– Мне скотч уже нести?
– Да куда ты с таким стояком попрешься?
– И все-таки задница твоя сегодня будет отбита ремнем.
Как заткнуться – не знаю. Вдруг осознаю, что мне реально страшно. Член, это, блин, не пальцы. Ладно, я не первая, кто через это проходит. К тому же, возбуждена и с мини водопадом между ног.
Сама не поняла, как за своими раздумьями оказалась без трусов. Во мне одновременно борется предвкушение, страх и желание. И спасибо Потапову за то, что он не набрасывается на меня сразу, снова накрывает мои губы своими. Целует шею, спускается вниз, и снова ласкает грудь, вбирая в рот сосок. Опять томление внизу живота. Хочу. Очень хочу почувствовать его в себе, несмотря на страх.
И, кажется, мое желание очень близко к исполнению. Инстинктивно оплетаю Сережу ногами.
Вздрагиваю, когда он делает плавный выпад. Понимаю, что это только начало, а мне уже хочется соскочить. То ли почувствовав, как я напряглась, то ли у меня написано все на лице, но Потапов, на удивление, не троллит меня, а наклоняется к моему лицу и целует в губы, отвлекая от неприятных ощущений. Чуть отстраняется и тут же делает резкий толчок, врываясь в меня до упора. Вскрикиваю от боли, впиваясь ногтями в его плечи.
Мать моя женщина! Кувалдой мне по голове. Триста тысяч раз. И то будет не так больно. От былого удовольствия ни следа. Судя по морде Потапова, не только у меня оно исчезло. Почему-то я была уверена, что все пройдет по-другому, как в сопливых романах, где героиня кончает с первого раза, а полудурок герой не осознает, что был первым. Этот «герой» точно осознает.
– Ты, блядь, серьезно?! – это что, типа претензия?
– Сейчас договоришься и выйдешь. Причем отовсюду. И в мою дверь больше не войдешь. Потом будешь нудить, зануда, – кажется, никогда я еще не видела такого выражения лица у Потапова. Он не то что бы малость, она в офигенном недоумении. – Все нормально.
– Потом в зеркале порепетируй. Попробуй расс…, – закрываю его рот пальцами, не давая договорить.
– Только не произноси что-то вроде расслабься, умоляю.
– Хорошо. Расслабь мышцы.
– Я тебя потом убью!
– Я отвлекаю тебя от боли. Можешь нести что хочешь своим наглым языком. Разрешаю. А если тебе станет легче, я сам малость в напряге. Еще немного и закапаю тебя потом со лба.
– Да так тебе и надо, – вот уж не думала, что этот нелепый разговор не только меня отвлечет, но и вызовет во мне улыбку. – И только попробуй на меня чем-нибудь капнуть. Ладно, я шучу. Все нормально. Ну в смысле терпимо. Правда. Продолжай.
Никогда ни думала, что Потапова можно ввести не только в состояние шока, но и что он в принципе способен в такой момент сдерживаться. А он это делает. И не только. Протискивает руку между нашими телами и…черт, продолжает ласкать клитор. В любой другой момент я бы пресекла это. Но не сейчас. Потому что становится легче.
С каждым неспешным толчком, болезненное чувство наполненности постепенно отступает. Приятного ничего нет, но сейчас это действительно терпимо. И, о чудо, я даже пытаюсь подстроиться под его ритм. Но одно неимоверно раздражает.
– Прекрати сдерживаться, – шепчу ему куда-то в шею. – Бесит. Тебе не идет быть неженкой, – намеренно его подначиваю, потому что не желаю, чтобы в его памяти я закрепилась как самый стремный секс.
К счастью, на него это действует. Он продолжает двигаться быстрее, глубже.
Утыкаюсь губами в его шею, целую и всасываю кожу. Наверное, в любой другой момент, он бы меня осадил. А сейчас он терпит. И это осознание будоражит кровь. В очередной раз прикусываю его кожу и в этом момент чувствую, как он замирает, кончая в меня.
Глава 30
Глава 30
Мне еще никогда не хотелось так курить как сейчас. И я бы достал в сию секунду сигареты и наплевал на собственные правила, закурил бы не только в квартире, но и в кровати. Если бы был один.
Остатки совести или черт знает чего не позволяют мне сейчас дымить при Эле. В любом другом случае – да, непременно побесил бы ее, чтобы она морщила свой нос и выдала какую-нибудь тираду, от которой я бы кайфанул или погрозил ей закрыть скотчем рот. Но не сейчас, когда чувствую за собой… вряд ли вину, но своего рода косяк.
Перевожу на нее взгляд. Ну, не убегает с воплями и то хорошо. Но простыню натянула по самое не могу. Дышит тяжеловато, но я сам пыхчу поболее. Спрошу: «Как ты?» – получу подушкой в морду. А если не спрошу… все равно чем-нибудь да получу. Помощь зала – в студию.
– Самое время говорить типичное женское: «я же говорила», – ну вот вообще не об этом надо вещать.
– Ну, я же говорила.
– По-твоему, я должен серьезно воспринимать слова писькатареанки, которая вдруг жрет курицу и колбасу? Или, которая флиртует с Русланом или любым другим, чтобы получить какую-то выгоду? Вдобавок демонстрирует свое тело всем кому не лень в таких нарядах? Двадцатидвухлетние девственницы с твоей внешностью и поведением должны быть занесены в красную книгу. Так что, извини, надо было как-то без наших подколов сказать об этом серьезно хотя бы минут так двадцать назад.
– И что бы изменилось? Ты бы передумал и ушел?
– Естественно, нет.
– Тогда заткись и не сношай мне мозг.
Вот как так получается, ведь хочу по-нормальному. А в итоге реально одни претензии с моей стороны. И тут до меня доходит.
– Подожди, ты что серьезно говорила про секс после свадьбы? Это все реально предназначалось предполагаемому мужу, которого тебе суют родители? Хуевая новость для Вадимки, – вот сейчас скрыть усмешку не получается.
– Несерьезно. Я сама определяю, что и кому достанется.
– Тогда почему?
– Что почему?
– Ты знаешь что.
– Не хотелось.
В «не хотелось» не верится. Это, черт возьми, физиология. Часто ли мне встречались целки такого возраста с такой внешностью? Да ладно, какого такого возраста? Мне они и в шестнадцать не встречались. Хотя…Алиса. Точно такого же возраста и с внешностью все в полном порядке. Даже по-братски я могу быть объективен. Но там-то хоть понятно почему, домоседка, безответно влюбленная по уши в говнистого поваренка. Но здесь. Здесь-то что? Неужели не хотелось попробовать хоть с кем-то?
Ну как не хотелось, очень даже захотелось. Все же попала под мои говнистые чары. А я ведь предупреждал, не влюбляться. От этой мысли становится смешно. Ну и чего уж греха таить, пиздец как приятно. Правда, есть проблема, я попал под грузовик ее стервозных чар не менее, чем она. И вот тут не смешно, ибо мы на равных. А это вообще не по мне.
– Раньше я думала, кто эти дебилы, занимающиеся сексом без презика. Так вот же они. Точнее он, – не сильно, но вполне справедливо замахивается на меня подушкой.
