–Точно!– сообразил капитан иудивленно взглянул на Клару Игоревну, астарушка-то еще ничего, соображает, да еще как.– Так что там было скомпозитором этим, Щеголевым?– сгорячим интересом поторопил он Клару Игоревну.
–А, так вот, явспомнила, что уЩеголева тоже был камертон! Да, да. Изнаете, как яэто вспомнила? Перебирала на днях старые фотографии, знаете, вечерами иногда вдруг взгрустнется оттого, что жизни прошла так стремительно, промелькнула, как страницы романа, иты уже стар, немощен, никому не нужен инеинтересен,– проговорила печально Клара Игоревна, иглаза ее увлажнились, лицо обмякло иеще больше постарело, икапитану стало щемяще жаль эту миниатюрную, вероятно, некогда красивую женщину снесуразно длинной морщинистой шеей. Он тактично кашлянул, выводя Клару Игоревну из задумчивости, ипо возможности мягко напомнил:
–Ачто же все-таки скамертоном?
–Ах, да. УМодеста Петровича имелся золотой камертон, яточно это помню. Мне Илья рассказывал, что его отец владеет камертоном самого Петра Ильича Чайковского. Идаже хвастался, что отец так многого добился вжизни, потому что вместе скамертоном ему передалась частица таланта великого Чайковского.
–Ичто же? Этот камертон пропал?
–Нет, насколько язнаю. Понимаете, вскоре после смерти Модеста Петровича мои родители разошлись, имы смамой исестрой переехали вдругой дом. Ссемейством Щеголевых ябольше не встречалась, но слышала от мамы, что вроде бы вдова Модеста Петровича вскоре снова вышла замуж, итоже за какого-то композитора, вот только уж фамилии не вспомню. Афотографию Ильи Щеголева ямогу вам показать на общем школьном снимке, правда, она совсем маленькая.
–Нет-нет. Благодарю. Авот лучше припомните, вкаком году был убит Модест Щеголев?
–Вкаком году? Дайте сообразить… Четвертый класс… Значит, должно быть, впятьдесят седьмом году.– Капитан суважением взглянул на Клару Игоревну.– Изнаете, что ясейчас вспомнила? Щеголев умер тоже всентябре месяце, хотя, возможно, вконце месяца, да. Да. Яэто сейчас точно вспоминаю. Листва уже почти облетела, но было еще довольно тепло… Ах, как давно это было. Ав школе даже провели вечер памяти, посвященный Модесту Петровичу. Было очень трогательно иторжественно. Только Илья, мне кажется, плакал.– Глаза Клары Игоревны затуманились, унося ее вдалекое детство.
–Асами вы видели когда-нибудь это камертон?– снова был вынужден вернуть ее всуровую реальность капитан.
–Однажды. Илья пригласил меня вгости, Модест Петрович тоже был дома, он вышел из кабинета поздороваться икак раз вертел вруках тот самый камертон. Знаете, такой ладненький, золотой, идеально отполированный, ябуквально залюбовалась им, вот тогда-то Илья мне онем ирассказал,– покивала головкой Клара Игоревна.– Но стех пор прошло столько лет, что все это давно забылось, икамертон, иЩеголевы… Если бы не старые фотографии… Ах да. Уменя же есть программка сюбилейного концерта Модеста Щеголева. Этот концерт состоялся незадолго до его смерти, мои родители были там, имама сохранила программку на память. Она вообще коллекционировала театральные программки, ия тоже. Если хотите, можем отыскать ее, там ифотография Щеголева имеется.
Икапитан, вооружившись старой шаткой стремянкой, полез на антресоли.
Итак, первое звено вцепи владельцев камертона между Чайковским иПавлом Ившиным появилось. Модест Щеголев. Мало того, этот Щеголев был отравлен, итоже всентябре. Неплохо было бы найти связующую нить между убитым Щеголевым исемейством Ившиных. Иеще проверить, был ли уЩеголева похищен камертон или нет. Клара Игоревна утверждала, что нет. Но, учитывая преклонный возраст старушки на данный момент ислишком юный на момент убийства Щеголева, ее информация может быть неверной.
Впервую очередь надо запросить вархиве дело об убийстве этого самого Щеголева, затем неплохо бы разыскать его родственников, кто-то же должен быть жив. Дети, внуки… Аеще надо встретиться сотцом Павла Ившина. Александр Юрьевич составлял план компании.
Елизавета Модестовна Щеголева, несмотря на возраст, все еще сохранила хорошую осанку и,в отличие от Клары Игоревны, не выглядела ветхой развалиной, хотя, судя по анкете, они были почти ровесницами.
–Проходите вкомнату,– чинно пригласила хозяйка капитана, выдавая ему тапочки.
Квартира Щеголевой тоже отличалась от пыльно-захламленного жилища Клары Игоревны. Здесь было светло, чисто, просторно, даже ремонт вквартире был свежим, хотя бо́льшая часть мебели принадлежала векам минувшим. На стене красовался портрет видного мужчины во фраке, сгустыми, зачесанными назад волосами идирижерской палочкой вруке.
–Это ваш отец?– поинтересовался капитан, разглядывая картину.
–Да. Незадолго до смерти, он умер совсем молодым, ему едва исполнилось пятьдесят,– сгрустью глядя на портрет, проговорила Елизавета Модестовна.– Итак, явас слушаю, по телефону вы сказали, что хотели поговорить омоем отце?
–Да. Простите, но речь скорее пойдет оего камертоне,– смущенно кашлянув, пояснил Александр Юрьевич.– Ведь увашего отца имелся золотой камертон, принадлежавший некогда самому Чайковскому.
–Как, снова камертон?
–Снова?– насторожился Александр Юрьевич.
–Извините,– взмахнула рукой Елизавета Модестовна.– Просто вырвалось. Но знаете, эта вещь каким-то удивительным образом притягивает всякие несчастья.
–Вы не могли бы объясниться?
–Думаю, вам известно, что мой отец был убит, отравлен?
–Да. Собственно…
–Дело тогда не раскрыли,– перебила капитана Елизавета Модестовна.– Аспустя годы выяснилось, что отца отравил его лучший друг, за которого моя мать вышла замуж впоследствии. Разумеется, она ничего не знала, акогда узнала, едва сума не сошла,– поспешила пояснить Елизавета Модестовна.– Изнаете, из-за чего убили отца? Из-за этого самого камертона! Гудковский, это фамилия моего отчима, вообразил, что успех отца связан сэтой вещью, иубил, чтобы завладеть им.
–Ничего себе. Его посадили? Вделе вашего отца об этом не было никаких упоминаний.
–Еще бы. Мать узнала обо всем спустя десять лет, он сам проговорился ей, когда был пьян, она не знала, что делать, хотела идти вмилицию, но не успела. Отчим скоропостижно умер от отравления. Отравился каким-то вредным веществом во время шефского концерта на каком-то химическом заводе.
–Ваш отчим тоже отравился?– не веря собственным ушам, переспросил Александр Юрьевич.
–Ничего себе совпадение, да? Сначала даже подозревали, что его специально отравили, но потом следствие решило, что это несчастный случай.
–Ачем отравился ваш отчим, вы случайно не помните?
–Мама что-то такое говорила… итот молодой человек называл вещество…– напряженно хмурясь, бормотала Елизавета Модестовна.
–Какой молодой человек?
–Это было уже вначале восьмидесятых. Якак раз продала родительскую дачу, аон был сыном новых владельцев, не помню, как его звали, но он однажды приезжал ко мне, как раз по поводу камертона.
