–Ну да. Можно подумать, яотличу клавир от ноктюрна,– проворчала домработница, оставляя впокое раскатанное на столе тесто.– Унего концерт, ау меня ужин на двенадцать человек, мне готовить не надо.– Но вкабинет пришлось идти.
Когда Модест Петрович впадал впаническую ярость, как сейчас, атакое случалось нередко, потому что он, как многие творческие личности, был рассеян ивечно терял самое необходимое, всем членам семьи надлежало явиться на место сбора ипроявить бурную, хотя порой ибессмысленную энергию впоисках утраченного. После бестолковой суеты ипрепирательств Лариса Валентиновна находила искомое, как правило, на самом видном месте. После чего вся семья, измотанная иобессиленная, возвращалась кповседневным делам, авиновник этой сумятицы преспокойно отбывал на службу.
–Ох, ну вот же он!– радостно потрясая нотами, воскликнул Модест Петрович, оборачиваясь ксемейству.– Лежал прямо на столе, неужели никто не видел? Ларочка, апочему вы до сих пор не готовы? Нам же скоро ехать! Юбилейный концерт! Немедленно собирайтесь, мне что, самому вас всех одевать? Лиза, Илья…
Но вкомнате уже никого не было. Семейство, зная наизусть, что им будет сказано далее, вмгновение ока растворилось вглубине квартиры, аспустя час Луша подавала им впередней плащи.
–Ну, сбогом,– напутствовала она вдверях Модеста Петровича идаже тайком перекрестила, оглядевшись предварительно по сторонам, не идет ли кто из соседей.
Концерт, посвященный тридцатилетнему юбилею творческой деятельности выдающегося советского композитора Модеста Петровича Щеголева, вБольшом зале филармонии прошел согромным успехом. Впервом ряду сидели представители руководства города, видные деятели искусства, члены семьи юбиляра. Второй итретий ряды также были заняты значимыми вгороде фигурами, втом числе несколькими известными врачами, атакже стоматологом, протезистом, директором крупного гастронома иего уважаемой супругой, представителем Внешторга ссемьей, скорняком, директором известного вгороде ателье ипрочими друзьями, приятелями изнакомыми семьи.
На концерте исполнялись наиболее масштабные ипопулярные произведения юбиляра. Было множество оваций, официальных поздравлений, речей, цветов. Вконцерте приняли участие известные на всю страну вокалисты, солисты ведущих театров города, что очень украсило программу.
Азатем был банкет в«Метрополе»– пышный, громогласный, роскошный. После чего семейство ссамыми близкими друзьями отправилось домой, где состоялось камерное семейное застолье, где звучали самые теплые иискренние тосты ипожелания, где можно было без опаски обсудить прошедший вечер во всех подробностях, посмеяться над напыщенностью Н., над неумеренной говорливостью М., над глупой чопорностью Л. иеще, иеще раз поздравить виновника торжества.
Спать Щеголевы легли под утро, Модесту Петровичу постелили вкабинете. Он очень устал за вечер иудалился на покой еще до ухода гостей. Так что провожать их пришлось Ларисе Валентиновне иусталой ворчливой Луше.
–Ичто за манера цельную ночь вгостях сидеть? Поели, попили, имилости просим по домам. Атут еще посуду за ними мой. АИван Игоревич? Это жнадо придумать– посреди ночи во все горло запеть? Соседи, наверное, подумали, что унас сума все посходили. Хорошо еще, милицию не вызвали.
–Не ворчи, Луша. Апосуду можешь ис утра помыть, иди ложись. Все сегодня устали, завтра будем прибираться,– добродушно посоветовала Лариса Валентиновна, подавляя зевоту.
–Ну вот еще. Не приучены вгрязи спать ложиться,– упрямо возразила Луша.
–Ну тогда завтра рано не вставай, ясама кофе подам, ипирожки еще остались. Вобщем, завтрак не готовь, спи сколько спится, мы сами управимся,– щедро разрешила хозяйка.
–Справятся они,– отмахнулась от нее Луша.– Небось ипонятия не имеете, где кофий стоит.
