Поверил ли мне Цоколь или как его там? Конечно же, нет. Он тут же переводит взгляд на Потапова.
– Пиздюн, твоя версия.
– Тогда уж лучше Хосе Луис, – насмешливо бросает Потапов. Смешно тебе в такой ситуации?! Точно аномальный.
– Кто вам указал на дом?
– Ее третий глаз алмаз.
– Если сейчас я не услышу, на кого вы работаете, я прострелю ей ногу.
– Пожалуйста. Не убивайте меня. Его можно. А меня нет. Ему почти тридцать один, а мне всего двадцать два. И я вот только узнала, что во мне зарождается новая жизнь. Я беременна.
– Судя по всему, вареной колбасой, – усмехаясь произносит Потапов.
– Не берите грех на душу, – продолжаю тараторить я. – За убийство беременной женщины – вас Боженька сильно покарает. Если вам прям жизненно необходимо кого-то убить, пусть это будет он.
– Сука, ты меня плохо слышишь?!
В следующую секунду меня так сильно хватают за волосы, что я вскрикиваю от боли.
– Ты с меня скальп снимешь, паскуда! Отпусти.
Со всей силы наступаю на ногу, но это становится моей ошибкой. Второй бандюган хлестко ударяет меня по лицу.
Все происходит так быстро, что я не сразу осознаю, как Потапов ударяет главного и выбивает из его рук оружие. Очередной удар и он сбивает его с ног, из-за чего тот корячится, согнувшись пополам.
Воспользовавшись этим моментом, я вырываюсь от второго наркодилера. Тот в свою очередь ловко достает из кармана нож и замахивается им в сторону Потапова. Каким-то чудом, он уворачивается от удара. Я же стою как дура, не зная, что сделать.
И, наверное, и дальше бы стояла, смотря на то, как Потапов машется кулаками с тем, кто дернул меня за волосы, если бы не второй бандюган, схвативший меня за щиколотку. А затем и вовсе поваливший на пол.
Я уже ничего не вижу вокруг. Паника нарастает с каждой секундой. Хватаю за волосы урода, пытаясь отлепить от себя, но это как мертвому припарка.
И если бы Потапов не ударил этого мудака по затылку, он бы точно размозжил мне голову. Кое-как выбираюсь из-под этой туши не без помощи аномального и тянусь за сумочкой.
– Ну что ты возишься, давай живее.
Тянет меня за руку и в этот момент первый урод приходит в себя и тянется за оружием. Мамочки. Бежать за Потаповым с его скоростью совсем не получается. Даже если бы я была трезвая, такие туфли не предназначены для бега. На кой черт я обернулась назад, не знаю. Один из бандюков вышел на крыльцо и, судя по мигающим фарам, собирается сесть в машину.
– Нас сейчас догонят на машине. Я не хочу умирать.
– Снимай обувь. Живо.
Впервые мне не хочется с ним спорить. Я скидываю с себя туфли и бегу за Потаповым, не обращая внимание на то, что под ногами. В какой-то момент он резко сворачивает к какому-то дому и останавливается.
– Ты на велосипеде умеешь ездить?
– Да.
Еще один почти что взлом чужого, с виду заброшенного, дома – это мощно. Хотя Потапов в дом не заходит. Всего лишь вытаскивает велосипеды, стоящие у сарая.
– Крути педали как можно быстрее. Свернем к тропинке в лес, там машина не проедет.
– Ага.
– Ты точно умеешь ездить?
– Точно, – уверенно произношу я и сажусь на велосипед.
Так я еще никогда не ездила. Да, собственно, по такой «тропинке» тем более. Кажется, я отбила себе весь зад и перед. Меня не смущает боль между ног и даже пару попавшихся на пути веток, проехавшихся по лицу. А вот то, что в какой-то момент я теряю управление из-за спустившегося колеса – да!
Бандюки не добили, а велосипед по ходу да. Но падаю я вполне успешно. Не лицом в землю, а умудряюсь на бок. Уж лучше бедро, чем голова. Я определенно жива и почему-то начинаю хохотать. То ли от того, что мы, судя по всему, оторвались от наркодилеров. То ли от того, что просто не верю в происходящее.
– Ну что ты за бестолочь такая? – тянет меня за руку.
– Я не виновата, что колесо спустило. И вообще я устала. Мне уже нечем дышать. Мы же от них оторвались, да?
– Надеюсь, что да.
В очередной раз за день складываю руки в молитвенном жесте.
– Господи, спасибо тебе. Спасибо.
– Господи? Ты никого не забыла?
– Да, да. Матерь Божья. Благодарю.
– Это все?
– Нет, конечно, нет. Ангел мой хранитель, спасибо тебе.
– Теперь всех перечислила?
– И конечно же, Николай Чудотворец, искренне благодарю. Теперь все.
– А мне кажется, ты кое-кого забыла, Модеста.
– Кого?
– Пиздюн.
– Блин, прости. Конечно же, это все ты. Спасибо. В смысле если бы не ты, то я бы уже того. А пиздюн это так… в голову почему-то пришел.
Только сейчас замечаю, что Потапов, в отличие от меня, пострадал гораздо больше. Бровь рассечена и из нее сочится кровь.
– У тебя бровь кровит. Надо отсюда выбираться.
Достаю из сумочки телефон, но, увы, он вырублен. Самое гадкое, что у Потапова тоже.
– Что мы будем делать?
Оглядываюсь по сторонам. Кругом лес и все та же маленькая ухабистая дорожка.
– Надо где-то перекантоваться до утра. Пойдем, надо выйти к домам.
– На горку?
– Да.
– Блин, у меня и так все болит. Кажется, я отдавила себе всю передницу этим дебильным велосипедом.
– Если тебе станет легче, мои яйца почти всмятку.
– Несомненно мне легче. Что может быть лучше, когда другому хуже?
– Вот и я так подумал.
Достаю из сумочки салфетки и прикладываю к его брови.
Я не знаю, сколько мы идем по лесу. По ощущениям, вечность. Радости от появления домов нет. В особенности, когда я понимаю, что Потапов не собирается проситься к кому-то на ночлег. Видок у нас тот еще. Оттого мы и останавливаемся у нежилого с виду домика.
– Здесь переночуем. Говорят, на сене хорошо спать.
– Шутишь?
– Нет. Постелешь свой пиджак. Кстати, на тебе три вещи. Считать походу не научилась. Голой бы ты не осталась.
