Я попыталась держать свой рот закрытым из уважения к его потере; мне были понятны его смешанные чувства. Но я поняла, что неожиданно и полностью устала от него. — Хорошо, — сказала я. — Веди свою войну. Я приехала, когда ты меня об этом просил. Я помогла тебе, когда ты меня просил, и в выборах лидера стаи и сегодня, в ущерб и расстройство себе. Шёл бы ты, Олси… Возможно, из Фурнана выйдет вервольф лучше, чем из тебя. — Я развернулась на пятках и уловила взгляд Трэя Доусона, смотревшего на Олси, пока я выходила из кухни и спускалась по ступенькам под навес для машин. Если бы там была урна, я бы её пнула.
— Я отвезу тебя домой, — сказал Трэй, появившийся рядом со мной, и я подошла к грузовику, благодарная ему за возможность уехать. Когда я вылетала ураганом, то не думала, что произойдёт потом. Было бы не очень хорошо, если бы мне пришлось возвращаться и искать в телефонной книге номер такси.
Думаю, Олси ненавидел меня после гибели Дебби. Очевидно, тогда ещё ненависть не была абсолютной.
— Какая ирония, не правда ли? — сказала я после некоторого молчания. — Вчера вечером меня чуть не застрелили, потому что Патрик Фурнан думал, что это расстроит Олси. А не далее как десять минут назад я бы поклялась, что это невозможно.
Трэй выглядел так, как будто скорее будет резать лук, чем участвовать в этом разговоре. После долгой паузы он сказал. — Олси ведет себя как свинья, но на него слишком много всего навалилось.
— Я понимаю, — ответила я и закрыла рот, чтобы не сказать ещё что-нибудь.
Когда я вернулась, было уже пора идти на работу. Я была настолько расстроена, что когда переодевалась, чуть не порвала свои чёрные брюки, с такой силой я их стягивала. Я расчесывала свои волосы с таким излишком энергии, что они начали потрескивать.
— Мужчины — непостижимые козлы, — сказала я Амелии.
— Да уж, дерьмо, — ответила Амелия. — Когда я сегодня искала Боба, то нашла в лесу кошку с котятами. И как ты думаешь? Они все были чёрно-белыми.
Я действительно понятия не имела что сказать.
— Так к чёрту обещание, которое я ему давала, верно? Я собираюсь весело провести время. У него может быть секс; и у меня может быть секс. И если его снова вырвет на моем покрывале, я доберусь до него шваброй.
Я старалась не смотреть в упор на Амелию. — Я тебя не обвиняю, — попыталась я сказать ровным голосом. Было приятнее находиться на грани от смеха, чем от желания кого-нибудь отшлёпать. Я подхватила свою сумочку, проверила «конский хвостик» перед зеркалом в общей ванной и вышла через чёрный ход, чтобы ехать к Мерлотту.
Я почувствовала себя уставшей даже раньше, чем зашла через служебный вход — плохое начало смены.
Я не видела Сэма, когда убирала сумочку в глубокий ящик стола, который мы все использовали. Выйдя в зал, который вёл к двум общественным уборным, офису Сэма, складскому помещению и кухне (хотя кухня большую часть времени была закрыта изнутри), я увидела Сэма за стойкой. Я помахала ему, повязывая белый передник, который вытянула из стопки чистых. Засунула свой блокнот и карандаш в карман, осмотрелась, выискивая Арлену, которую должна была заменить и осмотрела столы в нашей секции.
Моё сердце упало. Спокойного вечера можно не ждать. За одним из столов сидело несколько ослов в футболках Братства Солнца. Братство было радикальной организацией, которая считала a) — вампиров греховными по своей натуре, почти демонами, и b) — что они должны быть уничтожены. «Проповедники» Братства публично бы этого не признали, но Братство выступало за полное уничтожение немертвых. Я даже слышала, что есть небольшой учебник для начинающих, с советами членам организации, как это можно осуществить. После взрывов в Роудсе они осмелели в своей ненависти.
Группировка «БС» росла, пока американцы изо всех сил пытались примириться с тем, что они не понимали, и пока сотни вампиров стекались в страну, которая из всех наций на земле оказала им самый благоприятный прием. С тех пор как несколько, в большей степени католических и мусульманских, стран приняли политику убийства вампиров при любой возможности, США начали принимать вампиров как беженцев от религиозного или политического преследования, и обратная реакция на эту линию поведения была жесточайшей. Недавно я видела наклейку на бампере, на которой было написано «я скажу, что вампы живые, когда вы оторвёте мои окоченевшие пальцы от моего разорванного горла».
Я расценивала «БС» как нетерпимое и невежественное, и презирала тех, кто состоит в его рядах. Но я привыкла не распространяться в баре на эту тему, так же, как и избегать дискуссий об абортах, учёте огнестрельного оружия или о геях в вооруженных войсках.
Конечно, скорей всего, парни из «БС» были приятелями Арлены. Моя слабоумная экс-подруга попалась на крючок псевдорелигии, которую распространяло «БС».
Арлена кратко проинформировала меня о столах, когда достигла задней двери. Её лицо излучало враждебность, направленную против меня. Наблюдая, как она уходит, я задумалась о её детях. Раньше я имела обыкновение нянчиться с ними. Теперь они, вероятно, меня ненавидят, если слушают свою мать.
Я отбросила свою меланхолию, потому что Сэм платит мне не за дурное настроение. Я обошла клиентов, освежила напитки, удостоверилась, что у всех достаточно еды, принесла чистую вилку для женщины, которая уронила свою, принесла дополнительные салфетки к столу, где Сомик Хеннесси ел куриные чипсы, и обменялась приветствиями с парнями, сидящими в баре. Я рассматривала стол «БС» точно так же, как и всех остальных, и они, казалось, не обращали на меня особого внимания, что было очень хорошо для меня. Я всё надеялась, что они уйдут без проблем…, пока не вошла Пэм.
Пэм была бела как чистый лист бумаги и выглядела в точности, как Алиса в Стране чудес, если бы та выросла и стала вампиром. В самом деле, этим вечером Пэм была в платье, вместо привычного брючного ансамбля, а её светлые прямые волосы сдерживала синяя лента. Она была прекрасна — даже если и была похожа на вампира в одном из эпизодов «Проделок Бивера».
[12]
У платья были небольшие рукава-фонарики и аккуратный воротничок с белой отделкой. Крошечные пуговки, пришитые к переду лифа, были белыми, чтобы соответствовать «горошку» на юбке. Чулков на ней не было, но любые чулки, которые она купит, будут выглядеть странно, так как остальная часть ее кожи была слишком бледна.
— Привет, Пэм, — сказала я, когда она направилась ко мне.
— Сьюки, — тепло произнесла она и чмокнула меня в щёку. Её поцелуй был лёгким как снежинка, и губы прохладой ощущались на моей щеке.
— Что случилось? — спросила я. Обычно Пэм вечерами работала в Фангтазии.
— У меня свидание, — ответила она. — Как думаешь, я хорошо выгляжу? — Она покрутилась.
— О, конечно, — сказала я. — Ты всегда хорошо выглядишь, Пэм. — Это была чистая правда. Хотя выбор одежды Пэм часто был чрезмерно консервативным и удивительно несовременным, что не означало, что она ей не шла. У нее было своего рода сладкое-но-смертельное очарование. — Кто этот счастливчик?
