—Вау. Это значит, что мой маленький мальчик взрослеет. Я даже могу тебе кое-что посоветовать.
—И что же?
—Откажись от своих похотливых привычек.
Ухмыляясь, он толкнул меня в плечо.
—Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты невоспитанная?
—Уверена, что Коул упоминал об этом раз или двенадцать.
—Умный мальчик.— он заключил меня в свои объятия, обняв еще раз.
Я обняла его в ответ.
—Ты довольна тем, как все закончилось?— спросил он.
Я погладила его по щеке, и это действие напомнило мне о видении. Я посмотрела на Коула, стоящего все еще с Вероникой. Напряжение, которое он носил как вторую кожу все эти недели, полностью исчезло.
—Да. Но как насчет тебя?
—Лучше не бывает. Мы с Вероникой решили переехать сюда. Я не знаю ее причин, но мои просты. Алабама — это океан нетронутой, возбужденной рыбы, а папочка любит морепродукты.
Я засмеялась.
—Я рада, что ты остаешься. Я бы по тебе скучала.— мой взгляд вернулся к Коулу. Теперь он наблюдал за мной. В его глазах не было ни подозрения, ни гнева. Он все еще доверял мне, так же, как и я ему.
Коул сократил расстояние между нами.
—С каждой секундой я все больше убеждаюсь, что видения не всегда означают то, о чем мы думаем. А теперь твои пять минут истекли,— сказал он, взяв меня за руку.— Пришло время для нашего разговора.
—Разговор? Так вот как это теперь называется?— сказал Гэвин, смеясь.
Мы прошли мимо мистера Анкха, а затем мистера Холланда, и мои щеки покраснели.
—Куда вы?— потребовал мистер Холланд.
—В старую комнату Али.
—У тебя есть десять минут. А потом я поднимусь за тобой.
Краем глаза, кажется, я увидела, как Коул отмахнулся от отца.
—Ладно, пятнадцать минут,— проворчал мистер Холланд.
—Ты даешь им пятнадцать. А я даю им пять,— сказал мистер Анкх.— У ее бабушки вспыльчивый характер, и я не хочу снова с ним столкнуться.
У бабушки был вспыльчивый характер?
Как только мы вошли в мою старую комнату и закрыли дверь, я повернулась к нему и обняла. В следующее мгновение, мы поцеловались, и это был электрический, всепоглощающий поцелуй, сила которого была так велика, что я почувствовала, будто стала его частью.
—Али,— сказал он, наконец отстраняясь, чтоб глотнуть воздуха.— Люди постоянно говорят слово «люблю», но до тебя я никогда не любил. И мне никогда не нужно было его слышать. Потом, той ночью, ты произнесла мне эти слова, и ничего страшного, если ты не помнишь, но я услышал их, и это повлияло на меня, и теперь я хочу услышать их по-настоящему, потому что я люблю тебя так сильно, что мне больно. Мне нужно услышать эти слова. Если ты готова их сказать.
Это был огромный шаг. Который заставляет прыгнуть в обрыв.
Он взял мою руку и засунул ее под свою рубашку, положив мою ладонь прямо над сердцем, где была вытатуирована последняя часть моего имени.
—Ты — часть меня, и всегда ею будешь, и, если тебе нужно больше времени, это нормально.
—Коул…
Он покачал головой.
—Не говори ничего. Пока не надо. Я хочу разобраться во всем до конца.
Мои глаза расширились. Было что-то еще?
—Думаю, я уже говорил тебе, какая ты упрямая, любопытная, и даже ревнивая, а еще ты вспыльчивая, и у тебя самый подлый правый удар всех времен и народов.
—Эй,— сказала я, немного утратив свое радостное возбуждение.
—Но я получаю больше радости от твоих улыбок, чем от чего-либо другого,— продолжал он.— Я смотрю на тебя и хочу тебя. На самом деле, мне достаточно только подумать о тебе, чтобы захотеть. В тебе есть нежность, уязвимость, которую ты позволяешь видеть очень немногим, но именно я тот счастливчик, и буду вечно благодарен тебе за это.
Ох.
Кого я обманывала? Я уже прыгнула в обрыв.
—Ты моя, Али Белл.
Молчание.
—Теперь мне можно сказать?— спросила я.
Он напряженно кивнул.
Он боялся того, что я скажу?
—Расставание с тобой было самым тяжелым периодом в моей жизни. По крайней мере, я так думала в то время. Держаться от тебя подальше оказалось еще труднее. С того момента, как наши глаза впервые встретились, меня тянуло к тебе.
Не только потому, что ты самый сексуальный парень, которого я когда-либо встречала, но и потому, что в тебе есть мужество и честь, и с тобой я чувствую себя в безопасности, защищенной и даже желанной. Я могу быть твоей, но тогда и ты будешь моим, и я никогда не отпущу тебя. Я тоже люблю тебя, Коул Холланд.
—Слава Богу.— он крепче прижал меня к себе.
Теперь о плохом.
—Когда я больше не смогу использовать противоядие,— тихо сказала я,— я хочу, чтобы ты использовал огонь на мне.
—Нет.
—Да,— сказала я.— Ты должен.
—Я не хочу тебя потерять.
—Возможно, не потеряешь.— Цель: выжить.
—А, возможно, и да.
—Вера,— сказала я.— Верь в меня, в это. В последний раз, когда ты не поверил, мы расстались.
—Али…
—Свет прогонит тьму,— вмешалась я.
—Али,— повторил он снова.
—Знаю. Знаю, что это трудно.— я поцеловала его и больше ничего не сказала. Но я не передумала.
И никогда не сделаю этого.
Глава 29
Конец с новым началом
В течение следующей недели я парила на облаках блаженства. Я принимала противоядие, поэтому оставалась в некоторой степени сильной, хотя у меня были моменты полной слабости и голода.
З.А. боролась.
Коул редко оставлял меня одну. Он показал мне рождественский подарок, который сделал для меня… ящик в своей спальне. Я прыгнула в его объятия, обхватила ногами его талию и закричала, как сумасшедшая. Он расстался с Маккензи, когда она переехала к нему, сославшись на то, что все становится слишком серьезным. Со мной же, как он сказал, никогда не будет достаточно серьезно.
После этого он отвез меня навестить Жаклин. Бедная девочка. С момента нашего спасения она никого не хотела видеть. Меня она впустила в свою спальню, обняла и рыдала, пока не заснула от усталости.
Я была полна решимости вернуть ее в мир.
Рен и Поппи тоже были там, тусовались с Джастином. Они знали, что они с Коулом снова стали друзьями, поэтому я была немного удивлена, узнав, что Рен и Джастин все еще встречаются. Я также удивилась, когда девушки заговорили со мной, как будто мы все еще в хороших отношениях, и пообещали позвонить.
