Янемогу сдержаться ихохочу, так что впалатку снова заглядывают охранники. Жестом показываю, что всё впорядке.
Сегодня, пожалуй, одна изсамых жарких ночей вмоей жизни. Богиня неприбила, дебафа отеёпоявления, похоже, тоже нет. Пора возвращаться кмирским делам. Прямиком косаде!
* * *
Спервыми лучами солнца начинается сражение закрепость. Воглаве отряда тяжело инеторопливо движется крытый таран. Работяги Мустафы иновобранцы снатугой продвигают колоссальную конструкцию кворотам.
НаЗемле, чтобы сдвинуть подобную «малышку», потребовалось быдва или три десятка физически крепких мужчин. Благодаря жеСистеме, нам удаётся сократить это количество довосьми.
Непосредственно затараном движется фаланга, пристроившись вплотную кего крыше. Солдаты выставили щиты побокам иготовы клюбой неожиданной вылазке, состороны защитников крепости.
Заними широкой дугой, следуют «валькирии» вооружённые плюмбатами инашими запасами гранат.
—Спарта, вперёд!— командую я, находясь среди пехотинцев.
Честно говоря, янепланировал проводить штурм так рано.
Тактика выманивания врага изкрепости прекрасно себя показала. Ктому жеунас есть дальнобойное орудие ввиде Мыши, которая способна превращать впылающий адпостройки внутри крепости, тогда как нам заэто ничего небудет.
Новчерашний визит Мирантис заставил меня пересмотреть свои планы. Стайса внутри крепости. Апоскольку сомной, еёпокровительницу ждал «облом», тоэта парочка вскоре возьмёт воборот защитников крепости.
Итогда мало непокажется никому. Япомню Француза, изеёпрежнего отряда. Этого парня едва свалили мывчетвером. Что будет, если Стайса начнёт приносить жертвы иусилит кабанятников?
Похоже, нам снова придётся еёопередить.
Наш отряд уверенно продвигается кстенам. Над ними всё чаще мелькают головы защитников. Очевидно, они поняли, что теперь начнётся настоящая жара. Вфалангистов итаран летят первые камни— снаряды изпращей. Они глухо стучат покрыше тарана, ненанося ему никакого урона. Носпехотой дело обстоит иначе.
—Фаланга, щиты поднять!— зычно командую я.Ряды солдат слаженно поднимают свои щиты, формируя что-то вроде классической римской «черепахи». Снаряды теперь стучат пощитам, отскакивая отних ипадая наземлю. Незря мыотрабатывали все эти схемы сМайором.
Сами защитники настенах пока выглядят неслишком воинственно. Восновном это кнехты, новидны люди вкаком-то тряпье, очевидно, настены согнали всех рабов. Пращами они пользуются хреново, нозасчёт количества людей удаётся достичь большой плотности огня.
Самих «всадников» пока невидно, иэто настораживает. Так что янехочу отводит пехотинцев набезопасное расстояние. Одна вылазка нескольких наездников, иони перебьют тех, кто прячется внутри тарана, даисамо орудие могут повредить.
Наконец, таран подъезжает вплотную кворотам, иобслуга оттягивает тяжёлое бревно назад.
Бах!
Таран сталкивается своротами. Трещит древесина, авместе сней дрожит ичастокол.
Частота падающих снарядов всё увеличивается.
—Ааа!— замечаю, как одному изсолдат, высунувшему свою голову из-под кромки щита, прилетает камень точно влицо.
Мощи снаряда хватает, чтобы обратить всю физиономию вкашу. Сомневаюсь, что после такого вообще живут.
Игрок Радан мертв!
Твою мать! Ябыл готов кпотерям, нокаждая смерть подобна удару. Непосамолюбию, апофизическому состоянию.
—Собраться!— ору я— Щиты держим!
Новички, чувствуя себя вбезопасности, расслабились, очевидно, сочтя себя богами войны воплоти. Вот ипоследствия.
—Плюмбатами пли!
Бах!
Валькирии резво сокращают дистанцию достен изакидывает понавесной траектории дротики натусторону. Попасть натакой дистанции трудно, нонастене раздаются стоны боли, аобнаглевшие защитники накакое-то время прячутся.
—Чёрт!
—Сука!
—А-а-а-а!
Крики ивизги столь оглушительные, что даже мы, внизу ихможем услышать.
Практически без перерыва летит вдогонку ивторая волна дротиков.
Новый вой иоры сматом, только теперь внашу сторону летит и«ответка». Одну издевушек сбивает сног. Две других валькирии оттаскивают её.
Пехотинцы изфаланги пытаются прикрыть метателей своими щитами. Наних обрушивается шквал камней.
Игрок Рыхлый мёртв!
… мертв!
… мертв!
Три смерти бьют набатом помоим ушам. Сжав челюсть, яделаю глубокий вдох.
Бам!
Ворота уже держатся изпоследних сил. Становится очевидно— ещё один-два удара имысможем ворваться внутрь.
—Зажигательными— пли!— аэто значит, что пора перейти кфинальному аккорду нашей атаки.
Нанеожидающего подобной схемы действий неприятеля летят десятки горшков сжиром, асразу заними Мышь швыряет несколько файерболов.
Пламя тут жеохватывает верх стен. Кричат горящие заживо игроки. Посчитав, что мыидальше будем посылать наних дротики, они наверняка прикрывались только щитами.
Авот зажигательная смесь стала, мягко говоря, неприятным сюрпризом для обороняющихся.Икак раз вэтот момент таран наносит новый удар.
Бах!
Ворота проламываются внутрь, брёвна, что поддерживали ихизнутри, трещат изаваливаются встороны, открывая нам дорогу впоселение.
—Фаланга— вбо-о-ой,— вынув цзянь изножен, яведу воинов засобой.
Двумя колоннами, пехота врывается вкрепость.
Прямо вполыхающий адиздыма, пыли ипламени.
Никто неуйдёт обиженным. Несейчас, когда пролилась первая кровь воинов Спарты. Нетеперь, когда последнее препятствие, что разделяло нас— сломлено.
Бросив последний взгляд навалькирий, которые уже небоясь подходят вплотную кстенам, япрохожу вперёд вворота.
* * *
—Тыбыла права… всё это время права,— голос Сурового подавлен. Онпонуро смотрит намягко улыбающуюся жрицу. Стайса подходит кмужчине иберёт его ладони, покрытые мозолями, всвои нежные руки.
—Язнала, что тывсё поймёшь ипримешь мою сторону,— еёулыбка сводит сума, блеск глаз вынуждает сердце биться через раз.
—Ноявсё равно проиграл. Как ипредостерегал меня Джо-Джо. Яподвёл его,— Суровый обессиленно садится перед ней напол, позволяя жрице гладить его всклокоченные ипыльные волосы.
—Вовсе нет,— вкрадчиво шепчет она.— Оннепринял твою идею. Недал других бойцов впомощь. Неусилил тебя, обрекая напровал. Именно Джо-Джо первым нанёс тебе удар вспину, анеты. Так стоит литогда следовать заним идальше?
—Да, действительно. Всё это— его вина. Он— первопричина. Он— Лорд. Оннемог незнать омоих намерениях. Он… предатель,— заворожённо заявляет Суровый. Его глаза блестят странным блеском, тем жесамым, что иглаза Стайсы, неприкрытые маской.
