этом регионе её тоже найдут.
— Я приехала искать «чёрную кровь», — ответила Ирэн
Хан расхохотался.
— Так это правда, император русов отправил женщину искать «чёрную кровь»?
— Вы знали, — сказала Ирэн
— Да, я знал, но мне хотелось услышать это от вас. Теперь я знаю, что вы говорите правду.
— А что было бы, если бы я не сказала? — спросила Ирэн
— Я бы выполнил просьбу Бротты, — сухо и коротко ответил Мустафа-хан и Ирэн поняла, что он тоже сказал правду и сглотнула, ставшую вдруг вязкой слюну.
— А у меня в ханстве есть «чёрная кровь»? — вдруг спросил хан
— Она есть везде, где есть вулканические горы и… — здесь Ирэн запнулась, пытаясь заменить сложный термин, о специальном залегании пород в прибрежных областях, — и в том месте, где когда-то было море, но потом оно ушло после землетрясений и извержений вулканов, — ответила Ирэн, — если надо я могу посмотреть, мне нужны карты и несколько человек в помощь, чтобы отобрали образцы пород и опросили местное население, — добавила Ирэн вспоминая, что рядом с Баку нефть иногда изливалась наружу, образуя нефтяные озерца.
— А как её достать? — видно было, что хану интересна эта тема
— Для этого нужно оборудование и инженеры, если «чёрная кровь» близко к поверхности, то можно строить… — здесь Ирэн снова задумалась, но нужное слово нашлось, — колодцы, — ответила Ирэн.
В Стоглавой есть обо-рудо-ва-ние? — снова спросил хан, стараясь правильно произнести, видимо, новое для него слово
— Есть, — ответила Ирэн, потом сделала паузу и добавила, — и у Бротты есть
И зевнула.
— Вы устали, — наконец-то заметил очевидное хан, — идите, отдыхайте пока, я пришлю за вами
Ирэн встала и поняла, что она не знает куда идти. Хан заметил её заминку и махнул рукой:
— Идите по тропе, там в конце вас встретят.
В конце освещённой тропы Ирэн действительно ждали. Сама Равшана-ханум.
На её вопросительный взгляд Ирэн только и выдавила из себя между зевками:
— Поговорили, отпустил отдыхать
Равшана-ханум кивнула и проводила Ирэн в комнату.
Как Ирэн помогли раздеться и наконец-то оказаться в кровати, она уже помнила слабо, видимо «заряд» кончился, и вся накопленная усталость разом навалилась, унося сознание в спасительный сон.
Утром Ирэн проснулась поздно, о чём свидетельствовало яркое солнце, которое пробивалось сквозь занавеси.
Сначала перепугалась, а потом вспомнила, что пока спешить некуда и позволила себе ещё поваляться в кровати.
После завтрака, который ей принесли прямо в комнату, попросила служанку отвести её к Равшане-ханум.
По пути, вот же удивительно, вчера, когда она ходила этими коридорами вместе с Равшаной, коридоры были пустыми, а сегодня словно по «Арбату» все прохаживались и норовили обязательно пройти мимо её комнаты.
Ирэн шла и улавливала шепотки, качала головой, удивляясь воображению жительниц гарема. Хотя, что удивляться, в отсутствие других новостей любая новость становится сенсацией.
Шептались, что вчера Ирэн принесли избитую и что служанки всю ночь сводили синяки, что хан её выгонял, но она его уговорила её оставить, что хан недоволен и поэтому у Ирэн нет никаких украшений.
— Столько версий, — подумала Ирэн, — и ни одной правильной, потому что иногда правда гораздо более невероятна, чем ложь.
Так, слушая про себя небылицы и сопровождаемая взглядами, Ирэн добралась до покоев Равшаны-ханум.
Эту женщину она знала всего второй день, но почему-то уже воспринимала как подругу.
Но характер у Равшаны, конечно, был непростой, даже сейчас увидев Ирэн, и явно ей обрадовавшись, она всё равно строго сказала:
— Ну и горазда ты спать, Ирэн-ханум, наши гаремные курочки уже дырки возле твоей комнаты протоптали, а ты всё спишь. Слышала, что обсуждают?
Ирэн улыбнулась:
— Слышала, но ни одна из них не права.
Равшана взглянула удивлённо, но Ирэн прошептала, показывая на дверь:
— Много ушей, пошли к Абу-Сине, там и расскажу
Женщины снова пошли в лабораторию. У Ирэн появился свой «никаб*», поэтому теперь она шла по коридорам дворца, разглядывая всё через узкие прорези в ткани.
(Ника́б (араб. «покрывало») — традиционный женский головной убор, закрывающий лицо, с узкой прорезью для глаз.)
Абу-Сина их уже ждал. В лаборатории, словно по волшебству появились все необходимые ингредиенты. Более того, основываясь только на вчерашнем разговоре, Абу Сина уже устроил всё для того, чтобы получить глицерин. Ирэн поразилась таланту и энергии старого учёного.
Прежде чем начать, Абу Сина предложить выпить кофе и чай. Когда Ирэн выбрала кофе или каффу, как его здесь называли, Абу Сина и Равшана сильно удивились. А ещё больше они удивились, когда Ирэн начала смаковать горький и чёрный кофе. Они же не знали, что Ирэн скучала по кофе, именно по такому, горькому и чёрному.
— А почему в гареме не предлагают ко… каффу, — спросила Ирэн.
— Женщины не пьют каффу, — ответила Равшана и Ирэн подумала, что она снова «отличилась» и перевела тему.
Ирэн рассказала и Равшане и Абу Сине о разговоре с ханом, о том, что она подтвердила хану что может помочь найти «чёрную кровь».
Спросила у Абу Сины и Равшаны сможет ли она получить от хана гарантии того, что её отпустят потом обратно в Стоглавую. У неё дети там и она не собирается жить вдали от них.
Абу Сина с жалостью на неё посмотрел. Ирэн крайне не понравился этот взгляд.
А Равшана сказала:
— Пусть тебя не вводят в заблуждения вежливое обращение и речи Мустафы-хана. Он настоящий правитель, сильный и жестокий, и, если ты начнёшь ставить ему условия, он этого не потерпит.
— Да, — подтвердил Абу Сина, — я живу в этом дворце уже сорок лет. Меня защищают, я сыт и в тепле, когда зимой приходят холодные ветра. Но моя жизнь посвящена службе Ширванскому ханству, хотя сам я из Ханидана.
