–Это же не может быть единственным выходом.
–Но это так,– глухо вставил Магнус, закрыв лицо руками.– Ракс… Я не смогу поднять меч.
–Сможешь,– жестко произнесла Клаудия.– Сможешь и сделаешь.
Стелла, наконец оторвавшаяся от обеда, целиком и полностью перешедшего к ней в связи с потерей аппетита у остальных, начала:
–Если так нужно, я могу…
–Нет. Сокрушитель в твою руку не ляжет, даже не пытайся.
–Он возненавидит нас,– наконец озвучил рыцарь то, о чем Эйлау думала с самого начала обеда.
–Ты настолько ранимый?– фыркнув, уточнила Клаудия.
–Я? Элементали, Клаудия, я не ребенок. Мне плевать, если меня кто-то ненавидит. И я смирюсь, если это будет Третий, но… Мне не больно от того, что он нас возненавидит, правда,– с неуместным смешком повторил он.– Я просто не хочу, чтобы он страдал.
–Но будет, если мы не сделаем этого.
–Он доверяет нам!
–Тогда давай позволим скверне уничтожить его,– не отводя глаз, произнесла Клаудия.– Пусть умирает долго и мучительно. Это ведь намного лучше, чем самим разобраться с проблемой, верно?
Сдавшись, Магнус наконец взял чашу с вином и водин глоток опустошил ее.
–Еще вопросы?– равнодушно уточнила Клаудия.
Эйлау следила за перекошенным лицом Первой, критически поджатыми губами и злостью, читаемой в золотых глазах. Прекрасное сочетание, способное двигать вперед. Фея искренне надеялась, что сальватор поняла: Магнус прав. Третий возненавидит их за то, что они собираются сделать, а после возненавидит себя еще сильнее за то, что позволил этому случиться. Он сломается раньше, чем поймет, что так было нужно. Но иКлаудия была права: если они не сделают то, что собираются, Третий умрет.
Не вечно же одним сальваторам всех спасать. Они, если кто-нибудь из сигридцев вообще помнил об этом, были лишь ведущими к спасению, а не спасителями.
–Мне это не нравится,– тихо и яростно произнесла Пайпер и этим вызвала улыбку Эйлау.– Но я сделаю это.
–Чудесно, моя дорогая,– не преминула похвалить фея.– Сломай его раньше, чем он сломается сам.
Пайпер смерила ее уничижительным взглядом, на который мгновенно отреагировала Мелина. Она уже расправила плечи и собиралась подняться на ноги, но Эйлау легким движением руки остановила фею и сказала:
–Лучше подготовь мои доспехи.
–Мне понадобится платье,– будто нехотя произнесла Пайпер.– И, желательно, очень красивое.
Эйлау хищно улыбнулась.
–Будет тебе платье, Первая.
–Чудесно,– разочарованно повторила девушка, опустив плечи.– Я буду веселиться на пиру вместе сТретьим, пока вы…
Она вдруг рассмеялась и покачала головой. На секунду Эйлау показалось, что в глазах девушки блеснули слезы.
–Чудесно,– повторила Пайпер.– Давайте убьем Розалию и спасем Третьего.
Розалия не смогла бы объяснить, как оказалась под стенами Тоноака и как прошел разговор с леди Эйлау. Все было размыто, и произошло будто не с ней. По-настоящему осознавать произошедшее она стала лишь после того, как вчера в покои, где ее разместили, вошла незнакомая девушка. Незнакомка была среднего роста, с черными, остриженными до подбородка, волосами и ровной челкой, одетая во все такое же черное и серое, почти бесформенное, но многослойное, что, однако, не скрывало худобы. Самым странным, что заметила Розалия, были абсолютно черные губы, будто девушка использовала чернила, но принцесса не посмела сказать об этом вслух. Это было бы неприлично и невежливо, особенно по отношению к тем, кто так любезно принял ее и сообщил, что Третий скоро будет.
Розалия считала странным, что его называют Третьим, но на любые вопросы относительно имени никто не отвечал. С ней говорила только хмурая девушка с черными губами, назвавшаяся Клаудией, но даже она не говорила многого. В основном только то, что Розалии пока лучше не покидать покоев и ни с кем не общаться до прибытия Третьего.
До этого момента она общалась только сКлаудией иСтеллой – волчицей, которая почему-то сильно нервничала в присутствии Розалии. Принцессе очень нравилась мягкая шерсть Стеллы, но совершенно не нравилось, что волчица будто бы не замечала ее. Она могла встать и уйти в другую часть покоев, когда Розалия с ней разговаривала, или даже лечь спать, будто принцессы и вовсе не существовало. Впрочем, она терпела это, зная, что, явившись к феям без приглашения и даров, нарушила уйму правил. Чудо, что ей вообще разрешили остаться и даже позволили дождаться Третьего.
Когда же он пришел, от него пахло чужой кровью и дымом. Он наверняка пытался скрыть эти запахи, чтобы не пугать принцессу, но Розалия не была напугана. Рядом с ним находился рыцарь, почему-то спросивший, где Розалия (что показалось странным, ведь она стояла прямо перед ним), но Стелла иКлаудия увели его. Мальчик с черными рисунками на левой половине лица какое-то время стоял, пустым взглядом смотря перед собой, но ушел, так ничего не сказав. Розалия забеспокоилась бы, ведь ей было крайне важно произвести хорошее впечатление на спутников Третьего, но в этот момент он подхватил ее и обнял, как делал еще в детстве, крепко прижав к себе.
Тогда Розалия не понимала, кто она и что происходит, но верила, что, пока рядом Третий, все будет хорошо. Он всегда защищал ее и всех остальных. Всегда придумывал, как решить сложные задачи и избежать крупных проблем.
Он был немного другим.
Когда Третий наконец немного ослабил хватку, Розалия внимательно изучила его лицо. Все те же острые скулы, прямой нос, голубые глаза и тонкие губы, ни на секунду не перестававшие улыбаться. Черные волосы были взлохмачены, а одежда помята, словно он спал в ней. Но Розалию такие мелочи не волновали. Она просто смотрела, радуясь, что он здесь, и изо всех сил сдерживала слезы. Но когда Третий сам расплакался, прижавшись к ней вновь, она прекратила попытки перебороть себя.
–Это и вправду ты,– пробормотал он, гладя ее по волосам.
–У тебя были сомнения?
Розалия даже не знала, с чего бы им взяться, и потому вопрос прозвучал быстро и, возможно, даже резко. Но Третий усмехнулся и бережно утер ее щеки.
–Киллиан пытался меня отговорить. Он был уверен…
–Что?!– удивленно воскликнула Розалия.– Дядя Киллиан?
–Он жив,– с улыбкой ответил Третий.– Ждет нас вОмаге.
Розалия едва не подавилась воздухом. В голове путалось, но среди всех мыслей наиболее отчетливым было воспоминание о дяде Киллиане. Он месяцами не покидал ребнезарской столицы, поддерживая иРозалию, и ее мать, королеву Жозефину. Он был рядом почти все время, рассказывал о своих плаваниях, показывал различные иноземные диковинки, приказывал готовить ее любимые блюда и не жалеть сладкого. Он был рядом, пока она…
