—Мне кажется, увас уже есть идея, профессор,— вставил я, улыбнувшись.
—Выправы!— развёл руками мой собеседник.— Ярискну предложить вам сделать главного героя изощрённым убийцей. Нонеманьяком инебанальным преступником. Анаёмником, достигшим вэтой профессии вершин мастерства. При этом сохранившим тонкость души инравственные качества. Что скажете?
—Выуверены, что такой герой понравится читателям?
—Гарантировать ничего нельзя, ксожалению. Ноябыпоступил навашем месте именно так. Улюдей вызывает восхищение виртуозное владение чем-либо. Оно компенсирует то, что герой— убийца. Ктому же, можно делать его жертв заслуживающими смерти— втой или мной степени. Тогда онприобретёт отчасти героические черты, характерные для персонажей традиционного уся.
—Что ж, раз высоветуете, профессор… Полагаю, мне следует вам довериться. Вконце концов, едва ликто-то разбирается внынешней ситуации налитературном рынке лучше вас.
—Благодарю, господин Кормон,— мой собеседник польщённо улыбнулся.— Смею думать, что выправы. Хотя говорить так инескромно.
—Мне бытолько хотелось, чтобы выприняли непосредственное участие всоздании хотя быпервой книги. Разумеется, ваши труды будут оплачены.
—Это было бывесьма интересно,— подумав, ответил профессор.— Думаю, ясмогу выделить время. Связаться савторами, которые, как мне кажется, подошли быдля этого проекта?
—Несомненно! Икак можно быстрее. Яцеликом полагаюсь навас, господин Киниф.
Обсудив ещё несколько моментов, мырасстались. Встреча меня более, чем удовлетворила. Главное— нашёлся человек, заинтересовавшийся вмоей идее иготовый взять насебя руководство иконтроль. Осталось только создать под это компанию, чтобы всё было основано ненаголом энтузиазме, анаразумном планировании, маркетинге итак далее. Ноэто яуже поручу Хромиду. Унего втаких делах есть требуемый опыт. Получится что-нибудь дельное измоей затеи, или нет, покажет время. Ноесли да, это станет отличным источником дохода. Конечно, стоит поразмыслить инад другими бизнес-идеями. Нельзя класть все яйца водну корзину.
Воскресенье япосвятил тренировкам. Мефиер налегала нафехтование ирукопашку, новскоре убедилась, что впоследней дисциплине яейничуть неуступаю. Ябольше нескрывал своих возможностей. Приближённые, которые были вкурсе моих навыков, умели держать рот назамке иневыспрашивали, откуда они уменя. Вовсяком случае, допоры довремени. Только Ливии пришлось наплести про то, как ядолгие годы изучал магию, чтобы оживить еёробота-шакала. Девочка восхищалась ипросила повторить фокус, ноянеизменно отвечал, что шехир нужно беречь. Этот довод она понимала, хоть ирасстраивалась.
Впонедельник набольшой перемене язаметил, что комне направляются Амины. Досих пор они держались подальше, только посылая многозначительные взгляды иторжествующие ухмылки. Правда, невсе. Номий выглядел мрачным иугрюмым. Вего глазах, скорее, читалась застывшая ненависть. Причина этого выяснилась недавно. Дорил сообщил мне, что случайно узнал: отец Номия погиб. Ходили слухи, что врезультате несчастного случая, ноясразу сообразил, вчём дело. Очевидно, папаша десятиклассника был среди магов, явившихся впоместье Кормонов вместе соштурмовым отрядом. Полагаю, Номий был неединственным, кто осиротел врезультате этого нападения, однако только онизлишившихся родственников учился вэтой школе. Значит, теперь кнашим изначально недружественным отношениям примешалось личное.
Наблюдая заприближением Амина склевретами, яподумал, что этот парень сделает всё, чтобы поквитаться сомной. Иунего хватит как решимости, так ипороха. Это чувствовалось.
—Привет, Ахи,— сказал он, остановившись передо мной.— Как дела? Слышал, тебе пришлось съехать изпоместья. Всё настолько серьёзно?
—Увы,— ответил я, глядя вчёрные глаза, метавшие молнии лютой ненависти, которую Номию едва удавалось сдерживать.— Большая часть дворца оказалась разрушена. Номне гораздо больше жаль сад. Это потеря, которую будет нелегко восполнить.
—Дауж,— криво ухмыльнулся Амин.— Наверное, печально сознавать, что главе рода придётся жить напепелище. Ноничего, отстроишь рано или поздно.
—Конечно,— кивнул я.— Это дело поправимое. Вотличие отсмерти, постигшей тех, кто явился кнам без приглашения. Меня утешает мысль, что люди, виновные вгибели моих родителей, больше нетопчут землю. Представляю, каково ихдетям,— япокачал головой.— Стоило оно того, как считаешь?
Номий скрипнул зубами. Желваки наего лице перекатывались так, что казалось: ещё немного, иони порвут смуглую кожу. Нопарень всё-таки сдержался.
—Наверное, да,— сказал онглухо, сверля меня пылающим отярости взглядом.— Немогу судить. Кстати, прими соболезнования поповоду родителей. Надеюсь, ихдуши вВечном оазисе.
—Благодарю. Явэтом несомневаюсь. Они были благородными иотважными людьми. Вотличие отублюдков, убивших их. Ноничего. Тела моих родителей будут покоиться вфамильной гробнице, похороненные повсем правилам. Чего нескажешь отрупах тех, кто нанас напал.
Это было для Номия уже слишком. Жители Египта свято верили, что человеку необходимо быть забальзамированным всоответствии сточными правилами, иначе его душа несможет найти дорогу насуд Анубиса иостанется плутать чёрт знает, где. Сохранность тела была крайне важна вритуалах, которые проводили жрецы Дома Аменти. Был даже известен случай, когда один царедворец сбежал изЕгипта ибоялся возвращаться, опасаясь гнева фараона, ноподдался уговорам последнего, написавшего письмо, вкотором владыка расписывал, какая незавидная участь ждёт того, кто утратил возможность быть похороненным повсем правилам.
Так что мои слова выбили Номия изколеи, лишив остатков самообладания. Онсделал комне шаг, сжав кулаки. Лицо его перекосилось.
—Вчём дело?— спросил я, нешевельнувшись.— Тебя беспокоит судьба моих врагов, что ли?
Амин замер, вспомнив, что официально напоместье Кормонов напали неизвестные злоумышленники, иего род здесь совершенно нипри чём.
—Да, Номий, тывыглядишь расстроенным,— поддержал меня Дорил.— Счего бы?
Парень отпрянул. Было видно, как тяжело ему сдержаться, чтобы ненаброситься наменя скулаками. Ноонвсё жеовладел эмоциями ивыдавил неубедительную ухмылку.
—Вовсе нет,— проговорил он.— Скакой стати? Япоздравляю тебя, Ахи, спобедой. Тыведь так это воспринимаешь? Наверное, тебе даже нравится, что врезультате тыстал главой рода. Мало, кому удаётся занять это место втаком возрасте. Поздравляю!
Ионскривился вторжествующей улыбке— наэтот раз вполне искренней.
Вокруг нас двоих воцарилась тишина. Японимал, почему: парень оскорбил меня при свидетелях, намекнув, что янескорблю ородителях, арадуюсь ихсмерти. Этого прощать было никак нельзя. Явздохнул. Дурачок нарывался надраку, нолупить его было бынедостойно. Как жепоступить?
Явдруг понял, что все, включая моих одноклассников, смотрят наменя выжидающе. И, поскольку пауза затягивалась, слегким удивлением. Похоже, ядолжен был сделать что-то конкретное, иокружающие знали, что именно.