Аутром Модест Петрович не вышел кзавтраку.
–Луша, Модест Петрович так ине выходил?– спросила спорога Лариса Валентиновна, возвращаясь домой спрогулки.
–При мне нет. Яже вбулочную выходила ив гастроном за гречей,– выглянула скухни Луша.– Но яему на столе завтрак оставляла, салфеточкой прикрытый, так он нетронутый стоит.
–Гм,– взглядывая на маленькие наручные часики, озабоченно вздохнула Лариса Валентиновна.– Думаю, надо пойти его разбудить. Вдруг он от переутомления заболел, может, его вбанкетном зале просквозило или потом на улице, когда втакси садились? Только бы не воспаление легких,– торопливо снимая пальто, волновалась все больше Лариса Валентиновна.– АЛиза сИльей еще не возвращались?
–Не было пока.
–Луша! Луша!– донесся из кабинета такой пронзительный, истошный вопль хозяйки, что уЛуши от страха кастрюля сначищенной картошкой из рук выпала.
–Господи, тута я! Чего так кричать-то, ведь едва от страха не померла. Ой, батюшки!– без всякого перехода заголосила Луша, увидев на диване неподвижного, уставившегося впотолок немигающими глазами хозяина.
–Сердце, это наверняка сердце. Такое переутомление, столько волнений…– бормотала себе под нос Лариса Валентиновна, комкая вруке маленький, насквозь мокрый платочек.
–Конечно, конечно. Наверняка,– согласно кивала, обнимая ее за плечи, Людмила Валентиновна, ее старшая сестра, вызванная Лушей на подмогу.
–Люсенька, если бы он лег вспальне, ябы услышала, ябы успела… Атак… Бедный, бедный… Бедные мы, как же мы теперь? АЛизонька сИльюшей, как нам теперь?
–Ничего, не пропадете,– успокоительно гладила сестру по спине Людмила Валентиновна.– Всоветской стране живете, не дадут пропасть. Помогут. Ис похоронами, ивообще,– кивала она головой.– Такой человек! Такой талант… Да ина книжке увас небось что-то отложено, ау тебя образование есть. Проживете. Ох, Модя, Модя.
–Лариса Валентиновна, там квам следователь пришел, приглашать?– заглянула вкомнату заплаканная Луша.
–Следователь? Ко мне? Азачем?– все еще всхлипывая, оторвала от платочка красное, порядком распухшее лицо Лариса Валентиновна.– Всмысле, конечно, пусть проходит. Люся, как явыгляжу? Авпрочем, какая разница?
–Добрый день! Щеголева Лариса Валентиновна?– поздоровался, войдя вкомнату, средних лет ничем не примечательный мужчина вштатском костюме ис полевой сумкой вруках.
–Да, прошу вас. Аэто моя сестра, Людмила Валентиновна. Вы проходите, пожалуйста, садитесь. Иизвините меня за мой вид, сами понимаете…– прерывисто выдохнула Лариса Валентиновна, стараясь снова не расплакаться.
–Конечно,– сдержанно ответил следователь, присаживаясь.– Разрешите представиться, капитан Рюмин Евграф Николаевич. Сотрудник Ленинградского уголовного розыска.
–Очень приятно. Уголовного розыска?– тут же удивленно уточнила Лариса Валентиновна.– Но яне понимаю… что вам от нас угодно?– Унее даже слезинки от удивления высохли.
–Дело втом, что, как показало вскрытие, ваш муж Щеголев Модест Петрович был отравлен.
–Отравлен? Всмысле– умер от отравления?– От обрушившегося на нее несчастья Лариса Валентиновна стала медленнее соображать, илюбая тема, не относящаяся ксмерти Модеста Петровича, плохо доходила до ее сознания. Но сообщение капитана касалось именно покойного мужа и было столь неожиданным, что тоже требовало осмысления.– Вы имеете ввиду, что он отравился несвежими продуктами? Мне еще вчера показалось, что усалата был какой-то странный привкус. Люся, ты не обратила внимания?
