Я слышала, что кто-то совершил ошибку, припарковавшись здесь всего один раз; Бронкс завел машину и врезался в деревья, которые ученики раскрасили золотой и черной краской, чтобы с гордостью демонстрировать цвета нашей школы.
Молча, мы перешагнули через тигриные лапы, скошенные в траве, и направились внутрь здания.
Трина и Маккензи прислонились к шкафчику и зло смотрели на любого, кто был настолько глуп, чтобы подойти к ним. Когда я прошла мимо… никогда не говорила, что я умная… они отошли и встали по бокам от меня, оттеснив Рив в сторону.
—Ты должна поговорить с Коулом,— начала Трина.
—Никогда не думала, что скажу это,— сказала Маккензи,— но я хочу, чтобы ты не только поговорила с ним. Я хочу, чтобы ты соблазнила его до смерти. Не знаю, сколько еще драмы после Али я смогу вынести.
—Ладно. Я ухожу,— сказала Рив, отходя от нас.— Увидимся за обедом, Али.
—Да. Увидимся.— Я вздохнула.— В чем дело?
Трина покрутила кольцо в брови.
—Для начала, он злее, чем йорк моего отчима.
—У твоего отчима есть йорк?
Маккензи махнула рукой.
—Забудьте о крошечной собаке-террористе. Коул реагирует на все, что мы говорим, и так уже несколько недель.
Несколько недель?
До двух ночей назад он показывал мне только свою мягкую сторону.
—Он сломал Лукасу нос во время тренировки,— продолжила она.— Вчера вечером разбил окно, и ему пришлось наложить восемь швов.
Прошлой ночью? Когда был с Вероникой.
—Это не имеет ко мне никакого отношения,— заверила я их. Если бы у меня были когти, я бы скребла ими по шкафчикам.
«Спокойствие».
—Думаю, что это связано с тобой,— сказала Трина.— Я видела, как он смотрит на тебя, когда уверен, что ты не смотришь.
—И клянусь, вены лопаются у него на лбу каждый раз, когда Гэвин упоминает твое имя,— сказала Маккензи, кивнув.
—Эй. Коул порвал со мной. Я сказала ему, что постараюсь стать его другом, и я это сделаю, но это не значит, что я буду потешать его… эээ… эго и заставлять улыбаться.
—Ладно,— ответила Трина.— Мы прекратим попытки убедить тебя заняться с ним сексом, но ты все равно должна поговорить с ним. Ты единственная, кого он послушает.
—Не думаю, что это так.
Она проигнорировала меня, сказав:
—Он исчезает на несколько часов. Никто не знает, куда он уходит. Коул боится, что мы не будем вести подробные записи о том, что находим во время патрулирования. Ему звонят с неизвестных номеров, и он выходит из комнаты, чтобы никто не подслушал разговор. Раньше он держал нас в курсе всего.
Значит, он все еще следил за охотниками. Но что именно хочет узнать?
Я дошла до своего шкафчика, открыла его и засунула сумку внутрь.
—Я поговорю с ним о его странностях, но это все, что я могу обещать.
Маккензи потрясла меня до глубины души, когда обняла меня.
—Спасибо. Мы, типа, в большом долгу перед тобой.
Будто услышав наш разговор, Коул повернул из-за ула и пошел по коридору к нам. На нем была красная бейсболка, а руки в карманах. Новых ран нет. Он прошел мимо нас, кивнул Трине, потом Маккензи, избегая меня. Моя грудь сжалась.
—Или я не буду с ним разговаривать,— пробормотала я и отправилась на первый урок.
Перед тем как Коул завернул за угол, он оглянулся; наши взгляды встретились. Я споткнулась о собственные ноги. Видения не было. Но я видела голод. Ярость. Сожаление. Раскаяние. Страх. А потом он ушел.
Кто-то засмеялся, освобождая меня от его чар. Ошеломленная, немного злая на себя… «спокойствие, черт возьми…» я посмотрела, кто смеялся. Рен и Поппи стояли с группой девчонок, высмеивающих высокую, худую рыжую девушку с веснушками и брекетами. Рен и Поппи не смеялись, но и не прекращали насмешек. Рыжая изо всех сил старалась не заплакать.
Я подошла и под хор «Эй» и «Осторожно» отпихнула девушек. Глядя на них, сказала:
—У вас есть пять секунд, чтобы уйти, прежде, чем я разозлюсь.
Я никогда не буду спокойной, не так ли?
Может, они и не знали, как хорошо я умею драться, но они точно знали людей, с которыми я общалась, и, побледнев, ушли, не сказав больше ни слова. Поппи бросила сожалеющий взгляд через плечо. Рен тоже. Только она проговорила одними губами «Спасибо», сбив меня с толку.
—Спасибо,— сказала рыжая, затем проглотила всхлип.— Моя рубашка… Я не взяла сегодня пиджак, поэтому не могу прикрыться.
Она была белой и намокла от воды, обнажив бюстгальтер.
—Почему бы нам не поменяться?— Я не хотела, чтобы она сидела мокрой и думала о том, что произошло.— Твоя рубашка подходит к моим джинсам.
—Серьезно?
—Серьезно.
Она просветлела, и мы помчались в туалет.
—Большое спасибо,— сказала она после того, как мы переоделись.
—Не волнуйся об этом.— Дрожа, я бросилась в класс, чтобы избежать опоздания, которое не могла себе позволить.
К моему удивлению, Джастин ждал у двери.
—Привет, Али.
—Привет.
Он открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но тут же закрыл его. Открыл. Закрыл. Наконец он заговорил.
—Как дела?
—Бывало и лучше.— Я направилась к своему месту, и он последовал за мной.— А у тебя?
—В порядке. Я в порядке.
Я осмотрела его, заметив темные круги под глазами, исхудавшие скулы и губы, которые были потрескавшимися. Он не в порядке.
—Я знаю, ты говорил мне, что с тобой не происходило ничего странного. Но так ли это?
Его лоб нахмурился, превратившись в полосу гнева.
—Не хочешь рассказать мне, что с тобой происходит? Потому что, с тобой явно что-то случилось, я прав?
Я все еще не была уверена в его мотивах, но в данный момент мне больше некуда обратиться.
—Возможно.
—Возможно?
Я села.
—Это все, что я готова рассказать.— На данный момент.
Он сел рядом со мной.
—Хорошо, но я не смогу помочь тебе, если не узнаю, что у тебя случилось.
—Ты действительно можешь помочь мне?
Его плечи поникли, и он сказал:
—Наверное, я это заслужил.
Да, но мне не стоило раздражаться из-за этого, не так ли?
—Ты знаешь кого-нибудь по имени доктор Бендари?
—Нет. А что?
«Черт». Так… может, доктор Бендари не связан с «Анимой». Может, Джастин лгал. А может, Джастин просто не встречал его.
