— Дугал, скажите, как там дела у моего брата?
— Амалия, не сегодня. — Дракон повернулся ко мне. Улыбка все еще присутствовала на его губах, а вот глаза не смеялись. — Идет следствие. Одно скажу: вы своего братца не жалейте. Даже говорить не хочу, что он намеревался с вами…
— Дугал, довольно, — предупреждающе рыкнул Говард.
Я сдвинулась, чтобы заглянуть на своего дракона. Что с ним?
— Вард прав. Это не для нежных женских ушек, — заявил Дэнвер-младший и отвернулся, напустив интриги.
Собиралась поинтересоваться, что за секреты. А потом решила, что ничего не хочу знать. Очередная гадость от Эйдена не сделает меня счастливой.
Вместо расспросов коснулась плеча своего дракона. Даже не видя его глаз, почувствовала отклик — легкий разряд магии, от которого стало щекотно. Тепло пробежало по телу, провокационно коснувшись груди. Говард Дэнвер знал толк в незаметной ласке, после которой у нормальной целительницы и даже ведьмочки возникло воспоминание о сломанной кровати.
До зареченского кладбища мы добрались без приключений, а встретившийся охранник не произнес ни слова. Он словно нарочно отвернулся, всем своим видом показывая, что нас нет, а значит, можем идти, куда захотим.
Так мы и сделали, направившись к склепу Лоранс. По пути я купила черные розы, обмотанные кроваво-красной лентой. Фиолетовых ирисов снова не было, так что придется Фанни и прочим довольствоваться тем, что принесу.
Говард забрал букет, взял меня за руку, и мы двинулись по аллее дальше. Глядя на нас, Дугал состроил умильное лицо, но от комментариев воздержался.
А едва мы приблизились к усыпальнице Лоранс, Говард отпустил мою руку и предупредил:
— Мы подождем тебя здесь. Не торопись.
Кивнула в ответ, забрала цветы и коснулась массивной двери.
Отклик был моментальным, и я не задержалась, шагнула внутрь.
— Какое интересное плетение, и не одно, — раздалось за спиной. Но я не обернулась.
— Не советую совать нос без разрешения, магия ведьм особенная. Ты же в курсе, — спокойно ответил Говард, предупреждая хитроумного братца.
А потом я заставила себя отвлечься и шагнула в семейную усыпальницу. На стенах тут же вспыхнули магические огни, освещая мне путь. Прошла всего немного и оказалась в нужном месте. Поставила цветы к стене между родителями и Фанни. Ладошкой смахнула пробежавшего по имени матушки паучка.
— Здравствуйте, — произнесла я и тут же почувствовала отклик.
Легкий ветерок коснулся лица, что означало — меня услышали и ждут, когда начну говорить.
Предкам и прочим родственникам было скучно, а тут явилась я, значит, должна рассказать что-нибудь ценное.
Я и изложила. Про сегодняшнее представление у нотариуса, а еще про то, что скоро открою аптеку. Ведь теперь для этого у меня есть собственное здание. Откуда-то донесся ехидный смешок, и меня передернуло. Предки встречались разные, и чувство юмора у каждого было свое. Выспрашивать, в чем дело, даже не подумала. А то мало ли кто-то словоохотливый будет являться по ночам, учить жизни и пугать моих соседей.
Выложив все, я замолчала и уставилась на табличку с именем «Фанни Лоранс». При жизни тетушка владела квартирой и не только ей. Теперь же занимала урночку в семейном склепе и была тихой, как мышь под веником.
— А твоя квартира все еще не разделена между нами, — усмехнулась я.
Коснулась таблички Фанни, погладила холодный камень и тут же отдернула руку. Как и в прошлый раз, что-то показалось неправильным, но никакой угрозы не было.
От холода склепа вдруг стало не по себе. Я спешно попрощалась с предками и покинула усыпальницу.
Дэнверы стояли рядом с дверью. При виде меня у Говарда на лице мелькнуло облегчение, словно он подозревал меня в том, что захочу тут остаться. На лице Дугала пребывало задумчивое выражение, которое тут же сменилось решительным.
— Амалия, ваш семейный приют не пустил меня.
— Вы удивлены? — нехорошо прищурилась я.
— Признаться, да.
— Брат раздосадован, у него исследовательский интерес, — хмыкнул мой дракон и тут же привлек меня к себе, словно решил убедиться, что это я вернулась, а не мой призрак.
— Боюсь, после вашего появления кто-нибудь решит, что настал судный день, — проворчала я. Затем спросила у Говарда: — Ты желаешь познакомиться с моими родителями?
— Любопытное место, — пожал плечами дракон. — Можно заглянуть.
Я вздохнула:
— Хорошо, раз так мечтаешь познакомиться с потенциальной тещей, то постараюсь уговорить родню не шуметь. Если что, сразу уходите.
Мой адвокат упоминание о теще проигнорировал, дескать, его не запугать какой-то бабой в урне.
Попасть внутрь с двумя драконами оказалось не так сложно. Лишь неприятный холод, стеганувший меня по лицу колючим инеем, был как предупреждение.
— Постойте! Им есть что вам сказать! — крикнула я и подняла руки, призывая родственничков к вниманию.
А уж о чем расскажут Дэнверы, их дело.
Говард зачем-то попытался задвинуть меня за свою спину, но у него это не вышло. Я вывернулась и указала на таблички на стене.
— Вот тут покоятся родители, а рядом Фанни.
— Что-то не так? — спросил Говард, а сам уставился на каменную стену.
— Сама не пойму, в чем дело, — призналась я.
— Как интересно, — протянул Дугал и с видом маньяка-исследователя принялся рассматривать таблички, вслух читать имена.
Дэнвер-младший сделал несколько пассов, понюхал стену. Затем уставился на имя Фанни так пристально, что я не выдержала и спросила у Говарда прямо:
— Твой брат точно в детстве не падал головой вниз? Какой-то он бесстрашный. Слишком.
— Не слышал о таком, — отозвался Говард.
— Спешу вас обрадовать, — подал голос Дугал, отрываясь от каменной стены. — Здесь пусто.
А произнеся это, Дэнвер-младший ткнул пальцем в имя Фанни.
Даже если бы я хотела возмутиться и опровергнуть, то не смогла бы это сделать. С минуту я открывала и закрывала рот, как рыба, вспоминая все свои странные ощущения. Они же были, и не раз, только с подобным я еще не сталкивалась, и подсказки интуиции пропали даром. Затем заметила, с каким интересом рассматривали меня оба дракона, и тут же приняла приличный вид. Уставилась на таблички предков с возмущением:
— А раньше вы мне подсказать не могли?!
Не говоря больше ни слова, я повернулась и зашагала к выходу. Расспрашивать вредных ведьм и крайне похожих на них целителей не имело смысла. Вспомнился тот ехидный смешок, и желание делиться чем-то важным надолго отпало. Промелькнула обида на родителей, что, как всегда, они переживали за братца, но не за меня. А потом я махнула рукой на эту вечную занозу. Случившегося не изменить, но как быть с урной Фанни?!
