— Это вы были в маске? — спросил я, следя за ним глазами.
— Нет, мой представитель.
Мы смотрели друг на друга, словно ковбои перед салуном. Но я знал, что окажусь быстрее. Миг — и я проложил стерк-тоннель на дно Тихого океана. Горбов этого не знал, его взору был доступен лишь один план реальности. Мне стало безумно весело от того, что я мог делать всё, что захочу, и быть почти неуязвимым — ощущение свободы захлестнуло меня! Я перебросил систему «Друг до гроба» в толщу воды за сотни миль отсюда. Миле и Марине больше ничего не угрожало. Я мог послать Горобова вслед за бомбами, но в этом не было необходимости. У меня имелось дело поважнее: глядя председателю в глаза, я проложил тоннель в частный лазарет в Сиднее — чтобы отыскать его, пришлось потратить несколько секунд — а затем отправил туда Марину — прямо в свободную палату. Она исчезла у Горобова на глазах, и председатель от неожиданности вздрогнул, словно к его шее приложили холодного угря. Скоро я заберу Марину, а пока пусть побудет там. Персонал не сразу разберётся, откуда в клинике появилась новая пациентка — решат, что просто потеряли её документы. Пройдёт не один час, прежде чем кому-нибудь придёт в голову сообщить о ней властям — например, для установления личности.
— Спасибо, — сказал я Горобову.
— За что? — председатель несколько картинно приподнял брови.
— За то, что помогли узнать, кто копает под Мафусаилов, — ответил я с улыбкой.
— Лейтенант, вы настаивали на разговоре… — начал Горобов, изменившись в лице, но мне было не до него.
Чувствуя себя кротом, я проложил тоннель в квартиру Милы и перенёс туда нас обоих. Горобов с компанией остались с носом. Он хлопал глазами, стоя посреди пустой комнаты, и не мог выдавить из себя ни слова. Секунд через пять он поймёт, что выдал себя с головой, а меня и заложниц упустил, и тогда ему станет по-настоящему страшно. На его месте я бы, не теряя времени, отправился собирать вещи, чтобы убраться из страны. Хотя спасти его могут, пожалуй, только джунгли, да и то ненадолго — при современных системах поиска у человека практически не остаётся шансов надолго исчезнуть, если с ним очень хотят поговорить на серьёзную тему.
Мы с Милой оказались в её ванной: просто мера предосторожности на случай, если в квартире есть незваные гости. Свет зажёгся автоматически. Я приложил палец к губам прежде, чем Мила успела открыть рот. Вошёл в стерк и осмотрел квартиру — это напоминало сканирование сквозь стены. Два агента «дежурили» в гостиной: сидели перед телевизором — смотрели новости. Они были вооружены парализаторами и пулевыми пистолетами малого калибра — убивать того, кто может сюда заявиться, они приказ явно не получали. Я наклонился к самому уху Милы и шепнул:
— Два субчика в гостиной.
— Я их вырублю! — предложила она.
— Не надо.
Я зашвырнул обоих в городской парк в десяти кварталах от дома Милы. Они плюхнулись на скамейку возле пруда с чёрными лебедями и тут же вскочили, озираясь и не понимая, что случилось. Больше они нам не были опасны. От того, как легко всё получалось, я почувствовал новый прилив сил и вывалился из ванной.
— Путь свободен! — объявил при этом.
Мила первым делом заглянула в гостиную, чтобы убедиться, что там действительно никого нет.
Я подошёл к ящику с огнемётом, которым ни один из нас так и не успел воспользоваться.
— Когда ты упал, я не поняла, что случилось, — проговорила тем временем Мила. — А через секунду эти уроды вышибли дверь! Я сразу просекла, что сопротивляться бесполезно. Всё из-за этого дурацкого маячка!
— Не было никакого маячка, — отозвался я.
— В смысле? Тот кретин в маске сказал, что в твоей подружке…
— Я проверил нас. Всех троих.
— То есть, они обнаружили нас как-то иначе?
— Получается, что да.
— Но как? Никто же не знал, что вы у меня.
— Я тоже был уверен, что в твоей квартире нас искать не будут, — ответил я, доставая огнемёт и вешая на спину баллоны.
— Что ты делаешь?
— То, что видишь.
— Зачем он тебе? — в голосе Милы появилась настороженность.
— Хочу приготовить барбекю. Ты со мной?
— Подожди. В смысле? Куда ты?
— К твоему приятелю.
— Какому?
— Карлу.
— При чём тут он? — нахмурилась Мила.
— А кто, по-твоему, нас сдал?
— Слушай, забудь о Карле! Он тут ни при чём!
— Да неужели?
— Я тебе отвечаю!
— Откуда такая уверенность?
— В твоей девчонке наверняка был маячок, он и привёл сюда этих громил! Ты плохо посмотрел, или имплантат успели вытащить. Меня поместили на полчаса в отдельную камеру, я не знаю, что делали с тобой и с Мариной в это время.
— Нет, — перебил я Милу. — Повторяю: в ней не было ничего. И в тебе, и во мне тоже. Никаких следящих устройств, я уверен. И маячок из неё не вынули бы, потому что он мог бы ещё пригодиться.
— Я знаю Карла не первый год, и он… — не сдавалась Мила.
— Я понимаю, что Карл твой приятель, — перебил я. — Поэтому можешь подождать меня здесь.
— Постой!
— Что?
— Я с тобой!
— Уверена?
— Да. Я не размазня, не волнуйся. Если он… словом, всё будет, как надо.
— Ладно. Тогда пошли.
— Скажи сначала, что ты хочешь сделать?
— Я сказал.
— Без кулинарных метафор, пожалуйста.
— Поджарю его.
— Зачем?
— Он нас сдал.
— И что? Хочешь просто наказать его?
— Слушай, — я начинал терять терпение. — В чём проблема? Ты сказала, у вас с ним ничего такого не было.
— Ну, и что? Он ведь прооперировал Марину, причём бесплатно. А был не обязан, между прочим.
— Бесплатно? А как же долг, который ты ему простила?
— Ты не знаешь, о чём речь!
— Ну, так скажи мне!
— Если скажу, пообещаешь не убивать его?
— Да! Хорошо. Только припугну, чтобы раскололся и признался, кому сообщил о том, что мы были у него. Договорились?
Не очень-то и хотелось превращать мужика в жаркое.
— Я спасла ему жизнь. Больше десяти лет назад. Он упал с вездехода на воздушной подушке, и я нырнула за ним. Было минус двадцать, я потом не одну неделю валялась с воспалением лёгких, он тоже. Когда вышли из больницы, Карл сказал, что он мой должник. С тех пор он ждал случая мне отплатить.
— Как вы оказались на одном вездеходе?
Мила отвела взгляд.
