–Значит, на подвиги Михаила Аркадьевича толкала мама?
–Именно.
–Аон категорически не хотел скандала сИвшиным? Азачем же он втаком случае принимал участие втелевизионных шоу, давал интервью?
–Он просто не может ей противостоять, она мастерски им манипулирует, это безобразный эмоциональный шантаж! Чтобы угомонить ее, он, кажется, готов на все, кроме, разумеется, убийства. Хотя не удивлюсь, если однажды он сорвется иприкончит мамочку, но весь остальной мир может не волноваться,– мрачно пошутила Адя.
–Баскин сказал, что был увас вдень убийства Ившина.
–Да, это так. Он заходил ко мне сразу после работы ипробыл часа два– два споловиной. Потом начал нервничать, что мама его хватится, иушел, сразу же домой побежал, вэтом можете не сомневаться.
–Ну хорошо, допустим, асама Раиса Ароновна могла бы убить Ившина?
–Явряд ли могу быть объективным свидетелем, но, по мне, эта женщина способна на все ради себя, любимой. Чужая жизнь сама по себе для нее не имеет никакой ценности, и, если бы, допустим, она явилась кПавлу Ившину требовать денег, аон ей категорически отказал, она вполне могла бы его убить. Со словами «ах так».
–Авы никогда не слышали от вашего друга Баскина озолотом камертоне? Был уних вдоме такой?
–Золотой камертон?– равнодушно переспросила Адя.
–Да, такой вот небольшой, старинный, золотой камертон.
–Нет. Отец Миши был зубным техником, поэтому золотые монеты, золотые коронки, золотые зубы– да, но вот камертон? Нет, не слышала.
Никита шагал по улице, не замечая встречных ине глядя по сторонам. Они ссамого начала допустили ошибку, не взяли вразработку мадам Баскину. Никита припомнил внешний вид Раисы Ароновны. Громоздкая, неповоротливая, сгабаритной кормой, громким голосом иярким макияжем. За незнакомку вшляпе, что была вдоме Ившина, она бы, конечно, не сошла ни под каким видом, та была вдвое тоньше. Надо бы раздобыть ее фото ипоказать вконцертном зале. Чего вжизни не бывает, размышлял Никита, направляясь ксебе вотдел.
–Нет, это не вы меня доставили, ая сам! Ясам желал сюда приехать!– врываясь вкабинет, истошно кричал красный, взъерошенный, свыбившимся из-под рубашки шейным платком Виталий Маркович Наумкин.– Отпустите меня, яс вами говорить вообще не желаю!– Отбивался он от спешащих позади Никиты сдежурным.
Вбежав вкабинет, Наумкин захлопнул за собой дверь ивцепился изо всех сил вручку двери, не давая своим преследователям войти следом за собой вкабинет.
–Что это за представление? Что за гвалт?– оторвавшись от бумаг, поинтересовался строго капитан.
–А, вы здесь? Очень хорошо! Очень!– бешено сверкая глазами, обрадовался Виталий Маркович.– Вас-то мне инадо!
–Втаком случае оставьте дверь впокое ипройдите кстолу,– спокойно посоветовал капитан, чем немного привел Наумкина вчувство.
–Да, конечно. Простите,– пробормотал тот ирезко отпустил дверь, вкоридоре раздался грохот, кажется, кто-то упал.
Капитан только покачал головой.
–Садитесь,– предложил он Наумкину, авбежавшим вслед за ним сотрудникам посоветовал покинуть кабинет. Те, взглянув вглаза начальства, решили не спорить.
–Итак, Виталий Маркович, что случилось? Что заставило вас вести себя столь неподобающим образом, да еще ив отделении полиции?
–Что? Ваши сотрудники, разумеется!– все еще пыхтя от недавно пережитого волнения, проговорил Виталий Маркович, приводя себя впорядок.
–Втаком случае извольте изложить обстоятельства случившегося.
–Извольте,– почти нормальным голосом согласился Виталий Маркович.– Сегодня утром ко мне вофис ворвался ваш молодой человек, обвинил меня вубийстве Павла Ившина! Совершенно необоснованно! Истал грозить арестом. Ая, между прочим, никакого отношения кубийству не имею исам собирался квам! Вот, пожалуйста, смотрите!– Виталий Маркович достал из плоского портфеля, который во время баталии держал крепко зажатым под мышкой, несколько папочек сбумагами.
–Что это?
–Это контракты смузыкантами. Все закрыты. По всем произведен расчет, вот это расписки отом, что никто из них никаких претензий ко мне не имеет, ячист! Уменя не было мотивов убивать Ившина. Ктому же сним ярассчитался полностью, еще до того, как его убили! Виталий Наумкин– честный, порядочный человек ибизнесмен!– гордо вздернув подбородок, несколько пафосно сообщил Виталий Маркович.
–Любопытно,– пролистывая бумаги, отметил капитан.– Виталий Маркович, не для протокола, как вам это удалось?
Наумкин посмотрел на капитана ссомнением, потом горько вздохнул иобъяснил:
–Япродал квартиру, чтобы рассчитаться со всеми долгами.
–Где же вы теперь будете жить?– ссочувствием спросил капитан.
–Ужены. Мы сКристиной расписались,– сообщил скислой улыбкой Виталий Маркович.– Впринципе, это даже клучшему. Ястарею, жизнь моя неустроена. Суета. Анастоящего дома, тепла, уюта как-то не сложилось. АКристина, она баба красивая, умная, не смотрите, что на дуру похожа. Пропасть мне не даст. Вобщем, все клучшему, идолги эти тоже… надоело выкручиваться, хитрить, скандалить. Ато, не поверите, целыми днями то корвалол, то валерьянка. Извелся совсем,– изливал душу капитану Виталий Маркович.
По всему выходило, что Наумкина из числа подозреваемых надо вычеркивать.
Наумкина вычеркивать иБаскина вычеркивать, акого оставлять, тер вотчаянии виски Александр Юрьевич. Полковник сегодня утром ясно дал понять, что тянуть сделом дальше нельзя. Послезавтра на телевидении будет передача сизвестной петербургской журналисткой Викой Клест, посвященная памяти Павла Ившина, на которую начальство командировало полковника. Личность совершенно не медийную, не публичную, не фото– ителегеничную, ктому же косноязычную, зажатую иисполненную яростного отчаяния. Перспектива показаться всему городу нисколько не радовала полковника. Она угнетала его, лишала сна ипокоя, нервировала, аточнее, бесила. Он жутко боялся предстоящего эфира. Боялся опозориться. Ляпнуть что-то не то, показаться смешным. Ивидел лишь один способ выкрутиться из сложившихся обстоятельств, не упасть вгрязь лицом, не опозориться– назвать впрямом эфире имя убийцы.
–Короче, Гончаров. Как хочешь, аубийцу мне кчетвергу найди, анет, так уж не взыщи, впрямом эфире тебя на весь город опозорю, так вот четко иясно всем сообщу. Мол, есть такой капитан Гончаров Александр Юрьевич, который до сих пор убийство всеми любимого гения не раскрыл, иеще ифото твое представлю. Пусть журналюги тебя дальше треплют, как Тузик грелку, ас меня хватит!– промокая лоб, пригрозил полковник, на этот раз безо всяких шуток.
Полковник не шутил, ему, как ивсякому нормальному человеку, не хотелось тонуть водиночестве. Вкомпании как-то веселее. Апотому полковник потел от волнения усебя вкабинете, а капитан Гончаров потел усебя. Аточнее, просто злился.
Глава21
Сентябрь 2019года. Санкт-Петербург
