Отряд кочевников поддержал хохот бородача и его товарищей.
Лишь подуспокоившись, кочевник спросил:
— Слушай, а отдашь нам пару девок, а? Мы не прочь обменять их на что-то ещё! — предложил тот.
— Э, нет, брат! — возмутился бородач, — Ты нормальную деньгу не дашь, скупщикам повезу, те хорошую деньгу дают!
— Ба! Какой ты жадный! — смеётся кочевник, — Впрочем, ладно. Скоро и до самой Москвы дойдем, а там и до Актрисы доберемся. Ух, вот я её так поставлю ра…
— Слышь! — вскинулся неожиданно лидер отряда, выйдя из ступора, — Ты давай рот на Актрису не разевай! На куски порву за неё!
— Чё ты там вякнул⁈ — резко озверел местный, как и его товарищи.
— Не обижайся, брат, — снова вылез вперёд бородатый, — он у нас сам мечтает Актрису поймать. Все уши прожужжал про то, как возьмёт её себе в наложницы. Вот вам, отважные воины, выпейте за наше здоровье!
Вместе с тем он кинул небольшой кошель собеседнику.
Тот шустро его схватил, пересчитал пару Е-баллов и довольно оскалился.
— Ну, нам тогда пора добычу сдавать, — произнёс бородач.
— Да, конечно. Проезжайте, — фыркнул мужчина и его отряд проехал дальше.
Едва отряд скрылся в лабиринте шатров и кибиток Тьмы, как лидеру прилетела от бородатого мощная оплеуха.
— А это за что⁈ — возмутился он.
— Я, конечно, слышал от Вихра, что ты — придурок, Насрулла, но чтоб настолько… — покачал головой бородач, — Тебя кто вообще за язык тянул?
— Я не виноват, что они Леди Актрису оскорблять начали, — выдохнул связь зубы Насрулла, а сразу после уклонился от второго подзатыльника.
— А теперь-то за что⁈
— Чтобы меньше болтал и больше думал! — сплюнул бородач. — Запорешь операцию, я тебе самолично язык вырву!
— Да всё-все, молчу я!
Мужчина с сомнением посмотрел на Насруллу, обречённо вздохнул и возобновил движение группы.
Их встреча Тьма.
Глава 21
Тьма была необычным полисом. Прежде всего в ней не было стелы, вокруг которой всегда строилась жизнь любого поселения.
У Тьмы не было даже своего Лорда.
Великий Хан по определению Системы считался обыкновенным ярлом, то есть военным вождём, которому лично подчинялось всего несколько десятков человек. Все остальные жители Тьмы принадлежали к десяткам разных групп, больших и маленьких со своими лидерами и вожаками.
Их всех объединяла только общая жажда наживы и стремление к свободе, как степняки её понимали, — свободе грабить и убивать всех, кто слабее.
Вместе их удерживали только чужая сила и страх. Любое нападение друг на друга в пределах Тьмы каралось мгновенной смертью, поэтому среди всех шаек действовало временное перемирие, когда они находились внутри.
Да и снаружи они редко враждовали друг с другом. Какой смысл тратить силы на вооружённого врага, если всегда найдётся добыча легче и богаче? Внутри самого поселения власть удерживалась железной рукой Хана Гранита.
Поэтому саму Тьму никто не строил. Там не было упорядоченных улиц. Со стороны она казалась бессмысленным и бестолковым нагромождением палаток, шатров, повозок и кибиток.
Ничего более капитального, чем загоны для скота или клетки для рабов, здесь не строили. Тьма мгновенно могла собраться и переместиться в новое место.
Ну, пускай не совсем мгновенно. Городу на такое всё-таки требовалось несколько часов. Любая обычная неповоротливая армия с её медленно тянущимися обозами и марширующей пехотой была бы обнаружена заранее верховыми разъездами.
Тот, кто пожелал бы покончить с Тьмой, нашёл бы только золу остывших костров и всякий мусор, оставленный в насмешку.
Но так было раньше. Сейчас временный лагерь степняков стал такой силой, что вряд ли нашлась бы армия, способная угрожать Тьме. Тьма кочевала лениво, не спеша. Словно огромная амёба, переползая к местам, где для неё будет больше корма.
Сейчас уже больше месяца Тьма заняла позицию между Вавилоном и Москвой, став перевалочной базой по отправке в «город Свободы» богатств и жителей полиса Леди Актрисы.
Тот, кто уже бывал во Тьме, знал, что видимый хаос подчиняется строгой логике и практичности. Палатки, в которых отдыхают кочевники одной банды, строго кучкуются вокруг шатра своего лидера.
Особняком стоят таверны и бордели, где отдыхающие «воины степи» могут получить свою долю развлечений и потратить е-баллы, которые получили за награбленное и проданных рабов.
Несколько широких проходов разрезают Тьму, словно пиццу, на ломтики. По ним в полис прибывают банды со своих набегов. Эти проходы должны быть достаточными, чтобы пропустить телеги с добычей и живым товаром. Это главные артерии полиса.
По ним, время от времени лениво поглядывая по сторонам, проезжают разъезды внутренней стражи. Эти воины уже не ходят в походы, а находятся на постоянном содержании Хана. Они следят за порядком, пресекают любые ссоры, а также призваны защищать город, если какой-то сумасшедший вдруг решит на него напасть.
А на центральной площади Тьмы располагается главное, ради чего этот полис или, лучше сказать, раковая опухоль степи и существовал.
Тут не было рынка или аукциона в обычном смысле этого слова. Прибывшие из набега кочевники просто выставляли свой товар в любом свободном месте, и к нему тут же подходили скупщики.
Это были самые богатые жители, получившие право торговать с Вавилоном от самого Великого Хана. Без этого разрешения самостоятельно лезть в великий город со своим товаром запрещалось.
Скупщики, или как их тут называли «приёмщики», быстро оценивали товар, как обычный, так и живой, а после отправляли его в Вавилон.
Если простой товар, по типу драгоценностей, пищи, оружия и прочего барахла приемщики взвешивали и оценивали, направляя на сеть складов полиса, то вот с пленниками поступали иначе…
Живой товар нёс с собой слишком много хлопот, а потому новичков, женщин и мастеров запихивали в большие клетки или загоны, как для скота, под присмотр специальной охраны.
А высокоуровневых игроков или тех, что представляли хоть какую-то опасность, одевали в рабские ошейники и держали в таком состоянии, пока те не прибудут к конечному покупателю.
В принципе, раба мог выкупить кто угодно, но только приёмщики давали хорошую цену, ведь рынок Вавилона потреблял всё, что туда отправлялось.
А покупателей из других полисов в Тьму не пускали по распоряжению всё того же Хана. Так что его люди имели практически монополию на живой товар.
Едва группа Насруллы появилась на площадь, как один из как раз таких приёмщиков, которого сопровождала пара высоких и поджарых кочевников устремился к ним.
