Сидеть и горевать над собственной незавидной судьбой нам не дала та же Элеонора, прискакавшая назад и в ультимативной форме поведавшая, что мы все идем в театр. Что же, вполне хороший способ скоротать остаток дня и упорядочить мысли.
Кёнингсберг радовал тишиной, красивыми улицами и негромким немецким говором, воспринимаемым моим ухом как родной. Немцы, которым не надо было в полную гоблинов Польшу, радовались жизни как могли — гуляли под ручку с супругами, читали газеты, пили кофе, кушали в ресторанах. Ну вообще ничем не напоминали прущую нас вперед Аксис, трещащую так, что на неё глазели все, включая извозчиков и их лошадей. Представительнице Великого Дома на это было полностью начхать… впрочем, как и на возможность использовать извозчиков по назначению, чтобы доехать до театра. Девица пёрла вперед, волоча за собой уже начинающего привыкать к своей незавидной доле виконта, постоянно оглядывалась и обращалась то ко мне, то к Кристине. Жена держала оборону, изредка выдыхая нечто сообразно блондинистому запросу, а я временами просто пропускал подачи длинноногой заразы мимо ушей. Ногами нам за этими двумя верзилами приходилось перебирать с совершенно неприличной частотой!
Надо ли говорить, что первым делом в буфете театра я взял водки? Для себя, Андреаса и Константина, хотя определенные мысли еще были при взгляде на Мишлена. И на Кристину.
Само культурное событие прошло хорошо, то есть спокойно, даже, может быть, чересчур. Во всяком случае, тяжеловатая игра немецких актёров и актрис, отрабатывающих какую-то давно известную им пьесу, здорово нас всех успокоила, даже навеяв определенный градус скуки. Наверное, именно по этому причине Элеонора, которой не досталось в начале водки, предложила пойти в ресторан.
Мы и пошли.
Шумная, болтливая и напористая Аксис потащила нас в один из самых звездных ресторанов центра Кёнингсберга несмотря на все робкие возражения. Особенно сильно (почти заметно) возражал виконт, как-то раз признавшийся мне, что у него банально заканчиваются деньги, что совершенно невыносимо для человека в его положении. Голодная бронированная блондинка, игнорируя все доводы и просьбы, вломилась в огромное светлое помещение местной топовой харчевни, не заметив пары попытавшихся её блокировать официантов, наступила одному из них на ногу, поманила рукой бледного метрдотеля… ну а затем сработало волшебное слово «Аксис», небрежно брошенное этой недорыцаршей — немцы общепита тут же превратились в тварей ползающих и угодливых, с придыханием пытающихся узнать, какой именно стол изволит госпожа. Или стул. Или официанта. Да хоть жареного и на подносе! Всё, что угодно госпоже Аксис!
Сучка высотная…
Сев рядом с Крампом, я тайком сунул виконту пачку рублевых банкнот, получив в ответ взгляд, полный жгучей благодарности. Неплохого, в сущности, парня люто жгла мысль о том, что он теперь, во благо каких-то там родовых договоренностей, представляет из себя брелок для урожденной Аксис, которая просто не замечает доставляемых окружающим неудобств, попутно херя всё самолюбие бывшего наследника графства. Блондинка же, по моим наблюдениям, весьма неплохо относилась к своему жениху, но он как личность её… не особо интересовал. Не со зла или чванливости, а просто потому, что двухметровая дылда в данный момент всей душой была поглощена игрой в Важную Миссию.
Вот и сейчас, выхлебав какой-то густой суп и сгрызя внушительных размеров отбивную, высоченная блондинка насела на меня, одновременно делясь новостями от своих старших, разрешивших ей дальнейшее участие в нашей смертельной авантюре, и интересуясь — а когда мы, то есть я и она, сможем немного потренироваться?
— То есть, Элеонора, ваш отец не против, что вас убьют гоблины в болотах? — иронично подняла бровь Кристина.
— Да! То есть нет! То есть дядя! — легкомысленно отозвалась блондинка в доспехах, дирижируя вилкой, — Все равно кого-то из наших сюда бы прислали. У Сильверхеймов тут тоже есть люди, только на стороне франков!
Опасности это чудо не волновали совершенно, так что я даже понял Андреаса, начавшего все увереннее и увереннее прикладываться к вину. Всё, что оставалось бедному виконту — это плыть по течению жизни, даже прекрасно понимая, что впереди водопад. Попасть на некое смертельное состязание нескольких государств с теми, кого хотят выдвинуть на передний край фронта, да еще, и не имея возможности выбора — врагу не пожелаешь. У нас с женой ситуация была приблизительно такой же, но у меня хотя бы была надежда, что если сумеем удрать после того, как силовая броня покажет свою несостоятельность, то Петр Третий не будет особо лютовать. А вот Крампу…
— Товарищи! Прошу, садитесь! — донеслось с соседнего столика, — План таков — утоляем голод, пару штофов за встречу, а затем вы меня слушаете так, как слушали семь лет назад Патанина, объясняющего как сбежать ночью из гимназии! Отставить ухмылки, поручик! Сотрите её с своего лица и готовьте уши к приему информации, если хотите жить!
— Опять преувеличиваете, господин штабс-капитан?
— Игорь, я тебе в морду сейчас дам. Больно. Я там был, слышишь? Дважды! Поэтому заткни свою глотку шнапсом, заешь вот этим грибом — и слушай, что рассказываю! Как свою матерь, твою мать, слушай!
Компания офицеров, расположившаяся неподалеку от нас, готовилась хорошо посидеть, а я тут же начал готовиться хорошо их послушать. Правда, имелась одна проблема — шумовая завеса от Элеоноры, продолжающей трещать. Её срочно нужно было либо заткнуть, либо отвлечь.
— Крамп, жить хочешь? — зло зашипел я в виконтово поддатое ухо, — Возьми её на себя! Делай, что угодно, но только чтобы она не голосила на половину зала! Нам нужно знать, о чем говорят эти солдаты!!
В глазах парня, напивавшегося от чернушных перспектив в будущем, промелькнула искра понимания.
— Элеонора! — послышалось его решительное через минуту.
— Да… Андреас? — удивленно отреагировала блондинка.
— Мы так мало друг о друге знаем, Элеонора!
— Чт…
— Давайте пообщаемся, наконец-то! Поговорим! Как по-настоящему обреченн… обрученные люди! Я хочу о вас знать всё, милая невеста! Совершенно всё!
— Андре…
— Я настаиваю! — виконт был храбр, прям и уже пьян, что неожиданно сработало на все сто, наверное, потому что синхронизация с блондинкой требовала определенной прямоты и напора, которые у него неожиданно появились благодаря моей просьбе. Уже через минуту «обреченные» слегка отодвинулись от нас, сев поближе к друг другу и начали шептаться. Через три минуты они, совершенно не мешая теперь мне подслушивать, первый раз выпили вместе. Поняв, что виконт смог, я с женой целиком и полностью сконцентрировались на знаниях, которые собирался донести до своих новоприбывших сослуживцев штабс-капитан, уже дважды бывавший там.
…и вот тут полезли подробности, о которых стыдливо умолчал генерал и мои информаторы из Синдиката.
В болотах были не только гоблины, но и поляки.
Все стороны, участвующие в этой «гонке», так или иначе использовали местное население в качестве мясных щитов. К чести русских, нужно сказать, что нашим изначально повезло, поэтому вперед они пускали не вооруженных чуть ли не вилами крестьян, а наловленных заранее беглых дворян, да и выделенный «угол атаки» со стороны Кёнингсберга был практически без поселений, соблазнявших на подобный ход, а вот европейцам повезло по-другому — у них смертников было в достатке. Они тащили к Оплоту тысячи простых поляков, вынуждая тех идти перед основными силами. Подобное «искупление грехов» не могло пройти без последствий.
