У меня такое чувство, будто это свидание или что-то в этом роде. Ни один парень никогда не готовил мне ужин и не обслуживал меня. Мой отец готовит ужин раз в неделю для меня и моих братьев, но будь он проклят, если подаст его тебе.
—Я так и думал.— Нолан улыбается и идет к холодильнику.
Он достает две бутылки пива и ставит их на стойку. Затем роется в ящике и через минуту достает открывалку. Он откупоривает две бутылки, оставляя открывалку и пробки на стойке. Ставит пиво перед нами обоими и снова садится рядом со мной. Я пристально смотрю на него. Он смотрит на меня, и я клянусь, что вижу, как его щеки вспыхивают.
—Что?— спрашивает он. Я слышу, как он колеблется, как будто не уверен в себе.
Я качаю головой.
—Я просто… не привыкла к такому обращению со стороны парня.
Нолан неловко ерзает на своем табурете.
—Что ты имеешь в виду?— спрашивает он.
—Не знаю. Наверное, когда я общалась с парнями, они относились ко мне, как к одной из них из-за того, как я себя веду. Поэтому мне никогда не подавали ужин, и никто не приносил для меня выпивку,— тихо говорю я, ковыряя этикетку своего пива, не в силах смотреть ему в глаза.
Нолан протягивает руку и расправляет мои волосы по плечам. Его рука касается моего лица, а большой палец гладит мою щеку.
—Эй, посмотри на меня,— тихо требует он.
Я поднимаю глаза. Он выглядит рассерженным. Но не на меня.
—Ты все еще леди и заслуживаешь того, чтобы с тобой обращались как с леди. Те парни были неправы, когда так обращались с тобой,— твердо говорит он, бросая на меня пристальный взгляд.— Хорошо?
Мое сердце сильно бьется. Как может человек, которого я считала заносчивым придурком, когда впервые встретила его, оказаться таким джентльменом?
Я киваю.
Глаза Нолана переходят на мои губы. Мое сердце начинает колотиться в груди. Он наклоняется вперед и слегка проводит губами по моим губам, посылая маленькие разряды удовольствия до самых кончиков пальцев ног. Я резко вдыхаю, когда он сильнее прижимает свои губы к моим. Я мгновенно обмякаю, прижимаясь к его губам и наслаждаясь его поцелуем и прикосновениями. Что в нем такого, что я делаю это каждый раз, когда он меня целует? Так хочется не поддаваться ему снова. Боже, какая же я неудачница!
Забывая о еде, Нолан соскальзывает с табурета и встает между моих ног. Наш поцелуй становится все более страстным и голодным, и я чувствую, как его член удлиняется и твердеет возле моего лона. В следующее мгновение он поднимает меня. Я обхватываю его ногами за талию, и он несет меня к кожаному дивану в гостиной. Укладывает меня на диван, накрывая своим телом мое, и наш поцелуй не прерывается.
Его бедра покачиваются, и он стонет, вызывая трепет в моем животе. Я запускаю руки в его волосы и откидываю его голову назад, разрывая наш поцелуй. Он задыхается, когда я скольжу поцелуем по его подбородку, а затем перехожу к шее. Я провожу языком по его адамову яблоку, заставляя его резко вздохнуть. Он прижимается бедрами к моим, ища трения.
—Вставай,— рявкаю я.
Нолан встает на колени на диване, выражение его лица растерянное.
—Прости, я думал…
—Заткнись,— говорю я ему, тоже поднимаясь на колени.
Я быстро расстегиваю пуговицы на его рубашке, на ходу вытаскивая ее из брюк. Его глаза темнеют, когда он понимает, что я только что взяла верх, а не остановила его полностью. Когда рубашка расстегнута, я стягиваю ее с его плеч и спускаю вниз по мускулистым рукам.
—Ты должна расстегнуть и манжеты,— хрипло говорит он.
Я злобно ухмыляюсь, и он сужает глаза. Спустив рукава с его рук, я завожу их за спину. Затем прижимаюсь к нему спереди и смотрю на него сверху вниз, пока завязываю его рубашку узлом за спиной, следя за тем, чтобы его руки не выпутались из рукавов. Наши лица так близко, что кончики наших носов сталкиваются каждый раз, когда я затягиваю узлы.
—Что ты делаешь?— задыхаясь, спрашивает он, глядя мне в глаза.
—Сейчас увидишь,— мурлычу я.
Как только мне удается зафиксировать его руки за спиной, я слегка подталкиваю Нолана, заставляя откинуться на спинку дивана. Он практически в той же позе, что и я в прошлый раз, когда мы были вместе,— откинувшись назад и полностью обнажившись. Я провожу руками по его вздымающейся груди и упругому прессу до пояса. Расстегиваю ремень и вынимаю его из петель. Я бросаю его на пол, а затем тянусь к пуговице его брюк.
Его член упирается в мягкий материал, пытаясь вырваться наружу. Лучше я помогу малышу, пока он не причинил себе боль. Медленно расстегиваю брюки Нолана, спуская их по бедрам и останавливаясь на коленях, так как он все еще стоит на коленях. Следующими идут его черные трусы-боксеры. Его член выскакивает наружу, твердый, как камень, и уже течет.
Я поднимаю взгляд и вижу, что его подбородок упирается в грудь, а зрачки так расширены, что глаза почти полностью черные. Его челюсти крепко сжаты, а ноздри раздуваются от сильного дыхания. Я свожу его с ума. Меня охватывает прилив возбуждения. Я люблю контроль во время секса. Мне нравится, когда парень находится в моей власти, особенно такой, как Нолан, который привык получать то, что хочет, и тогда, когда хочет. Но не сегодня, приятель.
* * *
Нолан
Харли действительно связала мне руки за спиной моей же рубашкой. И достаточно хорошо, чтобы я не мог освободиться. Я пытался. Единственное, что я могу делать, это наблюдать за ней, и это настоящая пытка. Как бы я ни ненавидел отсутствие контроля, я нахожу это совершенно захватывающим. Никогда раньше женщина не брала надо мной верх. Наверное, мне всегда нравились робкие, тихие женщины, которые позволяли мне все контролировать. Но Харли… ну, она в противоположном направлении от моего обычного поведения.
Я все еще стою на коленях, упираясь серединой спины в спинку дивана. У меня буквально нет рычагов воздействия. И я так чертовски возбужден, что готов взорваться. Мое тело напряжено, я жду, что она сделает что-нибудь, что угодно, лишь бы ослабить мою ноющую эрекцию.
Она проводит руками по передней поверхности моих голых бедер, по бокам, по прессу и груди, к плечам. Ее тело следует за ней, мягкая ткань ее рубашки щекочет мою кожу. Я шиплю, когда она прикасается к моему члену. Она оставляет горячий след поцелуев на моей шее до самого уха.
—Вы чего-то хотите, мистер Хаммерстайн?— соблазнительно мурлычет она мне в ухо, а затем покусывает мочку, от чего по моему телу проходит шок.
—О, Боже, Харли, не играй со мной в игры,— умоляю я.
—А как же я узнаю, чего ты хочешь, если ты мне не скажешь?— бормочет она, прижимаясь губами к моим.
Да чтоб меня!
Я облизываю пересохшие губы. Не могу вспомнить ни одной женщины, с которой я был, которая поставила бы меня в такое положение, когда я должен был сказать ей, чего хочу. Я не стеснительный человек, но, когда мне приходится говорить Харли о своем желании, чтобы она отсосала мой член, мое лицо краснеет от смущения.
