—И на кой черт они туда поперлись?— задал риторический вопрос в воздух Буревестник.— Смените лошадей, пообедайте — и поедем. Эй, кто там?! Обед на десять персон!
Из таверны вышел Патрик Доэрти — самоназначенный Великий Комтур, полевой врач, незаменимый помощник и просто хороший человек.
—Орра, что-то интересное?— спросил он, кутаясь в утепленный меховой плащ.— Есть шанс подраться?
—Что-то жуткое. Висельное Урочище!— как можно более значительным тоном произнес Аркан.— Как думаешь, почему его так назвали?
—Или там кого-то вешали, или — одно из двух,— по своему обыкновению принялся балагурить южанин.
—Вот и узнаешь,— кивнул Рем.— Бери коня, езжай в казармы городской стражи, узнай, кто отвечает за повешения и что он знает об этом урочище.
—А если там просто кто-то повесился? Ну, суицид?— было видно, что Патрику страсть как не хотелось ехать к стражникам.
—Так повесился, что на место его смерти сто лет дохлятину свозят? Сомнительно… Узнаешь что-то интересное — догонишь нас по дороге!— Аркан щелкнул пальцами, подзывая грума.— Седлайте моего жеребца!
Лицо мальчишки-конюха тут же скривилось: вздорный характер Негодяя успели изучить уже и тут.
* * *
Зима в Аскероне была мягкой — небольшой морозец часто сменялся оттепелью, что грозило распутицей и слякотью. Однако, щебеночные и мощеные брусчаткой и булыжником дороги в целом уберегали от этой беды, так что отряд всадников под началом Аркана добралась к развилке на Висельное Урочище за полчаса, чередуя крупную рысь и шаг, чтобы не утомлять лошадей.
На перекрестке располагался небольшой придорожный поселок: местные ортодоксы приторговывали продуктами сельского хозяйства и ремесла, всякой мелочью, что может понадобиться человеку в дороге, и какую он мог забыть приобрести, собираясь в дальний путь, но вспомнил, уже выехав из городских ворот. Лотки и небольшие навесы с прилавками виднелись тут же, у обочины, недалеко от добротных каменных домов и усадебных построек.
—Вот эта женщина, монсеньор,— один из дружинников, видимо — оптимат, указал на немолодую уже, но все еще привлекательную ортодоксальную мистрисс, которая с напряженным выражением лица восседала за прилавком с одеялами, пледами и покрывалами.
Завидев всадников, местные засуетились, принялись раскладывать товары так, чтобы они предстали перед возможными покупателями в самом выгодном свете. Однако, ветер расправил складки знамени с Красным Дэном Беллами, и мастерица дел одеяльных, узнающим взглядом осматривая визитеров, проговорила:
—Вы ведь прибыли не для того, чтобы покупать мои товары? Вы хотите разговаривать про Варавву?
—Если Варавва — это ваш пропавший муж, то так и обстоит дело,— Рем передал знамя одному из своих людей, освободил ноги из стремян и спрыгнул на землю.— Не сметь жрать одеяло!
—Вы это мне?— удивилась торговка.— Я не ем одеял, я их тку, набиваю, простегиваю и продаю!
—Нет, это я Негодяю!— пояснил Рем. Ситуация начинала его забавлять.
—Но тут нет негодяев, одни порядочные ортодоксы!— женщина широким жестом обвела все придорожное поселение.
—Я не знаю, какой конфессии придерживается мой жеребец,— пожал плечами Аркан.— Может быть, на конюшне он молится дьяволу, я не спрашивал… Негодяй, в Бога нашего, Творца миров, Владыку света и огня веруешь?
Конь фыркнул и покосился на хозяина налитым кровью глазом.
—Будем считать — тоже ортодокс,— растрепал гриву жеребцу Аркан.— Но одеяло оставь в покое!
В этот момент по дороге, поднимая тучи снежной пыли, промчался Патрик Доэрти — с развевающимися волосами, раскрасневшийся, на взмыленном коне.
—Узнал, узнал!— разгоряченно закричал он.— Туда могильщики свозят всех, кого ваш батюшка вдоль дорог вешать изволит! Там всегда казненных хоронили, если родственникам власти воспрещали забирать тела! Я вашим именем приказал коменданту выслать следом за мной повозку с рабочими, которые тут бывают чаще всех. Через полчаса прибудут.
—Проклятье…— Рем ударил себя кулаком по бедру.— Час от часу не легче!
—Батюшка? Это деспот наш благоверный — ваш батюшка?— ахнула женщина.— Так вы — наш герцог? И сами прибыли искать моего мужа? Вот, люди! Видите, как при ортодоксальной власти-то? Не то, что при прежнем оптимате, ему на народ наплевать было!
—Мистрисс… Простите, не знаю вашего имени…— попытался прервать поток красноречия Аркан.— Нам действительно нужно узнать, что произошло с вашим мужем и куда он пропал.
—Хелена, ваше высочество, так меня зовут. А муж мой — Варавва, его сгубило скопидомство и жадность! Нет, вы не подумайте — он у меня хозяин справный, всё в семью, всё в семью, каждый медяк и любую вещицу, и жили мы — не бедствовали, но… Как батюшка ваш взялся злодеев на дорогах вешать, так Варавва и его дружки в это клятое урочище зачастили…
—Это еще зачем?
—Зачем… Говорю же — всё в дом, всё в дом! Он и тряпьем не брезговал, и колечко порой бывало, и запонка, и ремешок, и амулет с шеи — всему дело находил, а чему не находил — то сбывал коробейникам прохожим…
—Зараза!— Аркан постепенно начинал понимать, о чем идет речь.
—У него знакомцы среди могильщиков были,— похоже, Хелена была рада возможности выговориться, и вообще — ей льстило внимание такого важного человека, пусть и заслуженное личной трагедией.— Они ему доложили, что трех баронов позавчера со столбов сымать будут, и в Урочище повезут. Самим могильщикам вещички мертвецов трогать — ни-ни, они клятву дают, а местечко там теплое, государственная служба! Оно им дороже, чем запонки всякие… А вот нашим — Варавве-то с товарищами — им они всегда такое сообщали.
Рем подумал, что женщина, похоже, не очень расстроилась из-за пропажи мужа. Для ортодоксов это было довольно странно, хотя — нередко браки заключались по расчету, и между супругами не наблюдалось особенной приязни. Вся ситуация с трупами повешенных была довольно мерзкой, но кроме очевидной нечистоплотности местных жителей никакого преступления они не совершали, и судя по всему — действительно являлись людьми религиозными. Ни тебе культов, ни одержимых…
—Нам нужно будет проехаться к этому болоту,— сказал Рем.— Есть проводники? Плачу сребреник. Вам, мистрисс Хелена, тоже по указу деспота за информацию полагается информация. Патрик, выдай ей положенное…
—Орра, почему я?— возмутился южанин.
—Я кошелек не взял, торопился.
—Я тоже твой…— Доэрти спохватился, осознав, что находится среди людей, и обычный их приятельский тон нужно прятать.— … Ваш кошелек не взял, монсеньор!
Но деньги достал, и две серебряные монетки перекочевали в руки Аркана. Одну он тут же передал Хелене, которая спрятала серебро под прилавок, а вторую поднял вверх:
—Есть желающие проводить нас?
—А вон, могильщики едут. Они и проводят!— выкрикнул кто-то из торговцев-ортодоксов.— Со всем уважением, ваше высочество, если прикажете — мы за вас горой, и в огонь и в воду. Но добровольно, пусть и за денежку — это у нас кроме Вараввы дураков нет, в Висельное Урочище соваться.
