—Ох, Шеппи, бедняжка, ты уж извини меня, но перестань острить, когда тебя не просят,— он убрал палец со лба Шепарда и ударил его прикладом пистолета в челюсть.— Отвечая, с кем ты заключил союз?!
Дэвид сплюнул кровь и с ещё большим безразличием посмотрел на Бруно. Он ответил слабым, из-за действия яда, голосом:
—Я ведь тебе уже сказал: я ни с кем не связывался. Просто я случайно кое-кого повстречал.
—И кого же?
—Человека из «Параллели».
Лицо Бруно вытянулось от удивления.
—Этого быть не может,— недоверчиво промолвил Бруно. Он поднялся и отступил на несколько шагов назад, не убирая взгляда с Шепарда.— Им сюда ход заказан! Их там вздёрнут за это!
—Может и заказан, но видишь в чём дело,— чуть более окрепшим голосом, ответил Дэвид.— Но, как я понял, только не им.
—Не им? О ком ты?
—Я о мусорщиках,— безразлично ответил Дэвид. Но увидев в глазах Бруно промелькнувший страх, он невольно улыбнулся, испытывая мрачное удовлетворение.— Кажется, ты о них слышал. Тогда тебе не нужно разжёвывать, кто они такие, Бруно. Так вот, тот, кого я встретил месяц назад, был мусорщиком. Теперь я нахожусь под защитой «Параллели».
—То есть ты хочешь сказать, что Блонди убил этот человек?— отчётливо произнёс Бруно и все вокруг его услышали. Они мало, что понимали из диалога Бруно и Дэвида, но весть о гибели Блонди их сильно встревожила.
—Не думаю, что именно он,— не обращая внимание на поднявшийся ропот, ответил Дэвид.— Но кто-то из его окружения. Я бы на твоём месте поторопился, так как они скорей всего меня уже ищут.
Заместитель Блонди обеспокоенно переводил взгляд с Бруно на Дэвида и обратно. Наёмник тоже не понимал, о чём говорят эти двое, но ему не нравилась перемена в лице Бруно. И кто-то смог убить Блонди. Это его испугало.
—О чём вы, чёрт подери, говорите? Что за «Параллель»? Что ещё за мусорщики?— нервно спросил военный.
Бруно пропустил мимо ушей вопросы наёмника. В его ядовито- зелёных глазах читался страх и ребяческое упрямство. С трудом переборов себя, он повернулся спиной к Дэвиду и обратился к заместителю Блонди:
—Немедленно его свяжите! Мы уходим. Быстро! У нас серьёзные проблемы, ребятки! И его голыми руками не касаться, если не хотите превратиться в овощи!
Но не успели солдаты и шагу ступить в направлении Дэвида, как вдруг раздался странный звук. Что-то среднее между перезвоном колокольчиков и блеянием овцы. Люди остановились и встревожено переглянулись. Бруно повернулся и прислушался, недоверчиво сузив глаза. На мгновение наступила тишина (наёмники теперь недоумённо переглянулись), но вот этот странный звук раздался вновь, но теперь к нему прибавился новый звук: трение шин об асфальт. Этот скрип звучал то отчётливо близко, то очень далеко, как и дребезжание «овечьих колокольчиков».
Бруно, ещё сильнее сузив глаза и чуть наклонив голов на бок, выразил общую мысль:
—Что за херня?
Колокольчики проблеяли неожиданно близко, и из проулка на всех скоростях выскочил помятый цветастый грузовичок мороженщика. Машина скрипела, визжала, бренчала, крутилась вокруг своей оси, тормозила, но все ещё двигалась и вот-вот должна была влететь в ошарашенную толпу. И только люди в ужасе бросились кто куда, грузовичок резко остановился, развернувшись к ним задом, не доехав до Дэвида и Бруно с пару метров.
Люди замерли в различных, во многом неуместных позах и испугано уставились на фургон. Машина по-прежнему блеяла и ритмично фыркала, но вскоре задрожала и замерла. Бруно, что чуть ранее упал на ягодицы, смотрел на грузовичок с разинутым ртом и с совершенным непониманием происходящего. Он посмотрел на своих союзников, а потом на Дэвида. Тот, не менее удивленный, в ответ отрицательно и медленно замотал головой. Бандиты выпрямились и стали осторожно подходить к фургону, доставая на ходу оружия. Вдруг машина снова ожила.
В ней что-то щёлкнуло и дверцы фургона со скрипом открылись, выпуская наружу ярко- розовый дым с запахом ванили, фисташек и пороха с капелькой машинного масла. В этот же момент, изнутри грузовичка прозвучал весёлый и высокий голос:
—Всем кто не хочет превратиться в кровавую кашу и просто жизнь дорога! Бегите, иначе мы не отвечаем за последствия, твою ж налево. А ты, Дэвид Шепард! Хватит зенки давить и живо прыгай в фургон!
Дэвид, к своему ужасу, догадался: внутри этой машины находились его безликие охранники. Ужас заключался в том, что Шепард почувствовал всем своим нутром, что эти двое на голову отбитые и то, что вот-вот произойдёт, ни к чему хорошему ни приведёт. И как только дым разошёлся, предположение стало истиной.
Из полумрака фургона, в ошмётках дыма, треща и звякая, выдвинулась платформа. На ней располагалось что-то продолговатое, металлическое, а сбоку, на кожаном кресле, сидел высокий толстяк в сером комбинезоне и головой, покрытой волнистыми лохами, на которую, задом наперёд, была нахлобучена дурацкая фиолетовая кепка. Толстяк с неприкрытым наслаждением осмотрел людей, вновь впавших в лёгкую прострацию, своими гетерохромными глазками, а затем оскалился и зычно произнёс:
—Кому цветомузыку?
Люди Бруно переглянулись и вдруг поняли, что продолговатый предмет — оружие. То ли пулемёт, то ли, что ещё похуже. Военные взвели автоматы, бандиты врассыпную. Дэвид быстро оглянулся на Бруно.
Он был зол. Его лицо искривила маска ненависти, но шок и удивление, от неожиданного появления странного фургона, всё ещё не сошли, придавая лощёной внешности Бруно чрезмерную карикатурность. Он как-то по-детски взвизгнул и навёл пистолет на Шепарда, но Дэвид лишь усмехнулся и дал деру, стараясь не угодить под обстрел с обеих сторон, который вот-вот должен был начаться.
Толстяк, не дождавшись ответа, что-то нажал, и цилиндр оружия завертелся, порождая из своих недр искрящиеся чёрно-фиолетовые шары, размером с теннисный мячик. Сферы со странной медлительностью разлетелись в разные стороны. Солдаты, удивились, приободрились и, усмехнувшись, начали обстреливать толстяка. Но что-то было не так.
Пули будто бы не долетали до фургона каких-нибудь полметра и, расплющиваясь, падали на землю. Часть из них попадали в сферы. Исчезая в них, они вспыхивали чёрными молниями, оставляя после себя лёгкие марево.
Заместитель Блонди, сообразив быстрее остальных, за мгновение до безумия, крикнул своим людям что-то нецензурное и отдал сигнал к отступлению, а сам схватил под руку невменяемого Бруно, и с большим трудом утащил его восвояси.
Солдаты, услышав приказ, начали отступать, но было поздно. Сферы будто бы преодолели какой-то невидимый барьер, чуть сплющились и с бешеной скоростью, вразброс, со звуком «блюм», начали пожирать всё, до чего дотрагивались. Началась паника.
Сферы пожирали машины. Те, болезненно скрипя, загорались и исчезали во чревах ненасытных кратко живущих снарядов. Сферы поедали землю, дерево и камни. Они погружались в рыхлый асфальт, гнилые доски, хлипкие стены, вспыхивая и оставляя после себя идеальные выемки, раза в четыре больше себя. Местность превратилась в макет ада, созданного бездарным сюрреалистом, где на вздутые и искривлённые контуры нового мира широкими мазками наносился узор кровью, ибо сферы поедали и людей.
