—Погодите суетиться! Может, осмотримся для начала?— попытался воззвать к их разуму Рем.— Откуда тут, в тумане, на рифах по пути в страну эльфов — женщины? Головами своими подумайте!
Глас рассудка был похоронен новым мощным аккордом женской акапеллы, раздавшейся из тумана. И каждый слышал в этом пении что-то своё… Микке чудились хуторские поля Севера, голубые цветочки льна и светловолосые девушки в бело-красных платьях. Марк, суровый абордажник, прищурившись, вспоминал загорелых южанок в апельсиновых садах вокруг Претории, а Жерар — задорных девчат из кабаре «У лисицы» в портовом районе Кесарии.
Эадор заикнулся о том, что нельзя сворачивать, потому что фарватер неизвестен и оттого опасен, но эльфа в грубой форме попросили заткнуться.
—Они ведь взбунтуются, если мы попытаемся заставить их вернуться на нужный курс?— Разор подошел к Рему совершенно неслышно.
Старый вояка оставался в трезвом уме, как и Рем. Конечно, ничто человеческое ни тому, ни другому было не чуждо, но это ведь было бредом — какое-то пение посреди моря!
Микке уже вращал штурвал, направляя корабль в сторону источника пения, а весла едва-едва не шкребли по скалам, выступающим из воды.
Эльф беспомощно смотрел то на боцмана, то на квартирмейстера.
—Что они делают? Зачем? Я же предупреждал…
—Предупреждал он!— хмыкнул Рем.— Ты посмотри на их глаза! Я такого даже во время таранных ударов не видел: стекляшки, а не глаза…
—И ты предполагаешь?..— повернулся к нему Разор.
—Я предполагаю, что пора надевать кирасу, вот что. Мы их не остановим, но, по крайней мере, я собираюсь быть наготове.
Разор и так был в полном боевом облачении, так что согласно кивнул и проверил, легко ли ходит клинок в ножнах.
И Рем отправился надевать кирасу. Эльф пошел за ним.
В правом виске Аркана ломило точно так же, как во время встречи с усатым колдуном — любителем кальяна на острове Кон Ките, и он поморщился от боли, но решил не обращать внимания.
—Не сочти за наглость, Рем, но нет ли у тебя какого-нибудь оружия для меня?— спосил вежливый Эадор.
—А ты тоже думаешь, что оно нам понадобится?— Аркан застегивал кирасу поверх камзола.
—Я думаю, Рем, что в зоне тумана случается всякое… Порой пропадают даже наши корабли, а мы изучили эти воды…
—Так кто там поёт? Нечистая сила?— иронично поднял бровь Рем.
А эльф воспринаял его слова очень серьезно. Он нахмурился, провел ладонью по лицу и кивнул:
—Да, верно молвишь, друг мой… Сила самая нечистая, которую можно себе представить… И, похоже, она завладела душами людей…
—Не всех людей, верно?— Рем застегнул портупею с палашом.— По крайней мере, меня и Разора эта зараза не взяла. Только голова чего-то разболелась…
Он приложил пальцы к виску, боль пульсировала, как будто по черепу били маленьким молоточком в такт таинственному пению!
—Пойдем, мой дорогой господин Нилэндэйл, я дам тебе оружие,— процедил он сквозь зубы.
Рем в сопровождении Эадора спустился по лестнице в трюм, к оружейной. Он прошел мимо сложеных аккуратно ящиков с припасами, бочек с водой и вином, и вдруг споткнулся о корзину, в которой жалобно звякнули стеклянные бутыли:
—Какой кретин поставил здесь это дерьмо?!— квартирмейстера обуяла праведная ярость.
Он столько времени расставлял всё по своим местам, сортировал трофеи и составлял списки, что эта корзина со стекляшками просто привела его в неистовство!
—Что это вообще такое?!— он наклонился, чтобы рассмотреть этикетки.— Подсвети-ка, Эадор!
Эльф поднял фонарь повыше и Рем прочитал надпись: «ВОРВАНЬ». Горючая дрянь из жира морских зверей, какой заправляют в фонари или используют для выделки кож. Квартирмейстер, поднатужившись, поднял тяжеленную корзину и взгромоздил на один из бочонков.
—Вот так! Пойдем…
В оружейной Эадор выбирал себе оружие, сокрушенно качая головой. Он, наконец, остановил свой выбор на странного вида составном луке, плечи которого представляли собой рога какого-то животного. Саадак из сыромятной кожи включал в себя и колчан с тремя десятками стрел, беглый осмотр которых заставил эльфа удовлетворенно кивнуть.
—Я возьму еще этот клинок?— спросил он, указывая на изящную мизерикордию с богатой инкрустацией.
—Да пожалуйста! Потом вернешь, когда Доль Наяды достигнем… Если достигнем…
А сверху уже слышались удивленные и радостные возгласы команды. Рем с палашом в руках выскочил на палубу и огляделся.
Вдоль правого борта столпилась большая часть команды, они размахивали руками, улыбались и приветствовали кого-то. Спиной к мачте стоял Разор с побелевшим лицом, Микке ни на шаг не отошел от штурвала, хотя на лице его и застыла глупая улыбка, а голова была повернута в сторону правого борта, и взгляд был совершенно бессмысленный.
—Эй, красавица! Сейчас мы вас заберем!— радовался Жерар.
—Девоньки, милые!— восклицал Оливьер.
—Давайте спустим тали, пусть они поднимутся на борт!— сообразил кто-то и три или четыре пары рук принялись разматывать снасти.
—Девоньки?— округлил глаза Рем и беспомощно взглянул на Разора.
Боцман пальцем показывал куда-то в сторону кормы, или как выразился бы Жерар, юта.
—А-х-х-х-х,— просипел он, пытаясь сказать что-то.
Молодой Аркан сделел несколько шагов в сторону кормовой надстройки и увидел… Волосы у него на голове встали дыбом, на лбу выступила испарина, и в коленях мерзко потяжелело.
Больше всего это напоминало щупальца. Если бывают шупальца толщиной с человеческое бедро, с наконечниками в виде роговых наростов навроде когтей. Щупалец было три, и они потихоньку заползали на корму, извиваясь и подергиваясь в такт женскому пению, источник которого, казалось, находился тут же, за бортом!
—Тинь!— пропела над ухом Рема тетива, и стрела с желтым оперением пригвоздила одно из щупалец к палубе.
Пение вдруг сорвалось на визг, и из-за правого борта выплеснулся целый пучок щупалец, устремившихся к людям! Умильные реплики и улыбки тут же сменились испуганной матерщиной и дикими гримасами. Вопли ужаса, грохот и паника воцарились на палубе! Рем и Разор кинулись рубить щупальца клинками, эльф выпускал одну стрелу за другой, пытаясь защитить мечущихся по кораблю людей.
Аркан наотмаш рубанул отвратительную конечность неведомого монстра, и его с головы до ног окатило мерзкой жижей, хлынувшей из раны.
—У-у-у, сволочь!— его переполняли страх, брезгливость и ярость одновременно.
Рем кинулся на корму, на ходу проткнув несколько раз обездвиженное стрелой эльфа щупальце, и добрался до фонаря. «И как тает воск от лица огня… От лица огня…» Он не мог вспомнить дальше, но точно знал, что щупальца должны откуда-то расти. Сдернув фонарь с крепления, он поднял его и вспомнил:
