Теперь вопрос: как появление Flower повлияет на еще несостоявшиеся релизы PDS и PinkVenom? Альбом «цветочных девочек», как называет их Канджи, станет тем тараном, что расчистил к-поп группам путь к вершинам американских чартов? Про них будут говорить, что они были на гребне волны халлю? Сейчас это изменение, этот успех девчонок, даже пугал Дана.
Он не старался сделать песни для девушек попсовыми. В них нет рэпа, нет привычной для этого времени громкой музыки, нет восхваления себя. Песни очень мягкие. С другой стороны — а что если мягкие песни про любовь и красоту не играли из каждого утюга вовсе не из-за влияния времени и запроса на женскую силу, а потому что их не писали для поп-артистов? Дан написал этот альбом, потому что ему было интересно сделать что-то девчачье, он использовал истории бабушки и тети. Но на сцене сейчас мало артистов с такой же мягкой повесткой. На память приходит только Лана дель Рей, но у нее песни не совсем поп-музыка, она поет поп с легким флером инди-музыки.
Поняв, что он опять в мыслях ходит по кругу, Дан взъерошил волосы и устало опустил голову на сомкнутые ладони: записи ему явно не помогут. Скрипнула дверь, он вздрогнул и поспешно захлопнул блокнот.
— Почему не спишь? — спросил Минсок.
Он прошел в комнату и сел в любимое кресло Дана, чуть наискосок от стола. Всем своим видом он показывал, что уходить не собирается, пока не выяснит, в чем причина бессонницы Дана.
Дан же задумался. Может ли он сказать что-то Минсоку? Рассказывать все он, разумеется, не станет никому. Звучит слишком невероятно, а доказать правдивость слов Дану нечем — он же не может по часам предсказывать будущее — поэтому ему наверняка не поверят и мысленно запишут как минимум в чудаки, как максимум — в сумасшедшие. Дан этого не хотел.
Но с другой стороны… когда с кем-то делишься, ситуация открывается с иной стороны. Это во-первых. А во-вторых… Минсок — его друг. В прошлом они редко откровенничали и к чему в итоге это привело? Не хочется быть другом только на словах, а нежелание друга рассказывать о своих проблемах ранит не меньше, чем обман.
— Меня… меня пугает то, что происходит, — признался Дан. — Мне и раньше часто казалось, что я в лодке плыву по реке и слабо могу влиять на происходящее. В моей жизни многое происходило словно случайно и мне оставалось только разбираться с последствиями произошедшего. А сейчас… как будто кроме сильного течения я попал еще и в туман. И не понимаю — куда меня несет и как мои действия влияют на происхождение.
Минсок удивленно вскинул брови:
— Я, конечно, давно замечал, что ты немного помешан на контроле, но не до такой же степени? Дан, все хорошо же, у нас все получается. Или я чего-то не знаю?
Дан закусил губу. У них все получается — с этим не поспорить. Пока что все, что они делают, идет настолько хорошо, насколько вообще возможно.
— Ладно, — решился Дан. — Это из-за успеха Flower. Я… мне казалось, что это будет просто альбом средней популярности, красиво, известно в Корее, может примелькаются в США. А они… взлетели так высоко, как никто не ожидал. И я не понимаю, почему. И меня это пугает — кажется, что все, что я знаю о мире… о моде, о музыке, о популярности — все неправда. Потому что их синглы с точки зрения лирики — очень… шансонные, о таком редко поют в поп-музыке. Музыка нетипична для попсы. И даже образы — красивы, но далеки от того, что сейчас популярно, у них в клипе ни одной мини-юбки, в конце-то концов. Почему они успешны?
Минсок тепло улыбнулся:
— Может это просто потому что талантливый ты написал хорошую песню для четырех талантливых девушек?
Дан устало потер лоб. Он осознавал, что его страх очень своеобразен, ведь его жизни ничего не угрожает. Это просто ощущение потери контроля, словно все его прежние знания больше не нужны. Именно это его пугает. Но как это объяснить Минсоку?
— Когда мы обсуждали наши страхи и желания в отношении групповой деятельности, мы все говорили о том, что боимся стать малоизвестны после дебюта, — продолжил Минсок. — Потому что все хотим славы, хотим быть популярны. И ты сам нам говорил, что это находится вне нашего контроля. Все, что мы можем делать — это стараться и вкладывать максимум сил в свои действия. Почему ты сам не следуешь своему совету?
Дан вздрогнул. Он действительно так говорил, чтобы успокоить парней. Минсок же так же спокойно и доброжелательно продолжил:
— Я понимаю, что ты считаешь себя ответственным за нас. Ты нас собрал, ты полностью отвечаешь за музыку, даже за продюсирование… но ты не можешь отвечать за то, как на это отреагирует публика. Не бери на себя слишком много, просто делай то, что можешь.
Дан вздохнул. Минсок, конечно, прав — Дан ведь мало что может сделать в этой ситуации. Но когда логика побеждала страх?
Минсок все еще внимательно его рассматривал. Догадавшись, что прежние слова не особо помогли, он продолжил:
— Ладно, давай тогда трюк, которому меня научил психолог агентства, когда я переживал из-за колледжа, — предложил Минско. — Вот то, чего ты боишься. Что самое плохое произойдет, если твой страх сбудется?
Дан непонимающе сощурился. Минсок поняв, что отвечать Дан не спешит, пояснил.
— Я боялся, что не справлюсь с нагрузкой и стану либо плохим айдолом, либо не закончу колледж. Если сбывается мой страх и я вылетаю из колледжа… то я просто не получаю диплом, который мне нужен скорее потому что я ради него учился два с лишним года. Если я не успеваю как трейни, то… дебют из-за меня откладывают. То есть обидно, неприятно, но решаемо. Что будет, если ты окончательно перестанешь… ммм… контролировать реакцию публики на свои действия?
Дан удивленно хлопнул глазами. Действительно, а что такого в том, что он перестает знать будущее моды и музыки? Он и так собирался будущее менять, он уже начал это делать. В какой-то момент все равно он бы оказался в этой точке — без знания о том, что будет дальше. Просто он думал, что это произойдет после дебюта, а случилось сейчас.
— Ты прям такой мудрый стал, — вместо ответа улыбнулся Дан. — Когда только успел?
— По статусу положено. Сам же сказал, что ты — работающий папа, а я — мама-домохозяйка. В мои обязанности входит не только мелким носы вытирать, но и следить за тем, что муж был в тонусе для работы.
— Муж? — скептически уточнил Дан.
Минсок, веселясь, с деланным ужасом возмутился:
— Ты хочешь сказать, что мы четырёх детей во грехе растим⁈
Дан не выдержал, расхохотался. И тут же испуганно прикрыл рот ладонью, глуша смех. Все же спят, а они тут…
Дверь снова скрипнула и внутрь заглянул Джинхо. В отличие от нахального Минсока, он замер у дверей и вежливо поинтересовался:
— Все в порядке? Вы чего не спите?
— Исполняю супружеский долг, — серьезно ответил Минсок.
Дан ожидал от Джинхо удивления или смущения, а тот деловито уточнил:
