—Сколько потребуется!
Дэвид закрыл глаза и именно в этот момент он почувствовал то, что уже было в его разуме. Но из-за притупленных от наркотика чувств, Дэвид не сразу это осознавал в полной мере. Кто-то не спеша копался в его голове, будто бы перебирая страницы очень старой и дорогой книги — с заботой и любовью, но в тоже время с жадным любопытством. Он мотнул головой, пытаясь выкинуть незваного гостя из своего разума. Теперь незваный гость обрёл странную форму шёпота: тихого, но быстрого и неразборчивого, будто ветерок среди травы. Дэвид почувствовал, как его голова начала наполняться свинцом. Из носа потекла тонкая струйка крови, а кожа покрылась испариной.
«Да, что это со мной?!— испугался Шепард.— Неужели моя ментальная зашита настолько ослабла? Или это всё из-за этого чертова наркотика?»
—Нет, дело не в тебе и не в лекарстве,— вяло и при этом снисходительно, будто прочитав его мысли, произнесла Хоппер, смотря на Дэвида своими большими не выспавшимися глазами сквозь стекло Кокона.— Это всё госпожа Яирам и, кажется, она очень серьёзно настроена испытать тебя на прочность. Взяла и набросилась всеми силами.
Выдвинулась и поднялась крышка «Кокона», выпуская воздух и голубой пар. Чуть ранее отключились датчики, а иглы, на концах трубок, медленно втянулись вовнутрь, освобождая Дэвида. Он почувствовал небывалую слабость. Воздух резанул ему по лёгким, а голова, и без манипуляции со стороны, готова была лопнуть из-за резкого перепада кровеносного давления. Он бы упал, если бы не Грация, успевшая его подхватить. Она выровняла его и, похлопав по плечу, отошла чуть в бок и как раз вовремя. Ноги Шепарда подкосились и он, упав на колени, обильно опорожнил содержимое своего желудка на гладкий мрамор.
—Так, ладно! Возвращайся назад,— обеспокоенно произнесла Хоппер.— Я ведь сказала, главнокомандующий, что его нельзя выпускать! Да и госпожа чересчур его выворачивает наружу. Пускай она прекратит!
—Да ладно тебе,— прохрипел Петрос, подходя почти вплотную к Дэвиду.— Он просто отлично держится. Хотя, стоит признаться, госпожа и правда уж слишком жестоко его прощупывает. Госпожа! Может, хватит?
Ответа не последовало, но разум Дэвида вдруг очистился. Он глубоко вздохнул и упал на спину. Перед ним открылся огромный купол, имитирующий ночное небо: синева затянутая алмазным блеском электрических звёзд. Он с большим трудом поднялся и осмотрелся.
Дэвид стоял посреди красивого сада. По бокам кусты вьющихся роз и дикого винограда, а впереди арка, скрытая завесою из вьюнков и неизвестных Шепарду светящихся цветков, будто крохотные алмазы. Он увидел обеспокоенную Хоппер и не менее взволнованного Бэбила, но его внимание привлёк тот, кого Хоппер называла главнокомандующим, обладателя сильного хриплого голоса.
Низенький старичок, похожий на растрёпанный одуванчик с обширной лысиной и длинным носом, хмуро и недоверчиво смотрел на Шепарда, дёргая себя за козлиную бородку. Он был одет в старый, но опрятный, серый военный мундир без знаков отличия и обут в чищенные до блеска ношенные кирзовые сапоги. Старик производил странное противоречивое чувство. Он выглядел сурово, но в тоже время карикатурно, что особенно подчёркивалось большим моноклем в оправе двух переплетённых змеек. Он увеличивал ему правый глаз раза в три, делая его до нельзя нелепым. Но тут старик повернул голову чуть в бок, и Дэвид увидел застарелые раны. Они тянулись тонкой паутинкой от края правого уха до переносицы и уголка рта, окружая монокль и проникая под него. Дэвид вдруг понял — это не монокль. То был кибернетический глаз.
—Кто вы?— с трудом выдавил из себя он.
—Пока можешь звать меня господином Гарибальди,— прорычал старик, недоверчиво смотря на Дэвида. Он махнул головой в сторону занавеси и, повернувшись, сухо добавил.— Пошли. Не стоит заставлять ждать госпожу.
Дэвид посмотрел на Бэбила и Грацию. Мендель в ответ лишь пожал плечами. Хоппер же мрачно хмыкнула и отвернулась. Не дождавшись помощи со стороны, Шепард вытер остатки рвоты со рта и кровь из-под носа и молча последовал за Гарибальди.
Поднявшись на узкую площадку из дорого лакированного дерева, он прошёл через занавес и обомлел.
Шепард ожидал увидеть сумрак, духоту или холод искусственного и дезинфицированного пространства, но он вступил на открытый луг, поросший густой и упругой травой. Он простирался во все стороны. Да так, что не было видно краёв. Посреди луга, росла огромная и невероятно высокая, как показалось Дэвиду, ива. Дерево, в кайме недавно созревшей ночи, напоминало призрака утопленницы, все ещё не осознавшей, что её попытки всплыть безуспешны и ей осталось лишь парить посреди водной глади. Дополнял этот эффект призрачный серебряный свет, исходивший от бледной сферы. Она медленно плыла в ночном черничном небе, мимо дерева и дальше, за видимый горизонт. Краем глаза Дэвид уловил иное свечение и посмотрел себе под ноги. В траве сияли цветы, окрашивая малахит зелени золотом, серебром и сапфирами.
—Что замер?— угрюмо поинтересовался Гарибальди, остановившись и смерив Дэвида подозрительным взглядом, но затем он резко засмеялся кашляющим хрипом. А он было подумал, что старик не умеет смеяться.
—Что, впечатляет?
—Где мы?— безразлично спросил Дэвид. Потрясение, что появилось на его лице не успев расцвести, тут же завяло, уступив место обычной маске безмятежности.
—Вот сейчас всё на пальцах тебе поясню,— прорычал Гарибальди. Петрос, успевший заметить удивление, был задет фальшивым равнодушием Шепарда.
—Я спрашиваю не о географическом или пространственном положении самого себя, а о том, если поставить вопрос иначе: что это за место? Если говорить о возможных географических догадках, то я почти уверен, что мы находится глубоко под землёй. Иначе я не могу объяснить наличие здесь искусственного неба. Хотя, может быть, мы находимся глубоко под водой, что, по сути, почти идентично первому предположению.
Брови Гарибальди поползли вверх, а зрачок искусственного глаза, чуть задёргавшись, сузился в маленькую точку. Его дряблый рот принял обычную недовольную форму.
—Всё, пошли! Путь, как ты заметил, не такой и близкий,— буркнул он, зашагав через светящийся луг. Дэвид, чуть помедлив, последовал за стариком
—Не бойся помять траву или цветы,— через несколько секунд, бросил Гарибальди.— Они легко восстанавливаются. Хороший символ выносливости, по-моему. Но не в этом суть. Пока мы с тобой идём, я хочу, чтобы ты, не смотря на будущий исход твоей судьбы, запомнил имя двоих людей, совершенно и незаслуженно подвергнутых забвению.
Иткин Каликратос! Мой земляк и гордость Обители Прометея! Он построил многое из того, что ты, может увидишь, а может и нет. Но последним его великим делом стал именно вот это «подземелье». Хотел бы я, чтобы он остался здесь — в Пагодах, но он решил уйти. Каликратос мечтал найти остатки величественного города Адалантис, что был когда-то возведён самим Прометеем для своей возлюбленной Рей Сильвии. К несчастью, он погиб.
—Фебос тоже был прометейцем.
—Что ты этим хочешь сказать?— выплюнул из себя Гарибальди, резко остановившись и повернувшись к Дэвиду. Он крепко схватил его за предплечье.— Он позор прометейцев!
